чисадмин предпочитал гладкое бритьё, и «экстаз» – особый способ выбривать из щетины узоры – ему не нравился. Однако от такой узорчатой «полубритости» млели все женщины России. Мода пришла в страну из Канады лет десять назад и держалась до сих пор. Вглядевшись в лицо парня, Итан вдруг понял, что видит самого себя! Во всяком случае, лицо бойца (никаких погон или знаков различия у него на костюме не было видно) действительно напоминает его собственное, хотя и замаскировано «экстазом».
– Прошу пардону, – сказал Антиболь. – Пополнение. Только что прислали. С вами будет работать ещё один опер. Знакомьтесь, Иннокентий Лобов.
Прыгун озадаченно посмотрел на спутника капитана, оглянулся на Итана.
– Лобов? Вы что, братья?
Итан промолчал. Взгляд тёмных глаз однофамильца был откровенно лукав и насмешлив, и он явно изучал реакцию чисадмина.
– Нет, мы не братья, – проговорил он глубоким баритоном. – Хотя и принадлежим одной родноверской линии.
– Где вы таких сумоистов выращиваете? – пробурчал Прыгун, посмотрев на капитана. – Надеюсь, это последний? В кабине точно больше никто не поместится.
– Приказ! – развёл руками Антиболь. – Пока, мужики.
Повернувшись, он исчез.
– Залезай, – отступил Прыгун в глубь кабины. – Откуда будешь?
– Из будущего, – пошутил «сумоист».
Краматорск-23. 1 июля, 4 часа утра
Границу группа пересекла утром в три часа и затаилась в лесополосе за третьей линией обороны российских войск. Впрочем, сплошной системой оборонительных заграждений она не была, судя по донесениям американских спутников, и между отдельными опорными пунктами находились щели, через одну из которых группа капитана Синицына и просочилась.
Точно так же она преодолела вторую линию траншей и третью, отмеченную цепью «зубов дракона» – бетонных блоков в форме пирамид.
Экипированы все девять бойцов группы были великолепно, по последнему слову разведтехники и маскировки.
На них были спецкостюмы Multicam американского производства с информационно-боевыми шлемами Helmet MICH и бронежилетами IOTV, а вооружены бойцы были опять-таки американскими штурмовыми винтовками М16 А23S, немецкими пистолетами Hekler-Roch калибра девять миллиметров и австрийскими ножами М9. Кроме того, снайпер группы Филипп Корчак по кличке Лавина, польский наёмник, хорошо говоривший на украинском и русском языках, имел при себе отличный снайперский комплекс М25, предназначенный для сил специального назначения. Ещё двое бойцов, подготовленные к диверсионной работе в Англии, несли гранатомёты револьверного типа Milkor MGL производства ЮАР. Это не считая подствольных гранатомётов на винтовках, имеющихся у всех бойцов.
Сам капитан Синицын был вооружён не хуже остальных, но вместо «Хеклера-Коха» имел российский пистолет «Гюрза», считая его лучшим из всех видов оружия персонального ношения.
В три часа ночи отряд, пользуясь подсказками планшета «Старлинк», неожиданно вышел к небольшой деревушке, не отмеченной на карте планшета. Она состояла всего из шести хат, крытых почерневшими деревянными планками, и явно была обитаема. Мало того, ни один дом деревни не пострадал от артиллерийской стрельбы, хотя воронок вокруг неё в радиусе сотни метров было предостаточно. Удивлённые диверсанты молча разглядывали деревушку, и Синицыну, когда он увидел женщину в цветастом платье, начавшую носить в дом дрова, захотелось сровнять деревню с землёй. Однажды он так и сделал, когда с группой возвращался после диверсионного рейда под Угледаром: добил жителей такой же деревушки, правда, почти полностью разрушенной, и поджёг уцелевшие хаты. Но тогда он был не один, в группу входили грузинские наёмники, наслаждавшиеся казнью мирных жителей (да и взятых в плен российских солдат), и не нужно было соблюдать режим тишины.
Поляк Корчак предложил Синицыну тихо перерезать местных, нагло продолжавших жить мирной жизнью посреди войны, но в данный момент шум поднимать было нельзя, и капитан, скрипя зубами, скомандовал обойти деревушку с востока, где начинался естественный лесок.
Ещё через двадцать минут отряд подобрался к району расположения САУ, которую надо было уничтожить, и остановился на короткий отдых.
Больше всего боялись беспилотников, имеющих тепловизоры. Костюмы диверсантов хоть и были покрыты специальной плёнкой, поглощающей тепло, стопроцентной гарантии скрыть в темноте бойцов не давали, поэтому всё время приходилось прятаться под деревьями и кустарником.
Синицын часто пренебрегал инструкциями, да и простым здравым смыслом, от чего не залезал в глубь леса, находя дорогу полегче. Его неформальный телохранитель прапорщик Борислав Кузьмин по кличке Боб не раз напоминал командиру об осторожности, однако Синицын, обладавший редким врождённым высокомерием (отражением комплекса неполноценности, свойственного украинским неонацистам больше, чем каким-либо другим), не обращал на него внимания либо матерился, обзывая прапорщика нелестными эпитетами. Самым приличным выражением капитана была шутка: сам дурак, и уши у тебя холодные!
Глотнули водички, успокаивая дыхание, бдительно уставились в темноту леса стволами автоматических винтовок.
Синицын развернул планшет, несколько минут ждал ответа спутника, удовлетворённо кивнул сам себе: мобильная огневая группа русских, сокращённо БОГ, никуда не делась, отстрелявшись по целям в глубине территории Украины, и переместилась на шестнадцать километров севернее. В данный момент САУ «Коалиция» и охраняющие установку бойцы на двух квадроциклах расположились на бережке какого-то ручья в лесопосадке и никуда не собирались двигаться. Можно было брать их тёпленькими, как выразился ворчливый Боб. Он же предложил подобраться к артиллеристам именно со стороны ручья, и Синицын с ним согласился. Берег ручья был обрывист, из-под него группа могла легко выскочить наверх и в два залпа гранатами уничтожить русскую БОГ.
Какая-то несмелая мыслишка толкнулась было в голову капитана: не слишком ли просто подвернулся случай разделаться с самоходкой? Но Синицын отогнал мыслишку прочь. Долго размышлять, обсасывая план действий, он не любил, а свои неудачи обычно спихивал на обстоятельства, невезение или отсутствие мастерства у бойцов.
– Подходим с двух сторон, – сказал он склонившимся над планшетом подчинённым. – Гиря, Лавина и Перс – слева.
Сержант Гиревой по кличке Гиря кивнул.
– Башка, Соня и Клавир – справа. Я с Бобом и Гонтарем – по центру. По команде рвём когти на бугор, стреляем и уходим. Вопросы?
– Не слишком ли просто? – промычал жилистый, ушастый и крючконосый Лавина. – Те пацаны на квадриках небось своё дело знают. Надо сначала снять их.
– Потеряем эффект неожиданности.
– А если нарвёмся на засаду?
– Умный сильно?
– Nie glupiec, – ответил по-польски Корчак.
– Станешь генералом, тогда и будешь командовать. А пока выполняй приказ!
Лавина промолчал.
– Погнали! – буркнул Синицын после паузы.
Отряд устремился к опушке лесополосы и неслышной и почти невидимой змеёй пополз вдоль поля к следующей лесополосе.
Уже рассвело, хотя солнце ещё не поднялось над лесом, и местность была видна хорошо без всяких устройств ночного видения.
Всё шло по плану ровно до того момента, когда три маленькие группки по три бойца в каждой вышли к ручью, перешли через него, окунувшись в воду по колено, и застыли
