С добытыми первыми из трофейного рюкзака «Хогами-6» никаких проблем опознания у меня, понятно, не возникло. Ходовой ствол под самый распространенный калибр семь шестьдесят два на тридцать девять. Добротный, неприхотливый и относительно недорогой полуавтоматический карабин из времен заката эпохи огнестрела. Охотно приобретаемый многими, особенно Фермерами. База 3 — «Тройка», то есть наш, так сказать, оружейный магнат, — чуть не сотнями такие изготавливает, с тех пор как тамошние мастерские нарыли где-то технологическую модель «Хоги-6» в современном исполнении — из керамида.
Оптику бы еще соответствующую к этому карабину, но с этим у нас просто беда. Нет такого производства и не предвидится.
«А вот вездесущие глушители делают все, кому не лень», — с толикой расстройства подумал я, скручивая их между делом с карабинов. Нет, вещь, конечно, хорошая и нужная, но по нынешним временам уже вполне можно обойтись и без нее. Нет в небе такого количества аэродронов техноконтроля, как в первые годы, а значит, и примчаться на звуки выстрелов зачастую некому.
Скрученные со стволов невзрачные серые цилиндры глушителей я отодвинул к дальнему краю стола. Это сразу на продажу идет, без разговоров. Ибо сразу видно дешевую, полукустарную поделку, такая в любом оружейном магазине лежит по десятке кредов за штуку. И хватает ее, кстати говоря, тоже только на десяток выстрелов.
Избавив карабины от этих глушителей-самоделок, так диссонирующих с остальным технически выверенным механизмом, я немедля произвел их частичную разборку и, руководствуясь всплывающими перед глазами подсказками программы-помощника, подверг тщательному осмотру.
Оба «Хоги-6» оказались во вполне приличном состоянии. Если и стреляли из них, то не так уж много. Да и ухаживали как полагается. Так что, несмотря на внешнюю потертость, карабины можно сразу задвинуть по нормальной цене. А это есть очень даже хорошо. Я ведь не владелец оружейной лавки где-нибудь в секторе «D», которому вполне по силам продать задорого и полный неликвид, банально впарив неспособный и стрелять-то толком хлам одному из заглянувших простофиль.
«Так, нулевые „Хоги-6“ по четыре сотни ровно идут… а этим, значит, обычная цена для бывших в употреблении, но не имеющих сколь-либо значимых дефектов вещей, — три четверти от стоимости новья… то есть триста кредов… Ну и минус неизбежный процент перекупщику… И выйдет пятьсот — пятьсот двадцать монет за оба», — прикинул я в процессе сборки карабинов.
Разобравшись с трофейным длинностволом, я отодвинул его к дальней стороне стола и извлек из рюкзака первый подвернувшийся под руку оружейный пояс из двух снятых с бандитов. Самый обычный такой ремень — из теперешних. Натуральная кожа плюс детали из нержавеющей стали и никакой тебе невесомой синтетики и пластика. Хотя в защиту этой поделки можно сказать, что со своими функциями она тем не менее вполне справляется.
Расстегнув кобуру, тоже, понятно, кожаную, я, ухватив за рукоять, осторожно вытащил из нее массивный вороненый ствол. И восхищенно присвистнул, покрутив его в руке. Ох и здоровая же пушка этот «Смит и Вессон» 44-го калибра. Реплика, разумеется, но приближенная к оригиналу, то есть из материалов, идентичных тем, что использовались при реальном производстве. Даже накладные щечки на рукояти из натурального дерева, а не из какого-нибудь органического пластика.
— Жаль только, потерт он сильно, это ощутимо скажется на цене даже при условии беспроблемной работоспособности механизма, — пробормотал я, разглядывая короткоствол.
Но тут уж ничего не поделаешь — время беспощадная штука. А изготовлена эта реплика «Смит и Вессона» явно еще до Исхода. После него-то никому не пришло бы в голову тратить бесценные ресурсы репликатора на создание подобного оружия.
Разрядив револьвер, заметно оттягивающий занятую им руку, я проверил его ствол на предмет того, не расстрелян ли он в хлам, и работу механизма. Состояние этого трофея оказалось вполне удовлетворительным. А уж для ствола, которому не менее восьмидесяти двух лет, так и вовсе просто идеальным.
Сунув «Смит и Вессон» назад в кобуру, я отцепил ее от оружейного пояса и отправил прямиком к карабинам на дальний край стола. Тоже на продажу. Без вариантов даже. «Грызли», для охоты на которых, как подсказывает программа-помощник, создан этот револьвер, на Фрее отродясь не водились. Для перестрелок же с людьми, несмотря на неоспоримую мощь, или скорее даже именно по вине ее чрезмерности, он годится слабо. Тот же «вульв» куда как лучше будет. Он-то ухватист и мягок в стрельбе… Да еще и весит, что немаловажно, на добрые три четверти килограмма меньше. И огневой мощи, невзирая на меньший калибр, у него вполне достаточно. Для второго ствола во всяком случае.
Хотя, возможно, я слишком предвзят к этой ручной гаубице — «Смит и Вессону» 44-го калибра. Просто нет у меня никакого желания менять на что-то другое давнишний подарок отца. Память все же… И о родителях, и о детском восторге, который охватил меня в тот момент, когда я взял в руки новехонький револьвер — такой классный благодаря необычной конструкции, совмещающей ствол с нижней каморой барабана, а не с верхней, как обычно…
Досадливо мотнув головой, отгоняя непрошеные воспоминания, я продолжил разбор трофеев. Начал кармашки-подсумки на оружейном поясе освобождать.
Добычей моей стали: два полнехоньких магазина-десятки к «Хоге-6», патроны из которых я незамедлительно вылущил в приготовленный лоток; вычурная золоченая зажигалка; початая пачка курева, сразу полетевшая в предназначенный для мусора короб; да четырехкратный пистолетный оптический прицел с вытертой кое-где чуть ли не до металла краской. Ну и еще в ножнах закономерно обнаружился нож. Хищный такой резак «Бимб», явно не предназначенный для использования на кухне.
С оптическим прицелом я провозился дольше всего, прикидывая, не удастся ли приспособить его к «вульву». Тогда и бинокль не нужно будет с собой таскать.
Не вышло ничего. Приладить его, похоже, можно только к этому самому «Смит и Вессону». Да и то если удастся найти ту часть крепления, которую с оптики кто-то скрутил, — видимо, чтобы прицел было удобно использовать в качестве эдакой подзорной грубы.
Бросив опустевший оружейный пояс на карабины, я вытащил из рюкзака второй. Этот порадовал меня автоматическим пистолетом.
— Кажется, кто-то питал просто неподобающее доверие к переснаряженным патронам, — не мог не хмыкнуть я при виде такого безрассудства. Вторым стволом должен быть револьвер! И только он! Потому что никогда не заклинит в самый неподходящий момент, подавившись негодным патроном.
