в чёрном плаще с капюшоном и старческим измученным голосом.…
Он сказал, что вернётся, когда придёт время.
Он сказал, что до тех пор мне не о чем переживать.
Его нет.
Время не пришло.
Значит, возвращаемся к работе.
Я достал свою книгу и закрыл глаза.
Аварийное освещение наполняло каюту ржаво-красным светом. Сигнализация противно пищала, оповещая о немедленной эвакуации, но даже этого не хватило, чтобы сразу вывести её из сна. Глубоко вздохнув, и, наконец, открыв глаза, она замерла на пару секунд и громко зарыдала, свернувшись калачиком. Руки её дрожали, судорожно ощупывая своё тело, которое, в свою очередь, содрогалось от истошного плача.
Сигнализация отключилась, но аварийное освещение осталось. Раздался треск, и по громкой связи послышалось чьё-то тяжёлое дыхание:
— … всему… чёрт… экипажу… всем, кто меня… слышит. У нас что-то… чёрт!.. Немедленно собраться на мостике!
Послышалось кряхтение, вновь раздался треск, и громкая связь отключилась. Задействовав всю свою силу воли, девушка сползла с койки на пол, оперевшись о него руками. Тело всё так же содрогалось от стона, то и дело переходившего в вой. Глубоко вздохнув, она подняла голову, всматриваясь в мерцавшие лампы. Видимо, она уже начала осознавать, что с первопроходцем что-то произошло, и ей требуется немедленно прийти в себя. Тем не менее, она ничего не могла с собой поделать.
— Майкл… — вновь раздался хрип по громкой связи. — Стен… Валя… кто-нибудь, чёрт бы вас побрал… Филиси… пожалуйста… я не… дееспособен. Необходима помощь… на мостике…
Девушка распознала говорящего — Генрих фон Браун, капитан и, по совместительству, ведущий инженер второй смены «Икара». Она вновь глубоко вздохнула и зацепилась рукой за койку, после чего приподнялась и села на кровать, покачиваясь из стороны в сторону:
— Давай, Валентина, подъем… — дрожащей ладонью она ударила по щеке и чуть не завалилась на бок. — Вставай, вставай…
Слёзы вновь брызнули из глаз, но она лишь вновь ударила себя по другой щеке:
— Вставай! А-а-а-а-а!
Истошный ор наполнил каюту. Валентина соскочила с кровати, уперевшись руками в шкаф:
— Ну же!
Несколько раз ударив кулаком о дверцу, она открыла шкаф, достав оттуда служебную форму. На тёмно-синем комбинезоне с белой полосой, что шла по его левой стороне, красовался логотип «Икара» — ракета, летящая к планете. Над ним виднелись всего два слова, написанные латинскими буквами: «Валентина Романова».
— Двигаемся, двигаемся. — она опёрлась спиной о шкаф, пытаясь попасть в комбинезон ногами. — Всё хорошо. Это был просто сон. Просто сон. Бывает.
Она вновь заревела, через пару секунд заорав и перейдя на мат. Ноги, наконец, влезли куда нужно, и Валя быстро надела на себя рабочий костюм, застегнув молнию на передней части комбинезона. Часы, встроенные в левый рукав комбинезона, указывали четыре часа утра 25-го июля 2272-го года. Валентина глубоко вздохнула и посмотрела на дверь:
— А теперь пойдём работать, пока мы все тут не сдохли к чёртовой матери.
Она открыла дверь каюты и вышла наружу, опираясь рукой о стены. Её комната была последней в коридоре экипажа, и она увидела все двери, вплоть до самого лифта. Индикаторы над дверьми горели разными цветами, из них шесть жёлтых, два зелёных и один красный. Над её каютой горел жёлтый огонёк, означавший, что внутри никого нет.
— Ну хоть не последняя. — смахнув рукой слёзы, Валя заметила фигуру, что лежала на полу в конце коридора. — Майкл?
— Валя… — прохрипел он в ответ.
Она двинулась в его сторону, всё так же опираясь о стену:
— Подъём, Майкл.
— Не могу…
— Подъём, я сказала! Пошли работать.
— У нас эвакуация…
— Какая, к чёрту, эвакуация? Мы…
— По правилам безопасности мы должны немедленно покинуть корабль в случае объявления эвакуации.
— Некуда эвакуироваться, Майкл. Там снаружи ничего нет.
— Нас могут спасти…
— Никто нас не спасёт. Только не здесь, посреди чёртово… ничего.
— Там мы проживём немного дольше.
— Вставай и иди работать, мать твою, пока я тебя не… пнула.
— Мы все умрём.
— Никто не умрёт, Майкл! Мы всё исправим. Масатоси! — она постучала в каюту, над которой всё ещё горел красный огонёк. — Масатоси! Подъём!
После секундой тишины она вновь затарабанила в дверь:
— Масатоси!
— Хватит кричать! — послышалась сзади. — Устал человек. Спит.
Валентина обернулась. В дверном проёме стояла Филиси. Чёрное каре было растрепано, а карие глаза были откровенно красными от слёз. После нескольких попыток она застегнула на груди комбинезон и внимательно посмотрела на Валентину:
— Плакала?
— Да. — та кивнула. — И ты тоже.
— Да. Ужасный сон. — Филиси протёрла глаза. — В жизни такого не видела.
— Если это то, о чём я думаю… — Валентина покачала головой. — Это невозможно.
— Тьма. — прохрипел Майкл. — Холодная, ледяная. И чёрная. Она засасывает, как… как…
— Бездна. — закончила за ним Валентина.
— Да… да. Бездна.
Она двинулась к Майклу, протянув ему руку:
— Высосала всё? Всё хорошее, всё светлое, всё, что дорого и ценно? Всё то, что делало тебя тобой?
— Да. — он вновь кивнул, взял её за руку и с кряхтением поднялся с пола. — Словно я больше не я, а… пустая оболочка. Только холод, пустота и… боль.
— Пойдём. — Валентина кивнула в сторону лифта. — Надо торопиться.
— Ты иди, а я… догоню.
— Давай… давай. Приходи в себя. И ты, Филиси.
— Ты могла бы меня…
— Перестань!
Филиси в ответ лишь устало помахала указательным пальцем.
Валентина кивнула и подошла к лифту, посмотрев налево. Коридор уводил дальше, вдоль шахты, выходя к спасательным капсулам. Все индикаторы на первопроходце сейчас вели именно туда. Глубоко вздохнув, Валентина покачала головой и ткнула пальцем в кнопку вызова. Лифт никак не отреагировал. Не было ни привычной слабой вибрации, ни гудения, словно лифт в шахте отсутствовал в принципе. Выждав пару секунд, она нажала кнопку вновь, а затем ещё несколько раз подряд:
— Кажется, лифт не работает! — крикнула она остальным.
— Такси вызовем. — донёсся до неё голос Филиси.
— Ага, и Масатоси захватите. — Валентина открыла люк, что находился рядом с лифтом, и вылезла в шахту. — Нда…
Широкая шахта уходила вниз на многие уровни первопроходца. Сам лифт виднелся чуть выше, застряв на половине пути к капитанскому мостику. Валентина выругалась и дотянулась до лестницы, начав энергично подниматься вверх:
— Мы справимся. Мы справимся. Не для того я жила почти… триста лет, чтобы вот так вот… всё будет хорошо. Всё точно будет хорошо.
— Ау? Там кто-то есть?
Валентина замерла, а затем обернулась к лифту:
— Черчилль?
— Валли, ну слава богу.
— Я сколько раз просила так меня не называть?
— А я сколько раз просил так меня не называть?
— Ну ты же Уинстон!
— А ты Валя.
— Ясно. — она покачала
