Третий этап — засада. Согласно распоряжению организационного комитета, на месте похищения Плащаницы было установлено круглосуточное наблюдение. Его целью было обнаружение неких лиц, которые располагают информацией, необходимой заказчику. Эти лица, увидев оставленный знак, по утверждению заказчика, должны прибыть в Капеллу и попытаться разыскать там надпись. Через несколько недель удалось выяснить, что съемом информации для „противной стороны“ занимается уборщик капеллы, у которого в метелку для смахивания пыли была вмонтирована портативная цифровая камера. Допрос уборщика вывел оперативную группу на посредника. Но старший группы допустил оплошность — тело уборщика было обнаружено в реке на следующее утро, и противная сторона эвакуировала посредника в Бразилию. За время, которое понадобилось на его локализацию, похищение и допрос, „противная сторона“ успела предпринять адекватные меры.
Главным исполнителем „противной стороны“ оказался некий Сержио Ликаренко — гражданин Украины, менеджер фирмы Лекан, которая специализируется на контрабандных поставках дорогой одежды. Как выяснилось, операцию в Капелле он осуществил в паре с Дмитрием Соларевым, также украинцем, который прибыл в Италию из Таиланда, где до этого работал инструктором в дайвинг-центре. Углубленная проверка показала, что Соларев имеет диплом магистра истории.
На виллу фирмы Лекан было произведено нападение, но Солареву и Ликаренко удалось скрыться. Их местонахождение, как и заказчик операции от „противной стороны“ в настоящее время устанавливаются.
Особое мнение:…»
Самолет заложил глубокий вираж, и Дефо откинулся в кресле. Дожидаясь, пока салон вернется в горизонтальное положение, он выглянул в иллюминатор, и увидел множество сверкающих на солнце крыш самого большого в Европе склада одежды — так называемого Миланского стока.
* * *
Под металлическими крышами огромных ангаров Миланского стока жизнь кипела круглые сутки. Сюда свозится со всей Европы одежда из дорогих магазинов, не распроданная за сезон, выбраковка, а также партии товара, от которого покупатель отказался в силу тех или иных причин. Здесь товар перепаковывается, и вывозится за пределы ЕС, в основном в страны бывшего СССР. Большая часть китайской продукции превращается в «Версаче», «Гуччи», и другие знаменитые модели именно здесь.
Вдоль широких проходов ангара мимо бесконечных деревянных поддонов с уложенными на них плотно упакованными тюками сновали, словно по проспекту электропогрузчики.
В глубине ангара, в малозаметном тупичке среди тюков расположилась странная компания. Со стороны могло показаться, что это спрятавшиеся от начальства рабочие, улучив свободные полчасика играют в карты, но присмотревшись внимательнее можно было понять, что они на самом деле разбирают пачку документов — паспортов, таможенных деклараций и транспортных накладных.
Несмотря на то, что все трое были одеты в одинаковые синие комбинезоны, трудно было найти более разных людей.
Первый — типичный русский пельмень, словно выдернутый из начала девяностых годов двадцатого столетия, когда бандит-рекетир, а чуть позже и легендарный «новый русский» из анекдотов ассоциировался именно с подобным типажом. Мощные плечи, крепкий торс и сломанные хрящи ушей выдавали в нем бывшего борца.
— Вот это мое хозяйство — гордо произносил «пельмень», держа в руках развернутый веер из паспортов и кредитных карт. — Говорил он на невообразимой смеси из языка Верки Сердючки, который в России давно считают украинским, ломбардской фени, и «пиджн инглиш», подобии английского языка, на котором миланские сутенеры пытаются объясняться с иностранными клиентами, так что разобрать во всей речи можно было лишь отдельные слова. — Моя фирма «Лекан» вывезла отсюда за год крутых костюмов втрое больше, чем их производят в Италии. Каналы доставки — мама не горюй, и работают как часы. Через час-другой погрузимся в машину с товаром, завтра проскочим Венецию, и поминай, мля, как звали. А пока машина к рейсу готовится, давайте все перетрем. Пока бежали, времени не было. А ну, Франческо, давай, бухти еще раз что там за лажа с твоими форточниками?
Второй «картежник» — итальянец, а точнее пьемонтец лет сорока, с мясистым носом и грустными глазами под которыми висели большие мешки, внимательно прислушивался к цветистой речи «руссо мафиозо», пытаясь уловить ее содержание. Это ему удавалось с огромным трудом.
— Меня зовут Франческо Каранзано — произнес он с заметным напряжением. Я был у Яна Зингера, как это правильно, technicalsecurity. Ян Зингер — добавил он, увидев удивленно вскинувшиеся как по команде брови собеседников — это главный в команде, которая похитила Плащаницу. Обо мне знал только Ян. Поэтому, когда группу стали зачищать, я уцелел. Заказчик операции — самая крупная в мире тайная организация, бильдельбергский клуб. Исполнитель — их военизированная организация, которая известна как МЭО. — Он говорил короткими, непривычными для итальянца фразами.
— Нифига, себе братан! — «пельмень» положил пятерню на стриженый затылок и смачно «почесал репу» (иначе это действие назвать невозможно). — Ну, а на нас ты как вышел, тихушник?
— Когда я узнал, что убили Яна, а за ним и всех остальных, я ринулся в банк, где лежал гонорар. Но счет оказался заблокирован. Тогда я вернулся в Милан и стал отслеживать активность вокруг Капеллы. Там вышел на группу наблюдения МЭО, а прослушивая их переговоры вчера обнаружил и вас. Теперь я хотел бы узнать, в свою очередь, каким образом вы причастны к этой операции? — Франческо вопросительно посмотрел на третьего.
Молодой человек лет двадцати семи, к которому он обратился, напоминал артиста Демьяненко — всенародного Шурика из фильма «Кавказская пленница», только в отличие от него, был жилистый и загорелый.
— Солярев, Дима — представился он по-английски. В отличие от земляка его язык был правильным и почти литературным. Я историк по специальности, но давно занимаюсь подводным плаванием. В сезон подрабатываю инструктором в дайвинг-центрах. Меня выдернули с Таиланда серьезные люди из Киева, и предложили пятнадцать тысяч евро, если я обнаружу в Сидонской Капелле некую надпись. Кто такие, я тогда не знал. Мне показали летопись, в которой изображен точно такой же знак, что и в Капелле, на месте похищения Плащаницы. Если верить летописи, то надпись, которая находится в двух шагах от «ложной реликвии», должна привести к месту, где находится реликвия истинная.
