— Вот именно, ужасное, — проскрипел Рок, не поворачивая головы, — и таких преступлений становится с каждым днем все больше. А знаете почему? — он обернулся и обвел нас суровым взглядом, — потому что людям страшно. Дикари угрожают им каждый день. Лесорубы и фермеры не могут спокойно работать, они вынуждены оглядываться, чтобы не получить стрелу в спину.
Он подошел к столу, переложил с места на место папку с документами и сел в кресло.
— От ужаса люди способны на любые поступки. Это паника, истерика. Они хватаются за нож, только потому что им страшно. Вымещают друг на друге накопившуюся злобу. А виноваты в этом мы с вами.
Рок нервно забарабанил пальцами по столешнице.
— Почему Вы тянете с делами о нападении на обозы, — резко спросил он у Веса, — там все понятно. Это сделали люди Муки. Вы уже полгода топчетесь на месте. Пишите заключение и сдавайте дела в архив.
— Не могу, господин капитан, — твердо ответил лейтенант, — следствие еще ведется, пока многое не ясно.
Я удивленно переводил взгляд с одного на другого. Раньше мне казалось, что между ними полная любовь и взаимопонимание, но сейчас становилось очевидно, что у капитана с лейтенантом довольно натянутые отношения. Я даже представить себе не мог, что тихий и скромный Вес осмелится перечить Року. Разведчик недовольно уставился на следователя.
— Ну, смотрите, — зловеще прошипел он, — даю вам две недели сроку, а потом пеняйте на себя.
— Слушаюсь, — Вес поднялся.
— Ступайте и займитесь делом.
Лейтенант козырнул и вышел из кабинета.
— Разгильдяй, — буркнул Рок, встал и опять подошел к окну, — нужно, что-то делать, Бур. Времени совсем не осталось. Придумайте, как нам сломить Муки, заставьте его убраться отсюда. Или клянусь честью, я утоплю этот остров в крови.
— Завтра утром я попробую, что-нибудь предложить.
— Попробуйте, — съехидничал Рок.
Я хотел ему сказать, какую-нибудь грубость, но в последний момент сдержался.
Не моя вина в том, что они несколько лет не могут договориться с племенами.
— Для того, чтобы санкционировать военную операцию адмиралтейству нужна веская причина, — проворчал Рок, — железные доказательства того, что на обозы нападают люди Муки. Извините, если грубо с Вами разговаривал, но этот Вес у меня уже в печенке сидит. Следствие не движется и это меня раздражает.
Признаться, мне было странно слышать подобные вещи. В свое время адмиралтейство подтасовывало любые факты, если ему это было выгодно.
— Зачем такие сложности, — удивился я, — разве Вашего слова недостаточно? Напишите рапорт, укажите, что твердо уверены в виновности Муки.
— Меня не слушают, — проворчал Рок, — молодые либералы считают, что мы несем на Дикий остров культуру и просвещение. Адмиралы совсем свихнулись, они хотят видеть аборигенов исключительно в роли союзников, но никак не врагов. У меня связаны руки.
— Бросьте, Рок, — не выдержал я, — устройте заварушку, провокацию, Вы мастер на такие дела. Сфабрикуйте улики, наконец.
Капитан тяжело вздохнул.
— Рад бы, но не могу. За каждым моим шагом следят. Кругом шпионы и стоит мне чихнуть, об этом сразу узнают на самом верху.
— Откуда у адмиралтейства такая любовь к дикарям? — спросил я.
Рок закурил и угостил меня папиросой.
— Варды заигрывают с аборигенами. Дела у них идут хорошо. Половина побережья уже у них в союзниках, а с нами дикари дружить не хотят. Слава океану, есть три деревни, которые нам удалось присоединить, а то меня бы уже сожрали с потрохами.
— Давайте узнаем, как вардам удается расположить к себе местное население и сделаем тоже самое.
Рок недовольно засопел. Скорее всего он уже со всех сторон рассмотрел все возможные варианты.
— Вы не поверите, но они предложили им оружие. Да, пока немного, все оно старое и, по большому счету, никуда не годное, но мне и такого не дают. Если бы адмиралы не строили из себя миротворцев, я бы уже давно отдал Муки все, что он просит.
Похоже, за последние годы, в сознании высокопоставленных чиновников и военных, кое-что изменилось. Раньше ни у кого бы не возникло сомнений в правомерности использования грубой силы для достижения поставленной цели. Знаменитые адмиралы прошлого давно бы сравняли с землей деревни аборигенов. Получалось, что у современных командиров для этого кишка тонка. Не скрою, мне нравилось, что, до поры, у Рока связаны руки. Капитан был жесток, как мурена и для него ничего не стоило утопить остров в крови, а я совсем не хотел гибели Муки и его людей. Многие офицеры, прошедшие войну, старались избегать ненужных жертв, но даже я, не смотря на все свое человеколюбие, прекрасно понимал, что только жесткие меры заставят Муки возобновить переговоры.
— Не беспокойтесь, Рок. Я обязательно, что-нибудь придумаю, но мне нужно время.
Капитан оценивающе посмотрел на меня. В разговорах он постоянно намекал на то, что я его последняя надежда, последний козырь. Но что-то мешало мне почувствовать себя главным героем разыгравшейся драмы. Я был уверен в том, что Рок играет краплеными картами.
— Хорошо, действуйте. Если Вам, что-нибудь нужно, говорите, не стесняйтесь.
— Я собираюсь отправиться на границу. Разрешите я возьму Вашу коляску?
— Хорошо. Признайтесь, у Вас появилась какая-то идея? — спросил Рок.
— Пока не знаю.
В этот раз я взял Зута с собой. Узнав, что я отказался от охраны, лейтенант вооружился до зубов и вид имел не столько бравый, сколько комичный. Мы без проблем выехали за ворота, часовой только взглянул на наши бумаги и сразу поднял шлагбаум.
По дороге лейтенант в подробностях рассказал о том, с каким трудом ему удалось заполучить необходимую мне информацию. Оказалось, Рич наотрез отказывался предоставлять справки и Зуту пришлось нелегко. Зато теперь у нас были полные данные о том, сколько аборигенов обоих полов проживает на нашей территории, сколько фуража и продовольствия отдает каждая деревня и сколько воинов, по подсчетам наблюдателей, насчитывается в войске Муки. Конечно сведения о враждебных племенах были весьма приблизительные, но сейчас мне этого было вполне достаточно.
Мы проехали мост и экипаж покатил по степи.
— Кстати, — спросил я, — давно хотел спросить, пока я вел переговоры с дикарями, о чем говорили офицеры в лагере?
Зут встрепенулся и не сразу нашелся, что сказать.
— Меня интересуют сплетни и скептические замечания, — объяснил я.
— Ничего такого…, - начал Зут, но я не дал ему закончить.
— Можете не называть фамилий. Я не прошу Вас заниматься доносительством. Мне интересно мнение младших командиров.