Она надеялась, что, достоявшись до головы очереди, сможет объяснить сотрудникам канцелярии, что это абсолютно неприемлемо. В своем воображении она произносила эти слова твердым, решительным и авторитетным голосом. И твердо и не отрываясь смотрела на своего противника из администрации. В реальности ничего подобного у нее никогда не получалось, именно поэтому Анджела использовала время в очереди, чтобы подготовиться и мысленно проговорить свою речь, обращенную к равнодушному университетскому бюрократу, с которым ей вскоре предстояло столкнуться лицом к лицу.
Какой-то парень, приблизительно ее возраста, с копной волос, представляющей собой давно устаревшую прическу, который шел по тротуару в направлении конца очереди, остановился, увидев, сколько студентов оказалось впереди него.
– И сколько же вы, ребята, здесь топчетесь? – спросил он с сильным нью-йоркским акцентом.
– Да уже с полчаса, – ответил ему коротко подстриженный юноша, стоявший на два человека впереди Анджелы.
– Чушь собачья, – произнес волосатый и исчез.
Анджела посмотрела ему вслед. Почему, подумала она, эти выходцы с Восточного побережья говорят «топчетесь»? Они же не «топчутся», а стоят в очереди, которая состоит из людей.
Она что, уже начинает злиться на особенности лексики жителей разных побережий?
Что ж, день обещает быть нелегким…
И день действительно оказался нелегким. То ли у всех, кто стоял перед нею, были сверхсложные проблемы, то ли сотрудники канцелярии были совершенно некомпетентны. К моменту, когда Анджела вошла в здание и достигла секретаря, ее проникновенный спич был отшлифован до блеска. Выслушав краткое изложение вопроса, секретарь убедилась, что дело не в простой бюрократической ошибке, и предложила Анджеле пройти в офис 1А и переговорить со специалистом по размещению. Анджела решительно направилась по коридору, и четкий стук ее каблучков по полу наполнял ее решимостью. Ей все равно, окажется ли перед нею мужчина или женщина, но ей обещали комнату в общежитии, и она устроит хорошую головомойку любому, если ее вопрос не будет решен положительно. Но этого так и не случилось.
Эдна Вонг, пожилая женщина, занимавшая офис 1А, была дружелюбна, вела себя примирительно и казалась все понимающей. Анджеле не хватило духу наброситься на этот божий одуванчик так, как она планировала это сделать. Более того, как и всегда, она сама очень скоро стала извиняться перед нею за доставленные неудобства. Анджела ненавидела себя за это, но альтернативы у нее не было, иначе ей пришлось бы обвинить эту милую старушку в чем-то, в чем та была совершенно не виновата. Ведь она была просто частью большой административной машины, ее крохотным винтиком…
– Вы и представить себе не можете, как мне жаль, что все так произошло, – сказала старушка Анджеле. – Но будьте уверены, что на следующий семестр вы будете первая в очереди. А сейчас, к сожалению, таких, как вы, – тех, кто не получил обещанного общежития из-за всей этой путаницы, – всего двадцать пять или двадцать шесть человек. Боюсь, что в общежитиях у нас просто не хватит места.
– Я понимаю, миссис Вонг…
– Вы можете называть меня Эдна.
– …Но мне просто негде жить. Получив ваше письмо, я была уверена, что это не так. Я здесь никого не знаю, никогда раньше в этом штате не была, и у меня не так много денег. Если б я знала об этом заранее, то могла бы что-то придумать, но сегодня меня просто поставили перед фактом, и…
Ей пришлось замолчать, отвернуться и прикусить губу, чтобы не расплакаться. Миссис Вонг – Эдна – протянула руки через стол и взяла Анджелу за руку.
– Не волнуйтесь, все будет в порядке.
Анджела не решилась ответить, чтобы не разрыдаться.
– Я хочу вам помочь, – сказала администраторша добрым голосом. Она пошарила у себя в столе. – Коль уж вы в таком безвыходном положении и все это произошло по нашей вине… – Тут она протянула девушке карточку размером три на пять сантиметров. – Вот, возьмите. У нас перед входом висит доска с объявлениями студентов, которые ищут себе компаньонов по аренде жилья, но это я еще не вывешивала. Почему бы вам не взглянуть?
Анджела прочитала:
Срочно ищу. Девушку, не курящую, не наркоманку, для совместного проживания в квартире с двумя спальнями и ванной. Плата – 275 долларов + коммунальные платежи. Крисси Пейдж. Тел. 555–4532.
– Давайте я позвоню сама. Я знаю эту Крисси.
И женщина не только позвонила Крисси и назначила встречу для того, чтобы Анджела могла посмотреть квартиру, но и поручилась за нее, пообещав, что Анджела, девушка серьезная и достойная доверия, будет отличным компаньоном. И одно то, что Эдна была готова вот так поручиться за нее, заставило Анджелу почувствовать благодарность, и на глазах у нее вновь появились слезы.
– Не надо, милочка, – попросила Эдна, счастливо улыбаясь. – Все будет в порядке. Несмотря на проблемы, которые возникают у нас из-за компьютеров, люди все равно всегда смогут найти выход из положения. Наш университет – это отличное учебное заведение, а Флагстафф – прекрасный город. У вас впереди отличный семестр, а если после него вы все еще будете настаивать, то станете первой в списке претендентов на место в общежитии.
– Спасибо вам, – поблагодарила Анджела. – Спасибо вам большое.
– Не стоит благодарности, милочка.
Стэйт-стрит располагалась в стороне от того, что когда-то, по-видимому, было центром города, прямо через старое шоссе № 66, к северу от железнодорожных путей. Здесь располагался ряд кварталов с тесно стоящими домами из выцветшего кирпича и грубо обработанного камня. Некоторые из них были в три-четыре этажа и в таком городке смотрелись настоящими небоскребами. Все они выглядели так, как будто знавали лучшие времена, а вот сам район производил впечатление бурно развивающегося. Здесь же находились: небольшой букинистический магазин, магазин здоровой пищи и парочка ресторанчиков, по виду больше напоминавших кафе. Здесь была даже церковь, заостренная крыша которой была украшена фигурами горгулий[1], и Анджеле пришло в голову, что раньше она их никогда не видела.
Само здание, в котором ей предстояло жить, было старым строением в викторианском стиле, которое позже было поделено на блоки и перестроено. Оно выделялось среди окружающих его эклектических зданий, среди которых были: два коттеджа в стиле калифорнийских ремесленников, дом в стиле Тюдоров и многоквартирный дом. Последний выделялся не только ярко украшенным фасадом, но и лужайкой перед ним, которая была в 4–5 раз больше любой другой лужайки в округе.
