в таком месте как это и не смог бы добиться того, чего добились Вы, господин секретарь! Вы надеетесь на то, что Лалатина Рейгарден, будет лучшем правителем для нашей страны?
— Лалатина, Вендис, всё лучше, чем герцог Де Бош! — запальчиво отвечал Жан.
Боргес усмехнулся.
— Вот, — он протянул Жану небольшой шелковый мешочек.
— Что это? — спросил секретарь.
— Дримин. Очень модная сейчас вещь. Всего один грамм и у Вас как будто вырастают крылья. Не подумайте плохого, Вы не покинете нашу жестокую реальность, но будете чувствовать себя так словно способны свернуть горы! Впрочем, сам я эту дурь не употребляю и Вам не советую! Однако если кто-нибудь спросит Вас, что Вы делали в таком месте, скажите, что хотели купить эту дрянь!
— Очень любезно с Вашей стороны, сир Джон, так беспокоиться обо мне! Но не стоит волноваться! В этом районе я бываю не так уж редко! Да и в Крысиной норе, моё появление не вызовет кривотолков! — отвечал Жан.
— И всё же возьмите! Я настаиваю!
— Хорошо. Сир Джон. Теперь о деле. Мой хозяин написал послание Королеве Лалатине. Он хочет переговоров. Мой хозяин уже понял, что совершил ошибку! Также он отпустил на свободу сира Генри Лайонела!
— Неужели? Я был уверен, что его казнили! — заметил Боргес.
— Канцлер держал его в своей личной тюрьме. Условия там хуже, чем в королевском узилище, но всё же сир Лайонел жив, хотя и не в самой лучшей форме!
— Что ж это хорошая новость! Сестра нашей Королевы будет очень счастлива! Что до её Величества, то она не станет разговаривать с таким человеком, как Ваш хозяин.
— Уверен он тоже так думает! — усмехнулся Жан, — но всё же он надеется на то, что, когда у Королевы закончатся последние деньги она вспомнит о нём!
Боргес задумался.
— Здесь все сведения, которые по приказу Канцлера собрали его ищейки на герцога Де Боша и его приближённых, — Жан пододвинул к Боргесу увесистую кожаную папку, перевязанную толстыми верёвочными тесёмками. Старый рыцарь сразу же спрятал её в складках своего плаща.
— Вам не стоит так рисковать, нося подобные документы с собой! — глядя в глаза Жану своими серыми, холодными глазами проговорил сир Боргес, — Вы слишком ценный для нас человек, чтобы подвергать Вашу жизнь опасности!
Жан смутился, к своему стыду, он почувствовал, что опять краснеет.
— Завтра я пришлю к Вам девушку, её зовут Милена. Бойкая, расторопная девица. Наймите её в качестве своей горничной. Хотя бы одна Вам не помешает! И с этого момента все сведения или документы должны передаваться только через неё! Ни в коем случае не делайте этого сами! Вы меня поняли?
— Я понял, — кивнул Жан.
— Мне пора! — Боргес поднялся.
— Ещё одно, — остановил его Жан, — Мари Деес!
— Что Мари Деес? — замер Боргес.
Жану даже показалось, что он побледнел.
— Она в серьёзной опасности! Люди Канцлера давно уже следят за ней!
Жану показалось, что Боргес выругался про себя.
— Спасибо! — отрывисто бросил он и направился к выходу из Крысиной норы.
Жан спрятал мешочек с наркотиком за пазуху, отхлебнул хозяйский эль. «Какая же дрянь!» — подумал он
Боргес ещё раз придирчиво оглядел сидевшую перед ним юную темноволосую девушку с необычайно большими словно блюдца глазами. Он смотрел на неё так словно был скульптором, изваявшим статую, которую скоро придётся демонстрировать придирчивой публике. Впрочем, отчасти он и правда ощущал себя создателем этого прекрасного творения. Боргес вспомнил как впервые увидел Жанну. Вернее, он увидел тело девочки в лохмотьях, лежавшее в придорожной канаве на оголившемся грязном плече выступали рубцы свежего клейма. Придурковатый шут осклабился огромным ртом с острыми как у акулы зубами. Боргес тряхнул головой отгоняя непрошенные мысли. Девушка сидела на высоком стуле беззаботно болтая ногами с маленькими как у ребёнка ступнями. Её длинные густые черные волосы волнами ниспадали на плечи. «Хороша чертовка!» — подумал Боргес с почти отеческой нежностью.
— Как меня сейчас будут звать? — спросила Жанна, хлопая длинными ресницами.
— Я сказал ему что тебя зовут Милена, — отвечал Боргес.
— Милена, — нараспев повторила девушка, — красивое имя! Главное не сбиться и не назваться как-нибудь по-другому!
Она засмеялась, спрыгнула со стула и пошла к Боргесу вплотную.
— Вы можете рассчитывать на меня! Я не подведу Вас! — тихо произнесла она на одном из горских наречий, преданно заглядывая сиру Боргесу в глаза.
Тогда он и сам не мог себе объяснить почему остановил коня около этой умирающей бродяжки. Много позже он убеждал себя, что сразу ощутил потенциал Жанны, но на самом деле, если уж быть до конца честным, ничего особенного он тогда не почувствовал. Может быть то, что эта девочка выглядела, как сломанная и выброшенная кукла привлекло его внимание? Но не жалость. Наверное, не жалость, Боргес давно решил про себя, что уже не способен на эмпатию к кому бы то ни было. Даже если он любил Жанну, как свою умершую дочь, он всё равно превратил эту девочку в своё оружие, заставил делать страшные вещи, о которых не хотелось даже думать. И он лучше, чем кто бы то ни было понимал, чем это всё для неё рано или поздно закончится.
— Сколько языков ты знаешь, Жанна? — спросил Боргес.
Его большая рука коснулась её нежной щеки, и девушка потёрлась щёчкой о шершавую кожу его ладони.
— Больше десяти. Не считая горских наречий. Я даже понимаю язык гошей, но говорю на нём не очень хорошо! — улыбнулась Жанна.
— Сколько ему лет?
— Не знаю точно. Двадцать, может быть двадцать один. Он выглядит совсем мальчишкой, — Боргес отошёл к столу и тяжело уселся на дубовый стул, жалобно заскрипевший под его весом.
— Как Вы думаете, он девственник? — лукаво улыбнулась Жанна, большие глаза её заблестели.
— Не думаю, — усмехнулся Боргес, — он вырос в самом жутком районе столицы. Там девочки становятся шлюхами уже в одиннадцать.
— Это ничего не значит! Я буду думать о нём как о невинном мальчике! — мечтательно проговорила девушка.
— Я должна соблазнить его? — становясь серьёзной спросила она, глядя Боргесу в глаза.
— Это было бы желательно, — не глядя на неё отвечал старый рыцарь, — это сделает его ещё более преданным нам.
Жанна подошла к нему и взяла за руку.
— Ради Вас я пересплю со всеми этими мерзкими гошами, которых так много сейчас понаехало из-за Тихого Моря! — проговорила она, целуя его руку.
— Смотри не влюбись в этого Жана! — усмехнулся Боргес.
— Он настолько хорош?
— Он не красавец, но внутри него горит огонь, мне показалось, что у него большое прекрасное сердце! — отвечал старый рыцарь.
— Он понравился Вам?
— Пожалуй.
— Я стану ревновать! — притворно
