Мозги закипали. В голову лезла всякая муть. Она же в свою очередь на защитников лагеря. Легионеры продолжали нести потери. Крики усиливались, а лязг оружия уменьшался. Воины дрогнули. Если уж ветераны не устояли, то, что было отмечать про тех, кто забился в ямы и норы подобно трусливым грызуны. И впрямь недолго продержатся. Эта ночь мглы может стать последней в жизни каждого в отдельности взятого обитателя гарнизона лагеря.
Если бы не принцип позади Глеба и гладиаторы, не сбивающиеся с темпа шага заданного их командиром с огнестрельным оружием, далеко бы не ушли и непременно повернули вспять. Но лиха беда начала. Один раз все уже умирали и в муках, так что здешние им не в новость. И пословица: двум смертям не бывать — опровергнута на раз. А раз так, то чего бояться, а тем более опасаться. Уж лучше пускай адские порождения страшатся их.
Горстка гладиаторов во главе пары командиров ворвалась на площадку центральной возвышенности посреди лагеря, лишь отдалённо напоминающей башню. Видеть, положившись на зрение спутники Глеба не могли, зато он отчётливо, что происходило с теми ветеранами, кто подвергся атаке чудищ извне.
Они корчились от боли, и у них были не то разодраны, не то разъедены тела с конечностями, словно их облили некой кислотой или ещё чем. Не растерялся и выстрелил в небо над головой из "Гюрзы". Из завесы мглы прилетела тварь — мелкая, противная — извивалась, точно гад или аспид, обладая вытянутым телом и крыльями как у летучей мыши. Прыснуло тем, чем её сородичи поливали римских ветеранов.
Досталось Легату. Тот проявил несвойственную беспечность для данной адской местности, приблизив лицо. На него и отреагировала мерзость, исторгнув из пасти слизь — ударила ему в шлем. Щётка гребня в то же самое мгновение задымилась и рассыпалась — окрашенный конский волос. И это было ещё не всё, а начало жуткого зрелища — и продолжалось.
Добравшись до поверхности шлема из металла, слизь не остановилась — не стекла — прожгла основательно основание и…
Легату следовало бы смахнуть шлем с головы, но он не реагировал, считая пустяком — или не заметил, а уж то, что творилось у него там — вне всякого сомнения.
Глеб рванул к нему, а с головы то, за что легат ухватился руками и…
…На ладони попала слизь. Легат взвыл. На руках стали возникать и лопаться волдыри. Он дёрнул руками, прикладывая к лицу и…
С него также начала спадать кусками кожа, оголяя мышцы и сухожилия, а следом череп и зубы с челюстями. Он разлагался точно гниющий мертвяк прямо на глазах у Глеба.
Никто не видел кроме него, что происходило. И обвинить не могли в том, что случилось с легатом, а такое…
Тот затих в следующий миг и рухнул на земляной пол, присоединяясь к иным легионерам корчащимся от болей. Не все подохли, но так жаждали этого. Один ветеран бросился на меч сердцем, которое едва не вывалилось у него из разъеденной грудной клетки.
— Щиты… — выкрикнул Глеб, справившись с волнением. — Всем укрыться за ними! Живее!
Он ещё раз выстрелил из "Гюрзы" наобум — и не раз. Каждый выстрел оказывался точным. С неба из мглы выныривали подстреленные аспиды, и ему самому приходилось добивать их. Ни легионеры, ни гладиаторы не видели адских тварей.
Центурион манипула быстро сообразил, чего добивался от них незнакомец. По его приказу те, кто уцелел на площадке, построились черепахой, закрываясь со всех сторон и сверху щитами.
Глеб находился в стороне от них. Не один — принцип располагался рядом, укрывая его собственным щитом. С ним он и столкнулся лицом к лицу. А к Гаю на щит аспид и его разорвало бронебойной пулей. Слизь тела, являющаяся кровью порождения, оказалась той самой кислотой.
Защита развалилась прямо в руках принципа.
— Вниз… — толкнул его Глеб ногой в живот.
Гай покатился с верхотуры по склону центрального "холма". Башня башней, но скорее возвышенность, нежели то, что стремились соорудить с ней римляне.
Глеб не видел, что стало дальше с соратником по несчастью, снова пришлось вступить в бой, а затем укрыться за щитами в построении "черепахой".
И тут же на них из мглы обрушилась стаями мерзкая мелюзга, застревая в щитах клыками. Их сбивали копьями и мечами. Крики не затихали, бой также не утихал. Легионеры на валу — стенах и иных башнях-холмах — догадались укрыться за щитами, сбиваясь в небольшие отряды, держались. А те, кто пострадал или погиб, явились добычей новым чудовищным порождениям мглы.
Аспиды лютовали — летающие гады пировали. До защитников лагеря доносились вопли соратников по оружию. Несколько раз кое-кто из них предпринял попытки отбить раненых у тварей — сами погибали.
Осада поселения людей не прекратилась, хотя со стороны защитникам лагеря казалось: они отбились. Навал крылатой мелюзги отвалил. Они слышали, как мерзости утолив жажду крови, уносились прочь восвояси. Но их сменили иные чудовища, обозначив своё присутствие новыми мощными рыками. Некто из них напоролся на колья во рву, иные более расторопные и прыткие перемахнули через них, и теперь им преградой выступили невысокие, но толстые и мощные стены лагеря. И в прыжок не добраться до жертв в рукотворном загоне.
— Проклятье… — осознал Глеб: последовал второй навал чудовищ мглы. — И сколько их! А последует — нас преследуют?..
Центурион подал команду своим людям. Те, кто находился на башнях, кинулись к баллистам, стреляя во мглу.
— Мимо! Мазилы… — злился Глеб.
Он единственный кто видел, что творилось меж рвом и валом близ стен лагеря. Хотя лучше бы и не знать, оставаясь в неведении. А там пространство оазиса кишело наземными монстрами. И с такими он также не сталкивался до сих пор. Те твари, что атаковали его два раза днём во время пекла — ни в счёт.
— Тут нужен гранатомёт!
Наконец некто умудрился из римских расчётов баллист зацепить монстра. Тяжёлый камень идеальной формы подобной на ядро снёс чудищу голову, угодив в раскрытую пасть.
Они стреляли, положившись на слух, и надо отдать должность точности выстрела. Затем ещё несколько тварей пострадали, а вслед за ними и защитники на стенах. Перед ними неожиданно возникли чудища.
Видеть того, как они забрались по отвесным стенам, Глеб не мог, но догадаться было несложно — когти на лапах хищных тварей ада способствовали их альпинистскому восхождению. Они достигали верха в два скачка — не все, и не всегда — чаще сваливались вниз, но не оставляли попыток добраться до столь вожделенной добычи. А там уже лакомились более проворные сородичи.
Чудищам также доставалось — пробить черепаху — щиты с лесом пик нелегко. Отряды легионеров напоминали ежей — орудовали попутно мечами, нанося короткие и разящие удары.
