– Что молчите, будто воды в рот набрали!?- ярился, тот, брызгая слюной. Наконец не выдержал Нумоний, командир отряда римской конницы, всегда относившийся с неприязнью к вспомогательным войскам, набиравшимся из пограничных областей империи и к тому же являясь выходцем из семьи патрициев.
– А не наше дело следить за перемещениями подчиненным лично наместнику войсками! И если вы не знаете, где находится ваш друг Арминий, то нам это и подавно не известно! Побагровев лицом так, что оно стало по цвету неотличимо от ярко алого плаща, Вар открыл было рот, но в этот момент раздался тревожный сигнал горна.
– Что это? – Замер в растерянности Вар. Позади группы собравшихся офицеров легионеры торопливо избавлялись от поклажи, сбрасывая ее кто на повозки, а кто и просто на обочину дороги.
Середина колонны, растянувшейся по дороге, была атакована отрядами мятежников, вооруженных короткими копьями. Первый удар германцев, по не ожидавшим нападения римлянам, надеющимся на дозоры солдат из союзных племен, был страшен. Десятки людей пали под шквалом вылетевших из кустов копий. В следующий миг сотни воинов с яростными криками кинулись из леса на смешавшуюся колонну римлян. Подхватывая упавшие с земли, и вырывая из тел попавшие в цель копья, мятежники врывались в ряды легионеров. Вне строя, проигрывая германцам в росте и силе, ошеломленные внезапным нападением, римляне становились легкой добычей нападающих. В череде коротких схваток один-на-один, римляне уступали нападавшим. Нанеся быстрый оглушающий удар тупым концом древка, и добив беспомощного противника острием, мятежник – херуск оставил заходящегося предсмертным хрипом противника и кинулся на следующего солдата-римлянина, пытающегося перебросить щит со спины, где тот находился в походном положении, в левую руку. Понимая, что ему не успеть со щитом, легионер попытался уклониться, но было поздно – лезвие копья вонзилось в горло, порвав кожаный ремешок шлема, и вышло с хрустом из затылка, сорвав шлем с головы солдата. Германец радостно осклабился, показав гнилые пеньки зубов, рванул копье назад, но, вдруг помертвев лицом, с застывшим взглядом стал заваливаться на тело жертвы. Легионер, с суровым лицом, шрамом от правого глаза к подбородку и значком пятидесятника на плече, выдернул меч из спины дикаря, и оглядел место битвы. Потеряв несколько десятков солдат, римляне сумели перегруппироваться, и, выстроившись квадратом, успешно отбивали, прикрываясь щитами, неорганизованные атаки германцев. Те вяло нападали, постепенно отходя в лес. Пятидесятник вытер меч об одежду убитого дикаря и бегом отправился к оставшимся солдатам. Центр событий переместился в конец колонны, где находился обоз. А там стало по настоящему жарко. Охраняемый самыми молодыми легионерами, еще не побывавшими ни в одном бою, он подвергся атаке со всех со сторон. Появившиеся из кустов воины молниеносно подскочили к безучастно бредущим под осенним дождем римлянам, многие из которых, несмотря на приказы центурионов и десятников сложили щиты в повозки, и одним ударом повалили их на землю. Поднялась паника. Задние ряды не видели, что творилось впереди, десятники, центурионы хриплыми голосами орали, пытаясь остановить бегство. Суматохи добавляли испуганные женщины и дети. Кричали животные, напуганные криками людей и запахом крови. Наконец, под мощными ударами жезлов центурионов солдаты принялись выстраиваться, но в этот момент им в тыл ударила союзная конница. Когда люди, которые еще совсем недавно считались твоими боевыми товарищами, смеялись над немудреными солдатскими шутками, вдруг сбивают тебя с ног конем, а твоему соседу проламывают голову, забрызгивая при этом тебя его мозгами, это страшно. Началось паническое бегство. Несмотря на вопли центурионов солдаты бросали щиты и бежали кто куда. Всадники неслись за ними, втаптывая их в землю, пронзая копьями, рубя мечами. Херуски рвались вперед, к обозным повозкам, зачастую даже не обращая внимания на деморализованных римских солдат внимания – впереди были добротные вещи из обоза имперской армии. Редкие очаги сопротивления, состоящие из римских офицеров и легионеров – ветеранов не могли сдержать потока германцев, которые просто обходили их, находя более легкую добычу в лице убегающих солдат, слуг, женщин и детей. Над дорогой стоял многоголосый вой десятков одновременно убиваемых людей. Кровь медленно впитывалась в промокший, смешанный с лесным мусором песок…
Из пелены дождя, со стороны хвоста армии показался одинокий всадник. При его приближении охрана наместника сдвинула щиты и выдвинула копья, прикрыв Вара от возможной опасности. Завидев такого странного колючего металлического зверя, лошадь захрапела, встала на дыбы и забила передними ногами в воздухе. Успокоив животное, всадник (им оказался римский солдат – один из подчиненных Нумония) крикнул,- Обоз атакован варварами, конница Арминия перешла на сторону врага!
– Вот и Арминий нашелся, – негромко сказал Домициан, товарищ Антония, знакомый еще по первому походу Тиберия на Рейн.
– Силы противника,- выкрикнул Вар, обращаясь к гонцу.
– Около трех сотен конницы и, приблизительно двух тысяч пехоты,- ответил тот.
– Нумидий,- обратился Квинтилий Вар к командиру римской конницы,- немедленно отправь восемь турм к обозу, пусть нейтрализуют конницу противника. Передать по армии: не останавливаться, продолжать движение. Он повернулся к лагерному префекту. -Цейоний, до места намеченной лагерной стоянки еще далеко?
Две с половиной сотни римских всадников мчалось в конец растянутой колонны римской армии к обозу. Из-под копыт разгоряченных лошадей летел песок пополам с желто-бурой листвой. Завидев их, легионеры быстро уходили с дороги. Ближе к хвосту колонны стали встречаться тела убитых. И чем дальше, тем их количество становилось все больше. В основном это были тела римлян. Наконец показалось место сражения…
Примпил третьей когорты восемнадцатого легиона, заметив и оценив опасность происходящего у себя в тылу, развернул отряды лицом к врагу, и по сигналу трубы три манипулы быстрым шагом двинулись к уничтожаемому обозу. Увлеченные преследованием разбегающихся женщин, дележкой тряпок, утвари и вина из походных запасов, воины мятежного племени не сразу заметили приближение римских легионеров, сумрачные лица которых не предвещали ничего хорошего перепачканным кровью и разрисованным разноцветными красками грабителям. По сигналу трубы, строй легионеров качнулся, выпустив в воздух тучу пилумов, а затем с яростными криками рванулся на германцев. Первыми заметили приближающуюся опасность всадники Арминия. Понимая, что с плотным строем римлян им на данный момент не совладать, спешно отбрасывая уже увязанные тюки и перерезая глотки пойманным пленникам, увести которых не представлялось возможным, они вскакивали на коней и, подгоняя их, направлялись к стене леса. Менее дисциплинированные, полностью увлеченные процессом грабежа херуски, заметили римлян лишь тогда, когда длинные наконечники пилумов вонзались в незащищенные доспехами тела. Уверенные в победе, решившие, что римляне более не вернутся, тем не менее, германцы не дрогнули. С криком не менее яростным, чем у римлян, подхватив оружие, они рванулись навстречу легионерам. Столкнулись. Более мощные германцы в первом натиске сбивали с ног римского солдата, но тут же получали ошеломляющий удар скутумом (щит легионера) от его соседа по строю, и валились бездыханными под ноги набегающим легионерам. Но так было не везде. Сплачиваясь в некое подобие строя, прикрываясь щитами, варвары успешно отражали атаки римлян, замедляя и останавливая их продвижение вперед. Наступил критический момент, когда ни одна из противоборствующих сторон не могла добиться решающего перевеса в битве. Заметив такой расклад, из леса стали подтягиваться всадники Арминия, готовя дротики и ременные петли. И в этот момент во фланг завязшей в плотном строю легионеров толпе варваров ударила подоспевшая римская конница. Всадники на полном ходу вонзали копья в тела, вытаскивали мечи и врубались в плотные ряды мятежников, отбивая направленные в них копья, разя в заросшие лица, разрубая головы, отсекая руки с зажатым в них оружием. Кони в бешенстве визжали, били копытами, раскраивая черепа и продавливая грудь, как дикие звери кусали людей, вырывая куски плоти. Противник бежал, бросая мешающие бегству щиты, конные легионеры преследовали их до кромки леса, устилая мокрую траву неподвижными телами мятежников. Наконец последний враг повержен, конный отряд разбредается в поисках уцелевших после столкновения с людскими телами копий, командир всадников, проезжая мимо усталой пехоты вскидывает руку в приветствии, в ответ – восторженный рев десятков глоток, благодарных за неожиданное спасение. Затем – все как после боя – своих, раненых и убитых, в повозки и на носилки, вот только раненых почти и нет… Раненых врагов – добить, целое оружие – собрать. Обычные дела…
