несётся на меня.
Его голова, ноги, руки и тело… Всё это было открыто для ударов, будто этот юноша никогда ранее не участвовал в боях.
Находясь в расслабленном состоянии, я слегка дёрнул кистями рук, дав себе почувствовать вес своих мечей, которые унесли десятки, если не сотни, жизней.
Они были, как всегда, тяжелы и давили на мою душу. Но спустя столько времени сражений и количество жизней, я привык к подобному.
Я не боялся крови, мёртвых тел и трупного смрада. Этот запах был мне родным. И я так же, не чурался использовать низкие методы борьбы. Ведь, важно лишь достижение цели, а остальное — нет.
Именно поэтому, как только парень оказался в зоне досягаемости, я резко присел и, зачерпнув клинками песок, бросил его в глаза юнца, попутно уходя в бок и пропуская его тело.
— А-а-й! — прорычал он, сбившись с темпа и опустив меч, что стало для него ошибкой.
Росчерк клинков, от стали которых отражались лучи солнца, и на песок падает обезглавленный труп мальчишки, жизнь которого только началась.
Я не слышал крик трибун, которые ранее затаили дыхание, а теперь разрывались. Мои уши игнорировали речь диктора, пытавшегося перекричать толпу. Лишь тихий плачь девушки, которая больше не увидит улыбки своего возлюбленного, был наградой и проклятьем для моего слуха.
Таков мой удел — Дарить смерть и слышать плачь тех, кому они были дороги.
Посмотрев на ошарашенного и недовольного моей победой толстосума, я плюнул в его сторону, заставив того рассвирепеть и что-то закричать. Но, мне было уже всё равно на его крики и потуги. Мой жест был оскорблением для него, которое он не простит… Впрочем, это мне и нужно.
Подойдя к телу парня, голова которого лежала в считанных шагах, я смотрел на окрашивающийся песок амфитеатра и впервые за долгое время, закрыл глаза, сделав полный вдох.
Горячий воздух, перемешанный с запахом крови и пота забивал мой нос, а в разуме была пустота.
Я сделал то, что делал множество раз… Но, теперь, моя работа закончена. Я свободен от вечной службы и теперь смогу воссоединиться с теми, кого потерял, когда умер в первый раз. Ведь, именно для того, чтобы их души обрели счастье, я и стал Жнецом.
Моя жена — Анна… Моя дочь — Юля… Сын — Илья… Каждый день, из жизни в жизнь, я произносил их имена, которые пробуждали во мне волю сражаться и проливать кровь. И теперь, я наконец-то вновь увижу их и смогу обнять.
— Я… Свободен… — тихо произнёс я, бросив окровавленные мечи на песок и подняв голову.
Открыв глаза, я увидел чистое голубое небо и яркое солнце. Горячий, сухой, ветер обдувал грязную кожу моего лица, по губам коротко текла маленькая дорожка крови, попавшая на них во время удара.
Я слышал, как затихает толпа и кричит толстосум, пытающийся успокоить девушку. До моих ушей доносился звук открытия ворот, которые пропускали через себя отряд вооружённых легионеров.
Бег их тяжёлых ботинок заставлял песок вибрировать, а лёгкие издавать тяжёлые вздохи. Их броня и оружие тяжелы, особенно в такое пекло…
Добежав, они встали кольцом, направив остриё своих копий на меня.
Но всё это не имело значения. Моя работа закончена и теперь, я могу умереть.
Слегка подняв руки, я опустил голову, заставив легионеров насторожиться. Пот стекал по их бритым лицам, а по глазам я видел, что они боятся… Боятся Мясника.
Найдя взглядом самого молодого из них, я открыто ему улыбнулся, от чего парень затрясся. Он был ещё юн… И уже стал воином.
Держа улыбку на своих устах, я в два чётких движения отлепил заклёпки брони, от чего она упала на песок, подняв небольшую пыль. Теперь, перед глазами легионеров и зрителей предстало то самое тело, которое они так желали видеть в сражениях.
Вся моя кожа, была покрыта разного рода шрамами, и лишь на небольших участках она оставалась нетронута сталью или кнутом.
Смотрите, ведь мне уже всё равно.
Шаг, а затем ещё один и я плавно стал идти прямо к этому юноше, от чего он расширил глаза, а его копьё задрожало.
— Не двигаться! — прогремел крик их командира, но я не слушал его.
Ещё шаг и я подхожу к острию копья мальчишки, упираясь в него грудью. Я чувствую, как наконечник впивается в мою кожу, протыкая её и выпуская наружу тонкую струйку крови.
— Бей, — холодно произнёс я, смотря прямо в глаза этого дрожащего юноши и продолжая давить на остриё. Видя, что он машет головой, я сжав кулаки и во всё горло прокричал. — Бей!
Агрессия — порождает агрессию. Я не помню, кто сказал эти слова… Но они навсегда засели в моей памяти, всплывая и отрезвляя сознание.
Но, именно агрессия и помогла этому мальчишке, сделать то, что я желал.
— М-молодец, — раздался мой хриплый голос, а лицо озарила успокаивающая улыбка.
Я видел, как дрожали его веки и копьё. Слышал его тяжёлое дыхание и наблюдал в глазах, как некое чувство жизни покидает их. Теперь, он убийца и от этого клейма невозможно отмыться… Кому, как не мне это знать.
Икнув, мальчишка вытащил копьё, позволив моему телу упасть на горячий песок, рядом с головой человека, душу которого возжелала смерть.
Жизнь уже давно покинула его, но я до сих пор видел в этих глазах какие-то проблески того, кем он был ранее.
Или, мне так казалось…
— Растус, молодец! — похвалил юнца командир, получив в ответ кивок.
Но хоть этот паренёк и принял похвалу, он продолжал смотреть на моё умирающее тело без улыбки.
Теперь ты убийца, Растус… Добро пожаловать.
Ощущая, как быстро бьётся моё сердце, пытаясь качать кровь, а разум готовится упасть в темноту, я улыбнулся в последний раз, тихо пробормотав:
— Я иду к вам…
***
Виктор… Папочка… Отец…
Звали меня успокаивающие голоса, которые я не забуду никогда. Даже прожив бесчисленное количество жизней.
Именно ради них, я отдал всё, даже
