– Вам знаком этот участок? – Он пододвинул к Астрахану планшет, где пульсировала зеленая точка – пункт назначения. – Тверская область, болото, Третий пояс опасности. По нашим данным, оттуда за Барьер идут нелегальные поставки биотина. Данила Тарасович, вы сын Тараса Петровича Астрахана – думаю, про свойства биотина вы знаете не хуже меня и должны осознавать, какую угрозу представляет для государства его утечка.
– Представляю, товарищ генерал-майор.
– Так вот, в указанном районе действует группировка контрабандистов. Как выяснилось, они обосновались там давно. Твоя, – Генрих Юрьевич для убедительности перешел на "ты", – задача – захватить их главаря, Федора Михайловича Кострова по прозвищу Фидель Кастро. – Он протянул капитану фотографию мужчины. – Не убить, не покалечить, а захватить и доставить ко мне. Карту его постоянного лагеря, маршрут – всё получишь.
Ротмистров ждал вопросов, но Астрахан, рассматривая снимок "клиента", только произнес: "Так точно!", – и Генрих Юрьевич, украдкой поглядывая в его невозмутимое лицо, продолжил:
– У Кострова есть дочь, Владислава. Будешь смотреть досье? Всё в этой папке. Влада интересная девушка: отец интеллигент, а дочка боевая, проходила подготовку в военных лагерях, пыталась вступить в армию, но то ли не получилось, то ли передумала… Значит, так, Данила, пойдешь со своими людьми. Нечипоренко, Белов, Лазебный – правильно? Проводником будет Глеб Кузьмин, надежный человек. Получишь схему лагеря, но очень приблизительную, ее сделал осведомитель с чужих слов. Выхо#дите завтра на рассвете. Ни одна живая душа про операцию знать не должна. Есть подозрение: в МАС завелась крыса, шпион Кострова, передающий ему информацию. Мы занимаемся этим, но пока не можем вычислить агента контрабандистов.
Астрахан придвинул к себе карту и принялся ее изучать. Его молчание становилось неприятным, оно будто давало капитану какое-то преимущество над собеседником, ставило его выше генерал-майора. Ротмистров знал карту наизусть и видел, на что обращает внимание Астрахан, где задерживается его взгляд.
Болота под Тверью – место плохое. Казалось бы, от Глуби далеко, но искажений на севере Сектора больше, чем на юге, мутантов и всякой агрессивной фауны тоже больше. Хуже того, Тверь, разделенная Барьером пополам, населена. И люди в официально нежилой части недружелюбные: ловчие, перекупщики, наживающиеся на сплаве из Сектора желез хамелеонов – источника биотина – и "сувениров", беглые уголовники… МАС несколько раз зачищало Тверь, но дрянь и шваль снова туда стягивается.
Конечно же Астрахан понимает, что заходить придется со стороны Твери. Потом – лесами и болотами к хорошо укрепленному и защищенному лагерю.
– Какое оружие? – внезапно спросил Астрахан, отвлекшись от карты.
Ротмистров едва не вздрогнул. Есть в этом капитане что-то неуправляемое, напоминающее о волке. Его загнали в собачий питомник армии и посадили на цепь Устава, но все равно "приручить" таких людей практически невозможно, в душе они остаются вольными хищниками. "Тебе бы с моджахедами по горам лазать да засады нашим патрулям устраивать, – подумал Ротмистров, – а не группу российского спецназа на задания водить. За что там тебя выгнали из армии, а, капитан? Да не просто списали – выперли со скандалом, с шумом!"
Вслух же он сказал:
– Вчера со своим отрядом ты взял схрон следопытов, так? И оружие вы еще сдать на склад конфиската не успели. С ним и пойдете. Рисковать операцией и давать официальное разрешение я не могу – сольют информацию, Фидель успеет уйти. Возьмете оружие, приедете в Тверь. У вас у всех пропуска за Барьер есть? Хорошо. Там встретитесь с Кузьминым. После выполнения задания гарантирую премию и пять отгулов.
Астрахан снова уткнулся в карту. И что он там надеется увидеть? Снимки старые, над Сектором спутники "слепнут", а классическая картография там – занятие смертельно опасное. Сколько ученых сгинуло – не сосчитать. Кто погиб в искажении, кого сожрали звери, а кого убили местные.
Ротмистров глядел на капитана с возрастающим раздражением. Он любил все обсудить в деталях, план на каждый шаг составить, до подчиненного донести. А капитан Астрахан молчал и, похоже, дела ему не было до замыслов генерал-майора. Так же на последнем совещании по общей стратегии исследований Сектора молчал его отец, профессор Тарас Петрович Астрахан, – и такие же двоякие чувства, смесь уважения и настороженности, вызывал Астрахан-старший у начальника Службы контроля за оборотом биотина.
Наконец Астрахан-младший отодвинул от себя планшет.
– Значит, мы должны захватить контрабандиста Кострова по кличке Фидель и доставить его в Москву для проведения следственных мероприятий. Действовать самостоятельно, оружие – из конфиската. А что делать с другими контрабандистами? Обезвредить? Боевые действия в лагере разрешены? Использование взрывчатых веществ?
– Ни в коем случае. Жертв быть не должно.
В серых глазах капитана Астрахана мелькнуло нечто, чего Генрих Юрьевич Ротмистров не смог понять.
Глава 2
Сектор. Тверская область, лагерь Фиделя и округа
Когда Данила занял позицию для наблюдения и вытащил бинокль, Кузьмич – чудо-проводник, сосватанный Ротмистровым, – обошелся тем, что поднес ладонь ко лбу и нахмурил косматые брови.
Он вообще был тот еще тип, этот Кузьмич. Этакий нескладеха-увалень, лесник-пропойца из анекдота. Рыжая клочковатая борода, кирзовые сапоги, полотняный вещмешок, допотопный маскомплект расцветки "березка", СКС такой древний, что деревянное цевье вытерто до белизны, и разве что шапки-ушанки не хватало для полноты образа. Тем не менее по Сектору Кузьмич ходил как по своему дому – уверенно, быстро и ровно. Страхов не нагонял, жутких баек не травил, искажениями не пугал и благодаря склонности молчать в представлении Астрахана был близок к образу идеального проводника-следопыта.
В общем, дело свое Кузьмич знал. А что странноватый он… все хорошие проводники с придурью – Сектор так на них действует.
К лагерю Фиделя шли сначала по асфальтовой дороге, потом по накатанной бронетранспортерами грунтовке, затем свернули в лес. Кузьмич чувствовал себя вольготно, подмечал только ему известные знаки и, насвистывая и подпрыгивая, шагал впереди. По пути пару раз попадались пары охотников – браконьеров или официальных, Даниле было не интересно. Кузьмич вел себя с ними излишне эмоционально, пожимал руки, обниматься лез.
Вскоре начались болота, перемежаемые замшелыми полянами с недозрелой клюквой. Мох пружинил под ногами, розовели нанизанные на стебли бусины ягод, иногда встречались грибы – крупные, влажные, с темно-бурыми шляпками. Ни одной твари по пути не попалось. Зато Данила узнавал про искажения – его предупреждала сигналка, полезный "сувенир" в тонком полотняном мешочке на шее. При опасности сигналка леденела и тихо потрескивала. Кроме того, она смягчала воздействие Всплеска. Данила отобрал эту штуку у следопыта во время облавы пять месяцев назад, но так и не собрался найти покупателя, всё руки не доходили. Штука дорогая, хотя теряет свойства в течение полугода.
