благодаря ему.
— Но поймите, — Анастасия многозначительно посмотрел на меня, — мы лишь беспокоимся о безопасности дома. Мы уже потеряли одну из самых перспективных невест. К счастью, с Сапфирой все хорошо. Девочка пришла в себя.
— За что я лично вам благодарен, граф, — вставил Иван, — спасибо, что спасли мою дочь.
— Как это, потеряли? — нахмурился я.
— Тильду не получится залечить бесследно, — уточнил Александр Фомин, — это потеря. На ее лице останутся шрамы.
— Ее жизни ничего не угрожает? — спросил я.
— Не угрожает, — вздохнула старая Анастасия.
— Тогда это победа.
Все замолчали. Князь смотрел на меня безэмоционально. Непонятно было, что конкретно он думает.
— Все же, — шевельнул белым усом Александр Фомин, — оставлять ее в живых опасно. Мы не знаем ни мотивов, ни способностей этой кашмарницы.
— Вы все, — вздохнул я, — наперегонки мне благодарны. Сами меня в этом заверяете. Но почему-то отказываетесь поверить в том, Лолита не опасна. Теперь.
Никто не ответил. Князь был также безэмоционален. Остальные переглядывались недоуменно. Только Денис выглядел так, будто весь этот совет в печенках у него сидит.
— А сами говорите, — продолжал я, — что боитесь ее. Не знаете, чего она хочет и что может. А я узнаю. Хочу узнать. Чтобы понять ее.
— Поделитесь ли вы знаниями, — сказал вдруг князь Фомин, — если дом вас попросит? Попросит исключительно вежливо. Мы тоже хотим знать, что нас так напугало, а в перспективе, могло лишить могущества.
— Если попросите вежливо, — кивнул я.
— Тогда решено. Фомины не будут объявлять кровную месть неизвестной дворянке по имени Лолита. Не будут требовать удовлетворения своей части и безопасности, ибо дом считает их удовлетворенными. Благодарю вас, граф Орловский. Вы будете щедро награждены за ваш вклад. И помощь дому, без которых мы, несомненно, не смогли бы обойтись, — он встал и поклонился.
Остальные, смирившись с вердиктом главы, встали и поклонились тоже. Кроме Дениса. Его поклон был искренне благодарным.
* * *
Дом Малиновского.
Вечер того же дня.
Семен нервничал. Он часто дышал и потел. Не мог успокоиться и то и дело ослаблял ворот рубахи.
— Чего же ты так волнуешься, Сеня? — прозвучал глубокий мужской голос, резонирующий внутри золотой маски, — мы лишь обсудим очередную твою неудачу.
Малиновский сглотнул.
— Я… дайте мне еще шанс…
— Какой по счету?
Сновидец, расположившийся в кресле, за рабочим столом, который, обычно, занимал сам Малиновский, откинулся на спинку. Закинул ногу на ногу. Он смотрел на Малиновского, занявшего стул просителя, что стоял за столом, по правую руку, с интересом. Об этом свидетельствовал наклон головы Сновидца.
— Сколько шансов тебе нужно еще? Ты говори сразу, что б я знал.
— Один. Один последний!
— Ты говорил так и в прошлый раз, друг мой.
— Молю, — он сполз со стула на колени, — умоляю! У меня план! В этот раз он точно умрет!
Сновидец встал, вытянулся, прямой и гордый, как офицер.
— Не унижайся, дружище, — он обошел стол кругом, взял и потянул Малиновского за предплечье, чтобы тот поднялся.
Когда Сновидец хлопнул его по плечам, Малиновский вздрогнул.
— Время интриг прошло, друг мой, — проговорил он, — пришло время решительных действий.
— Вы… вы убьете меня? Как Виктора, правда?
— Кто тебе сказал, что Виктор мертв?
Малиновский округлил глаза.
— И тебя я не убью. Пока что. Ты нужен мне. Но первую скрипку в нашем деле играть ты больше не будешь. Пришло время решить все иначе. Так, как нужно было с самого начала, когда Виктор потерпел неудачу. Я больше не буду добреньким, Сеня, не буду давать разным карьеристам выслужиться передо мной. Блеснуть умом, чтобы показать, какой этот карьерист — умный интриган.
— Господин! Нет! — потянулся к Сновидцу Малиновский, — у меня не было и в мыслях!
— Не прикасайся! — крикнул Сновидец, когда Малиновский чуть было не схватил его за предплечья, — падаль!
Малиновский аж отпрянул, испуганно рухнул на кресло.
— Сегодня ночью мы штурмуем Предлесье, князь Малиновский, — проговорил Сновидец, — и ты поведешь боевую группу. Если Орловский не умрет, то лучше бы тебе сложить голову там, в его замке. Иначе я поступлю с тобой гораздо более жестоко, — приблизился к Малиновскому Сновидец, заглянул ему в глаза, — гораздо более жестоко, чем любой твой враг. Чем даже сам Замятин, он же Орловский.
Малиновский смотрел в глаза Сновидцу. Смотрел и дрожал. Потому что в них он видел только тьму.
— Доходный дом? — задумался я
— Да, — улыбнулась Вероника Вандерляйн, — у рода Фоминых много бизнесов. Вот один из них — содержание доходных домов. Дому принадлежат около двадцати таких. Этот называется Парковый, — она улыбнулась, — потому как расположен рядом с gарком Южный. Именно этот дом князь избрал в качестве награды для вас. Вот дарственная.
Доходных домов у меня еще не было. Даже никогда не приходилось руководить или задумываться о чем-то подобном. В прошлой моей жизни основной заработок я имел с дуэлей. Имущество проигравших, или гонорары за представительство в дуэлях — это было основным доходом.
Судя по фото, что показала мне Вандерляйн, дом был новым современным и довольно практичным. Располагался он в приятном месте. Четырехэтажное здание включал в себя двадцать две элитные квартиры. Настоящие апартаменты.
— Парковый сдан полностью. Чистыми, — задумалась девушка, — он приносит около трехсот пятидесяти тысяч ежемесячно. Проблема тут одна.
— Какая же? — я вопросительно приподнял бровь.
В компании Вандерляйн я медленно прогуливался по парку их Гнезда. Парк мне очень нравился и к выходу я решил пройти через него. Там, из застекленной террасы можно было попасть во двор. У выхода уже ждала машина, что готова была увезти меня домой.
— Управляющего вам придется найти нового, — проговорила Вандерляйн, — весь персонал князь распорядился оставить. А вот Руперт, — она едва заметно улыбнулась, — этот старый ворчун, не согласился работать там. Решил выйти на пенсию по такому случаю.
Девушка выглядела как всегда безукоризненно. В свете закатного солнца ее рыжие волосы и вовсе казались огненными. Все было бы просто прекрасно, если бы не личико девушки. Она выглядела очень уставшей. Даже измотанной. Хотя и пыталась скрывать это состояние.
— Ох, да! А это личная награда от герцога Дениса Фомина. Он распорядился выдать это вам, — девушка опустила взгляд на шкатулку, что все это время держала в руках.
— Вероника? — прервал ее я.
— Да? — удивленно посмотрела на меня девушка.
— Вы выглядите очень уставшей.
— Эх, — она вздохнула, потом растерянно засмеялась, пытаясь скрыть досаду. К моему удивлению, ее лицо зарумянилось. Кажется, девушка не хотела показаться слабой, — да нет, все прекрасно, — быстро взяла она себя в руки и притворно улыбнулась.
— Ну я же вижу, что вы очень устаете. Вижу ваше лицо, — доброжелательно улыбнулся я.
— Вы очень внимательны, — она тоже улыбнулась, и эта улыбка оказалась уже очень искренней — князь говорил о вас правду. Ничего-то не утаишь, от глаз графа Орловского.
— Потому что, — сдержанно засмеялся я, — ничего не нужно таить. Рассказывайте.
— Ну, — она было замялась, немного помолчала в нерешительности, потом все же произнесла, — работа с Фомиными престижная, но сложная. Платят хорошо, но это выматывает, — девушка изобразила пальцем выстрел в голову.
Мы тихо засмеялись.
— Но самое жуткое даже не это, — начала она полушепотом.
— А что же? — заинтересовался я.
Вандерляйн опасливо и украдкой посмотрела по сторонам и сказала еще тише:
— Хозяйские сыновья. Молодые ребята. Подростки, что растут в роду Фоминых. Мне от них прохода нет! Господин Витольд постоянно отпускает в мой адрес непристойные комплименты, господин Евгений пожирает глазами и пялится, — поморщилась она, — Его Светлость Сергей вообще признается в любви и клянется, что я буду его дамой сердца, и, подумать только! Потеряю с ним девственность, — она иронично улыбнулась, — наивный мальчишка! Но дальше всех зашел господин Петр.
— И что же сделал господин Петр? — я хохотнул.
— Нет. Я не скажу! — Зарделась она.
— Но мне уже интересно, — пожал я плечами.
— Это слишком непристойно, — она приблизилась и чуть ли не прошептала мне, — жутко непристойно!
— Вы специально интригуете? — приподнял я бровь.
— Ну… в общем… — решилась она, — он воровал… мое белье… Как только освоил в академии заклинание невидимости, начал этим заниматься. Пока были проблемы с фон Миллеровыми, я и подумать не могла о том, чтобы переехать из Гнезда. Живу я тут, в поместье, как и большинство домов, служащих Фоминым. Но теперь…
