Не очень-то отдавая отчет своим действиям, преодолевая сопротивление вдруг ставшего чужим тела, беспомощно барахтаясь в траве, подтащил к себе все те вещи, что оказались рядом со мной и, поджав ноги, стал осматриваться по сторонам.
В полукилометре слева берег реки. Справа и чуть позади темно-зеленая полоска леса, не более чем в километре. Вокруг необъятное, покрытое разнотравьем поле. Ну действительно как с неба свалился. Воздух изменился – казался холодным и колючим, даже шершавым. Дыхание еще было затрудненным, как после пробежки или пары десятков быстрых отжиманий. Боль в голове растекалась пульсирующими волнами. Несмотря на экстремальность ситуации, мозг отказывался работать в авральном режиме. Ужасно хотелось пить. Я только горько усмехнулся. Теперь понятно, почему человеку, который вдруг по какой-то причине почувствовал себя плохо, сразу давали стакан воды. Он был бы сейчас кстати. А лучше пивка, холодненького! Потому что мне так плохо, как сейчас, никогда не было!
Так, спокойно! Без истерики. Что мы имеем? Реку, поле и лес. Замечательно! Еще есть красивое небо и яркое солнце над горизонтом – лучше не придумаешь!
Все остальное – потом, по мере поступления новой информации: все равно в голове ни одной разумной мысли о произошедшем. И ладно бы, если б пил беспробудно, страдал бы психическими расстройствами, кололся всякой гадостью, курил траву бамбук или глотал колеса. Ведь нет же! По утрам пробежки, чтоб жиром не заплыть, по полчаса на турнике в несколько подходов… вот только курить никак не брошу.
С мыслью о куреве порылся в карманах куртки. Две пачки сигарет, одна только начатая, другая еще запечатана. Что еще интересного в карманах? Зажигалка, старый проездной, пропуск на завод, рублей двадцать мелочью и три сотни бумажками. Еще метчик с резьбой на восемь и гайка на десять. Даже на джентльменский набор не тянет.
Выкурив сигарету до половины, стал расстегивать пряжки, снимая через голову тяжелый кожаный фартук. Вещь была знатная. Знакомые расплатились за какую-то работу великолепным куском толстенной воловьей кожи, который я тут же раскроил на фартук…
Пить все-таки очень хотелось. Выкуренная сигарета только усилила это желание. Посмотрев в сторону журчащего ручейка, поймал себя на том, что выбираю подходы к нему, словно нахожусь на задании после выброски и надо постараться не оставить следов после водопоя. Тьфу! Бред! Чтобы отвлечься от явных признаков паранойи, подтянул к себе поближе растрепанный томик справочника. Бережно расправил загнувшиеся страницы и счистил кое-где приставшую грязь. «Энциклопедия забытых рецептов» – моя настольная книга. Редкий день в мастерской обходился без того, чтобы не заглянуть в этот великолепный сборник. Раздел книги с главой по обработке металла был затерт и замусолен намного больше, чем, например, глава, где приводились рецепты приготовления парфюмерии, лаков, мастик или приемы обработки дерева и кости, но и там можно было вычитать интересные варианты. Сдунув пыль и травинки со страниц, закрыл книгу и отбросил на расстеленный в траве фартук. Туда же швырнул молоток и перетянул все это поясной лямкой.
Еще раз посмотрел на ручеек, который журчал слева от меня, невольно сглотнув сухой ком в горле.
Сколько прошло времени? Минута, две? Может, чуть больше. Мои карманные часы остались висеть на гвоздике в мастерской. В голове по-прежнему ни одной светлой идеи и назойливое чувство тревоги.
Ручей стекал вниз по холму и, надо полагать, впадал в реку. Не нужно быть гением, чтобы догадаться, что там, на пригорке, – родник.
Вставая с сырой земли, я не без сожаления убедился, что у меня очень сильно разболелось колено, а все тело пронизывает неприятная мелкая дрожь, словно с похмелья. Глоток свежей воды просто обязан реанимировать отупевшее сознание, вернуть к жизни или вывести из этого странного, бредового, затянувшегося кошмара.
Солнце коснулось горизонта в тот момент, когда я поднялся на вершину пологого берега. Реку отсюда было видно просто замечательно, со всеми изгибами и отмелями, с густым кустарником, нависшим над самой водой. Еще одна плохая новость: скоро стемнеет, а я понятия не имею, где нахожусь и как сюда попал. Единственный положительный момент лишь в том, что хотя бы знаю теперь, где запад в этой затянувшейся галлюцинации. Хотя если это действительно галлюцинация, то какое значение имеют стороны света?
Родник пробил лунку в высокой траве, образовав небольшую лужицу. Пришлось примять стебли, чтобы наклониться и утолить жажду. Вода была ледяной до такой степени, что даже вкус ее не чувствовался. Я жадно глотал воду, черпая ее ладонью. Напившись, помыл руки и ополоснул лицо. Это чуточку придало бодрости, но ненадолго.
Пока было светло, я решил еще раз внимательно рассмотреть странный предмет, который сегодня утром принес в мастерскую и стал чистить с таким усердием. Круглая подставка, без всяких сомнений стальная, потому что отчетливо видны следы старинной ковки. Размером чуть меньше чайного блюдца, толщиной сантиметра два. Камертон, как я его назвал, а скорее действительно маленькая подковка с загнутыми концами на тонкой ножке – в самом центре. На внешней части подставки какие-то рисунки, орнамент или надписи, но разобрать их при таком тускнеющем освещении невозможно, да и очищен он еще не до конца. Тогда на рынке, увидев его среди убогого товара старушки, я первым делом подумал о том, для чего мог бы понадобится такой странный предмет. По всем признакам он был целый. Без отломанных или потерянных деталей или частей. Он не был похож на подсвечник или подставку. Что-то совершенно самостоятельное, законченное, но мне незнакомое. Он даже домашней утварью не казался. Нет сомнений в том, что именно этот предмет стал причиной моего появления здесь. Зажатая в ладони витая ножка еще вибрировала, обдавая кожу то теплом, то холодом. Я еще толком не знаю, где «здесь», но явно не там, где я был. Вот, собственно, и все скудные логические построения моей отупевшей башки. Что остается делать? Идти. Ничего другого на ум не приходит. Идти, искать людей, выяснять обстановку, и самое главное – не паниковать и не пороть горячку.
Легко сказать, трудно сделать. Кто бы на моем месте не паниковал, а? Правильно. «Крутой перец» из славного войска дяди Васи! Сокращенно – ВДВ. На душе, искорябанной кошками, немного полегчало. Незримо и неслышно включился механизм, отлаженный еще армейской службой и отшлифованный в училище.
Дыхание стало глубже, спокойнее, зрение и слух обострились.
На берег реки плавно оседали сумерки, краски тускнели, звуки приглушались. Я слышал непрерывный треск оравы кузнечиков и цикад в траве, клекочущие вскрики птиц у берега, шелестящий шум ветра, жужжание суетливой мошкары. Это не ледяная или знойная пустыня, не открытое северное море и не крутые скалы. Меня учили справляться с такими ситуациями, меня учили не терять рассудка. Как бы нелепо и странно все ни казалось – условия благоприятные. Тепло, сухо, уютно, на первый взгляд безопасно. Причин для паники нет. Я уверено ориентируюсь, знаю направление сторон света, и окружающий пейзаж не кажется чуждым и опасным.
