После его поста, он был закидан кучей минусов, оскорбительными комментариями и советами присоединиться к своему фюреру как можно скорее. Гюнтер, после того как успокоился, корил себя что поддался желанию и написал что думал. В самом деле, какую реакцию он рассчитывал увидеть после того как пытался принизить их обожаемую победу? Ничего удивительного, он мог бы это и сразу понять но не сдержался. Печально, но теперь это будет ему уроком. Истинный немец не должен показывать свои эмоции.
Но среди того шлака что его закидали, зацепило одно сообщение от этого Алекса. Он спросил, какие именно, по его мнению, причины могли бы привести историю к другому финалу? И сказал, что ждёт ответа в личке, т. к. на форуме его вряд ли будут слушать. После этого и завязалось их общение, каждый высказывал свои аргументы и выслушивал противоположные. К некоторому стыду Гюнтера, он несколько раз вынужден был признать свою неправоту, к счастью, и Алекс поступал аналогично. В какой-то момент Гюнтер решил пригласить своего оппонента к себе, чтобы за кружкой доброго немецкого пива лично обсудить свои разногласия. Честно говоря, он не рассчитывал на согласие, думал, что Алекс откажется под каким-то предлогом… Однако, тот согласился и вот через несколько недель он уже над Берлином.
— Наконец-то… — пробурчал Гюнтер, слушая объявление о том что рейс из Москвы готовится к посадке. Взглянув в окно, он увидел, что ливень значительно ослаб и по стеклу стекает намного меньше воды, чем раньше. Он упруго встал и не торопясь, пошёл встречать гостя из России к выходу, который соединялся с аэровокзалом соединительным переходом. По пути ему встретились две стюардессы авиакомпании «Люфтганза». Он улыбнулся обеим красавицам, демонстративно посмотрев на их длинные, стройные ножки на невысоком каблуке из-под форменных юбок.
«Да, не помешало бы написать руководству авиакомпании, чтобы они слегка укоротили длину юбок своих сотрудниц… Уверен, количество пассажиров мужского пола только бы выросло!» — подумал он, проходя мимо. «Хотя, пассажирки были бы явно против..». Он прошёл дальше и не видел как стюардессы, слегка покраснев, улыбнулись друг другу и проводив его взглядом, пошли к эскалатору.
Перед вылетом Алекс рассказал во что будет одет, да и внешне Гюнтер его видел поэтому сразу узнал когда тот показался из перехода. Алексу было двадцать четыре года он, после службы в армии, не стал идти в университет, а пошёл работать водителем-экспедитором в крупную торговую компанию. Сюда он прилетел во время отпуска, буквально на неделю, в гости к Гюнтеру. Одет он был в лёгкие туфли, чёрные брюки и куртку с капюшоном. На плече нёс рюкзак. Внешность его была самой обычной, рост 175 см, вес около 80 кг, лицо с живыми глазами, волосы короткие.
— Здравствуй, Алекс! — сказал Гюнтер по-русски, протянув руку для встречи.
— Здравствуй, Гюнтер! — ответил Алекс, крепко сжимая его руку. Гюнтер решил попробовать сжать ее в ответ посильнее, недаром он занимался, в том числе и эспандером. Сначала лицо Алекса дрогнуло, но он быстро пришёл в себя и тоже усилил нажим. После десятисекундной заминки, во время которой они, улыбаясь, смотрели друг на друга, оба рассмеялись и разжали руки.
— А ты силён, германский викинг! — смеясь, произнёс Алекс.
— Настоящий немец и должен быть таким. Впрочем, и ты, русский варвар, не слабак! — ответил Гюнтер. Разговаривая о погоде, они пошли к выходу. На стоянке аэропорта Гюнтер подошёл к чёрному «Фольксвагену» и, пикнув сигнализацией, разблокировал автомобиль.
— Что, поддерживаешь отечественного производителя? — хмыкнув, спросил Алекс.
— Да, в отличие от ваших машин, нам по-прежнему есть чем гордиться! — немного самодовольно ответил Гюнтер. К сожалению, эта область была одной из немногих за которую ему не было стыдно. Во многом другом ситуация в родной Германии его сильно удручала и даже злила. Да и о каком вообще величии Германии можно говорить, если ею правит старая, толстая учёная-физик, к тому же бывшая коммунистка? Немцам нужен сильный вождь, сплачивающая идеология и тогда они горы свернут. Увы, те времена прошли… Теперь эта, так называемая, федеральный канцлер пресмыкается перед США и не может прожить без русского газа… Позор! Гюнтер волевым усилием отбросил эти мысли, всё равно тут он ничего не сделает.
Они уселись в машину, и автомобиль, осторожно пробираясь по стоянке между других машин, покинул территорию аэропорта Берлин-Шёнефельд и выбрался на Вальтерсдорфер-Кауссе. Гюнтер жил в районе Нойкёльн и поездка обещала быть не слишком долгой.
— Скажи, Гюнтер, возможно сейчас еще не время для серьезных разговоров, но меня уже очень долго мучает один вопрос… Ты, конечно, можешь и не ответить или соврать, но я хотел бы услышать правдивый ответ… — колеблясь, спросил Алекс. Было видно, что начало далось ему нелегко, он не смотрел на Гюнтера, уставившись в боковое окно, сделав вид, что его всецело интересует пейзаж снаружи. Одной рукой, к тому же, он погладил шею, как будто она затекла.
— Попробую угадать… — усмехнулся Гюнтер. — Ты хочешь спросить не нацист ли я? Так?
— Да. Именно это я и хочу спросить! — на этот раз Алекс уставился на него в упор.
— Что ж, Алекс. Отвечу правдиво, так как думаю. Одно время я сам задавался этим вопросом и пришёл к выводу, что я не нацист, а патриот. Патриот настоящей Германии, а не этой псевдопародии на неё..
— Подожди, но эта Германия, по-моему, не так уж и плоха..
— Дай мне закончить, Алекс! — раздражённо сказал Гюнтер. Руки крепче сжали руль, губы плотно сомкнулись.
— Та страна, в которой мы живём, это не Германия! Это жалкое подобие! Завтра мы с тобой прогуляемся по улицам, и ты поймёшь, что я прав… Настоящая Германия никогда бы не впустила к себе столько бородатых ублюдков, которые ни хрена не делают полезного, только жрут, пьют и срут как паразиты… и еще плодятся как сумасшедшие кролики напичканные Виагрой. Они не хотят работать, только жить на наши деньги и лапать наших женщин… Помнишь те случаи попыток изнасилования в Кёльне? А ведь это было и в Берлине, только поменьше, и в новостях старались не упоминать про такое… Как же, проклятая политкорректность, вдруг эти суки обидятся… Я жалел что тогда меня не было рядом, будь уверен, не один из этих унтерменшей лишился бы зубов или обзавёлся сломанными рёбрами… Ещё хуже то что многие мои соотечественники молча стояли и не делали ничего чтобы защитить своих женщин!! Некоторые даже просто сбегали, трусливые скоты! А самое отвратительное то что полицейские, которые обязаны, мать их, защищать… они просто делали вид что ничего особенного не происходит… или подходили и вежливо просили прекратить… Ты представляешь, Алекс? Да они должны были как минимум, дубинками их проучить! Да где там… А потом, какая-то шишка то ли в МВД то ли в администрации города, причём сама женщина, сказала, что наши фрау и фройляйн сами виноваты! И после этого ты говоришь что эта Германия не так уж плоха?? Да она вся насквозь прогнила! С потрохами! Правительство на наши деньги обеспечивает их пособиями, хотя должно вышвырнуть за границу. А эта дура, наоборот, больше всех в Европе к себе завезла. Я уж молчу про независимость… в стране американские военные базы, под предлогом защиты от вашего нападения… Боже, какая чушь! И ты хочешь, чтобы я гордился «такой» Германией?!
Гюнтера трясло, руки сжимали руль так словно хотели его сломать, нога жала на газ и машина уже несколько минут как довольно ощутимо прибавила в скорости, вот-вот грозя превысить разрешённую. Почувствовав это, он сбавил скорость и слегка приоткрыл окно, чтобы свежий вечерний воздух охладил разгорячённое лицо.
Несколько минут Алекс сидел, погрузившись в раздумья.
— В чём-то ты прав, Гюнтер. Но, похоже, большинство немцев всё устраивает. Несмотря на то что ты сказал, многие из них неплохо живут и вряд ли намерены что-то менять. Да и Меркель, судя по тому, что ее несколько раз переизбрали, видимо, большинство устраивает.
Гюнтер усмехнулся.
— Ты ошибаешься, Алекс. Просто мы, немцы, законопослушная нация, дисциплина у нас в крови. Это наше преимущество и в то же время, недостаток. Вот увидишь, скоро терпение закончится и Меркель сбросят, а арабов и негров вышвырнут обратно. Я знаю, в армии многих офицеров достала эта ситуация и когда они выступят, а они выступят, я с радостью поддержу их. Знал бы ты как я радовался, когда в Австрии пришёл к власти Курц… думал, наконец-то, сильная личность, приверженец правых идей… Увы, как вы говорите — спёкся, стух… — Гюнтер разочарованно щёлкнул языком.
