По случаю тёплой погоды окна открыты. Изнутри вокзал заполнен самую чуточку горьковатым ароматом диких яблок и запахом нагретого солнцем пластика. В уголках подоконников забился сухой и ломкий облетевший яблоневый цвет.
Подойдя к ряду контрольных автоматов преграждающих выход в город, Мотылёк предъявил чип командировочного удостоверения. Автомат тихонько звякнул, извещая человека о том, что данные прочитаны. На крохотном экране появилось указание «Вход в город не разрешён. Пожалуйста, пройдите в комнату двадцать один для беседы с дежурным сотрудником СБ. Приносим извинения за доставленные неудобства».
— Вот тебе и провинциальное гостеприимство — неприятно удивился Мотылёк: — Похоже великие свершения несколько откладываются. Так же как и обед.
Пришлось отправляться на поиски двадцать первой комнаты. Продолжающие шахматное сражение игроки, в ответ на вопрос, молча показали в сторону ведущей на второй этаж лестницы.
Скользя ладонью по тёплым перилам, нагретым солнечным светом, падающим сквозь широкие окна, Мотылёк очутился перед дверью с номером двадцать три. Дальше по коридору шла двадцать пятая. Двадцать первая нашлась между двух неимоверно разросшихся папоротников. Крохотная каморка с номером и подписью «комната дежурного». Мотылька даже не удивило то, что комната оказалась заперта.
Из-за спины раздалось: — Сейчас открою.
Молодой, немногим старше самого Мотылька, безопасник, с здоровенным армейским «Шмель-М» в кобуре, спешил по коридору, дожёвывая бутерброд. Находящаяся в спящем режиме броня заковывала безопасника в гибкие, иссиня-чёрные доспехи, только белобрысая голова виднелась сверху.
— Прошу — безопасник проглотил последний кусок бутерброда — Прощения. Обеденное время.
— Проходите, товарищ— он открыл комнату и посторонился, пропуская Мотылька: — Сейчас разберёмся, чем вы, Денис Евпатьевич, показались подозрительны системе контроля. Да вы не стойте, садитесь.
Денис Евпатьевич Мотылёв, старший научный сотрудник недавно образованного научно исследовательского института самоорганизующихся систем и недоучившийся инженер, сел в кресло для посетителей, устроив рюкзак на коленях.
По мере того как безопасник читал с планшета, его лицо становилось всё более недоумевающим.
— Ничего себе — выдал он. Потёр подбородок. Потом добавил: — Ого!
И посмотрел на сидящего в кресле Мотылька как на какое-то удивительное и неизвестное науке существо.
— Что именно «ого»? — осмелился спросить старший научный сотрудник и, одновременно, недоучившийся инженер.
— «Ого» это высший допуск в сочетании с серьёзной должностью не характерной для столь юного возраста — пояснил безопасник: —Старшим научным сотрудником вы стали сто двенадцать дней назад, а до того учились на инженера-разработчика универсальных программируемых станков в сибирском техническом институте. Учились на четвёртом курсе…
Мотылёк пожал плечами: — Так получилось.
— А числитесь вы в научно-исследовательском институте самоорганизующихся систем образованном… сто двадцать два дня назад — продолжал безопасник: — Неудивительно, что система контроля подала сигнал тревоги. Более подозрительный объект сложно представить.
— Что же дальше? — спросил Мотылёк.
— Ничего. Запрошу подтверждение из центра и можете идти.
Полторы минуты они просидели молча. Мотылёк прижимал к себе рюкзак, а безопасник поглядывал на него со всё возрастающим любопытством. Наконец планшет безопасника проиграл мелодию знаменующую получение входящего сообщения и тот кивнул Мотыльку: —Подтверждение пришло, всё верно. И должность старшего научного сотрудника в образованном четыре месяца назад научно исследовательском институте и высший допуск и командировочное удостоверение. Прошу прощения за задержку, Денис Евпатьевич, но вы понимаете, что высший допуск встречается не каждый день.
— Просто Денис — попросил Мотылёк.
— А я Роман — представился безопасник: — Высший допуск это возможность без записи войти в кабинет любого из заместителей директора производственного комплекса и потребовать нужное. Не факт, чтобы получить, но потребовать можно.
Попросить посмотреть поближе армейский «Шмель-М»? — подумал Мотылёк: — Пользуясь высшим допуском…
Это было бы ребячеством и он постеснялся, хотя и хотелось. «Шмель» армейская модель. Гражданских не учили с ним обращаться на военных сборах.
— Денис — безопасник явно колебался: — Можешь не отвечать. Мне просто интересно. Что такого нужно сделать, чтобы в двадцать один год стать старшим научным сотрудником новообразованного института?
— Я изобрёл искусственный интеллект.
Мотылёк сказал неправду. Во-первых не он. Во-вторых не изобретал. А в-третьих — о том, что было в-третьих, любезный читатель, мой дорогой друг, позволь пока умолчать. И вместо этого сказать пару слов о двух героях сего романа и цепочке необычных и удивительных событий послуживших началом вереницы ещё более необычных, ещё более удивительных и, во многом, страшных последствий вбросивших весь мир в, так называемое, время terra incognita.
Денис Евпатьевич Мотылёв и Константин Константинович Конеев были друзьями, сколько себя помнили. Обыкновенные советские мальчишки, родившиеся и выросшие в прекрасном городе Новосибирске, на переломе двадцать второго и двадцать третьего веков. Как и все нормальные мальчишки, в детстве, они мечтали вести космические корабли к Венере и Марсу. Стать военными и зорко вглядываться радарами лунных баз в темноту космоса защищая голубую жемчужину планеты от любой угрозы извне. Мечтали поступить в милицейское училище, дослужиться до капитанов в комитете государственной безопасности и ловить американских террористов и шпионов объединённого европейско-арабского халифата.
Мечтали быть учёными, разгадавшими какую-нибудь не дающуюся пока человечеству загадку природы. Хотели подарить всем людям и даже исламистам и даже американцам, если только они не террористы — всем хотели подарить чудодейственное лекарство, излечивающее от всех болезней и делающего человека бессмертным. Или новый вид энергии, на котором можно будет долететь до любой из таинственно мерцающих звёзд безлунного ночного неба. Или сверхпрочный и сверхгибкий материал, в тысячу раз прочнее и гибче любого из существующих. О чём ещё могут мечтать мальчишки?
Со временем Мотылёв Денис стал Мотыльком, а Конеев Костя — Конём. Закончили школу. Поступили в один институт. Другие люди вели пилотируемые космические корабли к Венере, а на Марсе даже создали советско-американскую научную базу, где посменно жили от четырёх до восьми учёных-климатологов. В больших прозрачных куполах и подземных теплицах росли неприхотливые модифицированные сорта лишайника и мха — пробного первого звена в цепочке запланированных фантастических превращений далёкой красной планеты.
