какая Ириска педантичная? Нам все мозги оттарабанят.
— Нюанс в другом. Галина сильно привязалась к Ириске. Поэтому, я хочу сделать так, словно нашёлся её хозяин. Нам нужен человек на эту роль. У тебя есть знакомый, которого можно задействовать, как фиктивного хозяина Ириски?
— Хм-м… — Семён задумался: — Ну… Думаю, найдём. Пермь — большая деревня. Это не проблема.
— И второй вопрос. Мне нужна абсолютно вся информация по главе «Культа». Сможешь?
— Имя есть?
— Есть!
— Считай, что он уже у тебя в кармане.
* * *
На город надвигался очередной прекрасный вечер. А салон элитных автомобилей «Люксур» с распростёртыми дверьми ждал новых солидных покупателей.
— Прекрасно! — воодушевлённо произнёс Герман Павлович, протирая тряпочкой блестящий «Mercedes-Benz S600 Long» в 140 кузове: — Какой же ты у меня замечательный! Как же я тебя обожаю…
— Герман! — в зал зашла жена хозяина салона — Милена Георгиевна Скряб, женщина родом из переходных девяностых. Причём, несмотря на свой относительно юный возраст, Милена носила исключительно деловые костюмы и шубы. А вычурный макияж, лысый муж-толстопуз и крайне сварливый характер добавляли женщине ещё десяток лет сверху: — Вы там сильно не усердствуйте! Он и так блестит.
— Да-да, Милена Георгиевна… Я уже закончил. — тяжко вздохнув, ответил Герман Павлович.
После того инцидента с «Бумером», прошло уже несколько недель. Про Осокина Менеджер салона предпочитал не вспоминать. Тем более, стоимость того «БМВ» Герман Павлович налевачил за две недели.
Он был непоколебим! С одной стороны — дикая несправедливость, ибо «Бумер» у Ветрякова нагло отобрали. С другой — ну, и что?
Современные веянья учили людей не привязываться к вещам. К тому же, сейчас в салон пригнали новый классический аппарат для ценителей немецкого «ретро» из девяностых.
Да, семейство Скряб выставило его на продажу, но Герман Павлович в мечтах уже поставил «Кабана» в свой гараж. Осталось только дождаться завтрашнего утра и оформить левый предзаказ.
А двести тысяч можно будет раскидать на всякие мелочи. Никто и не заметит!
— Герман Павлович! — к Ветрякову подошёл Гошан: — Только что звонил Владик Эвакуатор. Сказал, что через двадцать минут привезёт, что-то.
— Хорошо. Старьё я уже разогнал по парковке. — мечтательно глядя на «Кабана», ответил Менеджер: — Грымза ушла?
— Да, только что видел, как проехал её кабриолет. А, вы чего такой счастливый?
— «Кабан», Гошан! «Кабан» в моём гараже! Огромная двенашка под капотом… Бронированный кузов! Салон с телевизорами и холодильником. А ещё там такая аудиосистема… Закачаешься!
— Вы уверены, что Милена Георгиевна не узнает? — осторожно поинтересовался Продаван.
— Не узнает! Главное, дождаться утра. Я специально оставил ключ в замке зажигания, чтобы прийти и сразу отогнать её на задний двор. Гы! А потом — хоть потоп! Хе-хе-хе… Оформим левый предзаказ и всё! Тачка у нас на кармане, Гошан.
— Двести тысяч… — вздохнул Продаван, глядя на ценник: — Опять нам придётся пахать в три пота?
— А, как иначе? Крестьянинушка ты моя… Любимая рабсила! — Герман Павлович взъерошил волосы Гошана: — Моя б воля — эксплуатировал бы вас всех двадцать четыре на семь! Зачем вам выходные? Всё равно херней страдаете!
— Ха-ха… Хорошая шутка…
— Кто сказал, что это шутка? — хмыкнул Менеджер, а затем заметил, как улыбка Продавана медленно угасла: — Да, ладно тебе! Конечно, я шучу. Без выходных — когда ж тогда жить? Ну? Не обижайся!
— Г-Г-Герман Павлович… — Гошан с ужасом раскрыл рот и указал на огромное панорамное окно: — В… Владик…
— Господи! Ну, и что там? — Герман Павлович развернулся и остолбенел.
Эвакуатор сгружал на парковку «Бумер». Вернее — то, что от него осталось.
— О, нет… Нет-нет-нет… — трясущимися губами прошептал Ветряков: — Нет! Я не… Только не это…
Выбежав на улицу, словно отец к своему избитому сыну, Менеджер упал на колени:
— Что… Что они сделали с моим мальчиком?!?!?!
— Ох, там такая заварушка была! — хмыкнул Владик, причмокивая жвачкой: — Нескольких жмуров отковыривали шпателями от асфальта! Я, типа, чуть не проблевался, когда его забирал. Типа… жесть. Да?
— Герман Павлович! — Гошан тут же обнял своего босса за плечи: — Герман Павлович! Я с вами…
— Гошан… Этот мальчишка… Этот проклятый кот!!! НЕНАВИЖУ!!! — Менеджер обратился к небесам: — За что они так?!?!? Что эта прекрасная машина сделала тебе?!?! А⁈ Бог⁈ Если ты есть — ответь!!!
— Герман Павлович! Тише… Успокойтесь… Я с вами! — Продаван обошёл босса, и вновь приобнял его: — Всё будет хорошо… Просто, так вышло…
— Небеса забирают лучших!!! А ведь он мог ещё ездить по чистым дорожкам… Бегать по тропинкам Барвихи… Сигналить новомодным спорткарам… Он был так молод!!! ОСОКИН!!! КАК ТЫ МОГ?!?!?! КАК?!?! Не уберёг моего мальчика…
— Герман… П… П… Павлович… — Гошана пробила мелкая дрожь. Он полностью побледнел и теперь испуганно смотрел, куда-то за Ветрякова.
— Он сзади меня, да? — тихо спросил Герман Павлович.
— Да. Я сзади вас. — радостно улыбнувшись, ответил Осокин, словно демон, появившийся из мрака улицы: — Так уж вышло, что мы попали в ураган и на машину упала мельница… Да. Мельница. Поэтому, по договору мы пришли за вторым временным автомобилем.
— Мельница? Экая оказия… — улыбаясь сквозь слёзы, ответил Ветряков: — Что ж… Тогда, я предлагаю вам новенький «Ламборгини»…
— НАШЁЛ!!! — раздалось со стороны салона. Мощный рёв огромного V12 пронзил улицу. А затем, на парковку плавно выкатил «Кабан». За рулём сидел всё тот же проклятый фамильяр в дурацком цилиндре фокусника и улыбался во все тридцать два зуба: — Фёдор! Ты погляди! А? Ну, прям канцлер!
— Круто. Мне нравится! — кивнул Осокин, а затем вновь обратился к Ветрякову: — Спасибо огромное за качественный сервис. У вас всегда такие классные автомобили на замену!
— Всегда рады видеть вас, Ваша Светлость… — по щекам Германа Павловича струились слёзы: — Постарайтесь не ездить… Возле мельниц… Ваша машина прибудет через четырнадцать дней. И я ОБЯЗАТЕЛЬНО вам сообщу…
— Не торопитесь! «Кабанчик» нам по кайфу! — радостно сообщил чёртов фамильяр и принялся газовать, разрывая перепонки в ушах всех присутствующих: — Кла-а-а-а-ас! Я доволен.
— Я тоже. — усмехнулся Осокин и сел в машину.
С грохотом двигателя и визгом покрышек, «Кабан» умчался к своей неминуемой гибели, оставив Ветрякова
