— Они с какой-то структурой контракт заключили — то ли с криминальной, то ли с государственной…
— А разница?
Мы с Данилычем переглянулись и рассмеялись.
— Верно, почти никакой. Так вот, везли они платину с Земли на какую-то технологию менять. И прознали каким-то образом…
— Слушай, Данилыч: ну сориентируемся мы на местности, ну дознаемся, где Проезд…
— Дай договорить! Вот они и решили…
— А сколько мы под Проездом ждать будем?
Данилыч уставился на меня.
— Зачем ждать, Проходимец у нас есть. Сразу и чухнем с этой Псевдо-Геи!
— А чего тогда на Земле ждали? Чего торопились, когда Проезд открылся?
— Так это только на Земле! В других местах открыто постоянно, ну, кроме запечатанных Инспекторами. Помнишь, Санек говорил, что и на Земле раньше по-другому было?
— Угу, — я не унимался. — Данилыч, а не знаешь, по какому принципу Проходимцев определяют?
— В смысле? — поднял брови Данилыч.
— Ну как работают эти аппараты, что под пропускные сканеры замаскированы? Они там токи какие-то головного мозга улавливают или еще чего?
— Так откуда ж мне знать? — устало удивился Данилыч. — Я эти штуки не проектировал и в сборке не участвовал! Мое дело — баранку крутить и, при случае, двигатель починить, колесо поменять… ну, во всякого бандюка попасть, из кабины стреляя… Ты-то сам что, не знаешь и не догадываешься? Ты же Проходимец, должен знать, чем ты таким особым от остальных отличаешься!
Я промолчал. Данилыч тоже притих, то ли размышляя о чем-то, то ли просто пытаясь расслабиться.
— Данилыч…
— Ну что?
— Кто такие Инспекторы?
Тихо скрипнула рация.
Мы с Данилычем уставились на нее, словно в кабине оказалась гремучая змея.
Рация пискнула уверенней.
— Какого… — начал было Данилыч. — Договорились же радиомолчание соблюдать! Только в крайнем случае…
Словно обидевшись на его слова, оставленная только на прием рация разразилась целой какофонией звуков и шипения, среди которых ничего нельзя было разобрать.
— Это что еще значит? — Данилыч ветел головой, словно пытаясь то одним, то другим ухом разобрать что-то членораздельное среди каши звуков. — Откуда такая передача?
— Мне кажется, — заметил я, непроизвольно передергивая плечами от особенно громкого радиовопля, похожего на искаженный женский крик, — это не наши.
— Ты прав, — согласился Данилыч, шаря глазами по сторонам кабины. — Больше похоже на радиоэхо… Может, кто-то эфир глушит? А это что?
Я мазнул взглядом по направлению его указательного пальца.
— Птицы…
— В бинокль глянь!
Я навел бинокль на темное вытянутое облачко, плывущее вдоль склона, и разглядел группу необычных созданий, похожих на футбольные мячи с хвостами, движущихся подобно стайке рыбок — синхронно и плавно.
— Мне кажется, — пробормотал я, не отрываясь от окуляров, — это они источник радиосигнала. Вон, смотри: все вместе нырнули вниз, и шум усилился…
— Если здоровые твари жрут этих, то понятно, почему так на радиосигнал кидаются… Хотя…
— Неужели наши частоты так схожи? Смотри, чего-то заметались!
Стая рассыпалась в стороны, «мячики» заметались над склоном возле гребня.
— Слышишь, — приоткрыл дверцу Данилыч, — стреляют! Ребята каким-то образом вляпались!
Рация взорвалась криком, трудно было разобрать кто это, но слова прорезались сквозь мешанину шума:
— Данилыч, возвращайтесь! Поворачивайте на боковую, там, похоже, Проезд! — Автоматная очередь на секунду перекрыла другие звуки. — Я попробую спуститься со склона с той стороны, берегитесь мелких тварей, повторяю: мелкие опасны!
— Что со вторым?! — заорал Данилыч, схватив микрофон рации, но ответа не услышал.
— Чего случилось-то? — высунулся сзади проснувшийся Санек.
— Бери дробовик, — рявкнул Данилыч, трогая автопоезд с места и выкручивая баранку. — Вторая обойма на полке — Леха, пусти его! Их лучше дробью…
Я поменялся с Саньком местами, припал к лючку, края которого хранили следы Саниного попадания дробью. Данилыч после пары манипуляций развернул автопоезд и погнал его на немалой скорости к повороту.
— Главное, — прокричал я, — чтобы на этот шум здоровые не примчались! Они машину раскурочат в два счета!
— Может, наоборот — лучше, если припрутся: мелких разгонят! — Данилыч, притормаживая, провел многотонную фуру в поворот, только, похоже, краем прицепа задев придорожную скалу — удар и скрежет сзади об этом засвидетельствовали.
— Где же он спустится? — бормотал Данилыч, рыская глазами по Дороге.
— А кто, Горошенко, Шмуль? — спросил Санек, опуская стекло со своей стороны.
— Не опускай сильно! Чтобы ни одна тварь не пролезла! — Данилыч бешено оглянулся на меня. — Давай к левому люку!
Я отвалил какой-то вещмешок и, отведя защелку, открыл лючок. Ворвавшийся ветер моментально выжал слезы из глаз. Я отодвинулся от люка и выставил в него ствол автомата.
— Где-то здесь, похоже! Там дальше — отвесная скала, ему не спуститься! — Санек тыкал рукой в покатый склон. — Да тормози же, Данилыч!
— Да где же он? — Данилыч притормаживал, подведя «Сканию» ближе к левой обочине, вытащил откуда-то из-под ног пистолет.
— Вон, правее, прямо на обрыв бежит, дурак!!
Санек распахнул дверцу и спрыгнул вниз.
— А ну назад!!! — Такого рева от Данилыча я еще не слышал. — В кабину, быстро!
То, что Санек выскочил, дало мне возможность перебазироваться вперед на сиденье. И картина, что я оттуда увидел, мне совсем не понравилась: Санек, немного пригнувшись, стоял в нескольких метрах от машины, направив дробовик на склон горы, откуда скатывалась на нас, огибая большие глыбы камня и редкие деревья, лавина виляющих шариков, напоминающих небольшие футбольные или волейбольные мячи. Впереди этой россыпи, цепляясь за деревья, несся человек в камуфляжном костюме. Шмуль? Нет, не разобрать… Человек определенно бежал по направлению к автопоезду, но впереди него был обрыв метров в пять, затем опять покатый склон.
— Левее бери, левее! — орал ему Санек, рукой показывая направление. — Да левее, ты… черт!!!
Человек добежал до края обрыва, попытался затормозить, но по инерции полетел вниз, перевернулся в воздухе и ударился ногами о почву — видимо, успел сгруппироваться, — но не удержался — покатился по склону кубарем.
Я непроизвольно хватанул ртом воздух, наблюдая это качение в облаке пыли. Каким-то чудом ему удалось остановиться, ухватившись, вернее, налетев на ствол дерева. Точно, Шмуль! Теперь я четко видел закрытые глаза под вздернутыми бровями на перемазанном лице.
