— И правильно сделал. Они, видать, очень хитрые, но мы хитрее. Они хотят все сразу, нахрапом. Министра Комова отстранили от дел и тем самым затормозили нашу отрасль энергетики. Но теперь мы хоть знаем, чьих рук дело. Очевидно, что в далеко идущих планах у них организация переворота власти.
— Вот–вот. У меня тоже были мысли насчет их программы–максимум. Они стремятся к перевороту. Так миротворцам легче всего завладеть республикой, прибрать ее русскими же руками, в обход китайской угрозы.
— Да мы и раньше подозревали о чем‑то таком. Ведь миротворцы спят и видят, как бы завладеть нефтяными ресурсами Сибири. Нефти‑то на Земле — раз–два и обчелся. Но нам отступать, как говорится, некуда, позади — Тюмень.
— Там про Москву говорилось, — тихо поправил Костя.
— Что? А, ну да… В общем, со своей стороны обещаю тебе всяческую поддержку. А пока пороюсь в их личных делах. Отработаю все давние связи Набокова, чтобы выйти на его сообщников. Кто там тебя арестовал, как его звали?
— Эти шкафы, что вели обыск, называли его Санычем. У Саныча были густые черные усы, рост примерно метр семьдесят пять, на вид лет пятьдесят.
— Ладно, я потом тебе фотки покажу, а ты опознаешь.
— Хорошо.
— Когда вы теперь с этим Жориком пересечетесь? — хитро улыбнулся генерал.
— Уже сегодня, после вас. Ганя обещал вчера его подготовить.
— Не забудь деньги передать. Ты их уже обналичил? — Калинов прищурился. Бонами теперь заправляли банкоматы.
— Конечно, еще позавчера.
— Ладно, хорошо.
— Товарищ генерал! — Костя искоса поглядел на спутника. — А как мы теперь будем общаться?
— Отныне докладывай мне о каждом вашем шаге. Никаких звонков, все сношения только по электронке. Предложения шифруй иносказательно. Раз в два–три дня будем встречаться в офлайне, на этом же месте.
— Хорошо, я понял.
— И. о. президента я пока не буду извещать. У него и без того забот хватает. Посмотрим пару деньков, как дело пойдет.
Они вышли к беседкам. Сделали несколько шагов. Остановились около «Нивы Шеви». Помолчали.
— А хорошее здесь место, — поведя головой, вдруг сказал Сергей Михайлович. — Тишина и покой. В городе грязь, слякоть, а тут чисто.
— Да, это точно, — согласился Костя и, как бы для подтверждения своего согласия, вдохнул полной грудью.
— Люди не любят грязь, — развил тему Калинов, — брезгуют. А ведь грязь — это мать–земля, на которой они живут, и вода, которую они пьют, без которой их жизнь немыслима… Н–да…
Ну что, тебя подвезти до метро?
— Не откажусь, если это нам не навредит.
— Надеюсь, что нет. Нас же здесь никто не засек.
И они погрузились в машину. В следующий миг мотор загудел. «Нива» тронулась с места, резво развернулась и, уверенно набирая скорость, помчалась по снежной дороге.
— Товарищ генерал, у меня к вам одна просьба не по делу, — покосился Костя на водителя.
— Да? Что за просьба?
— Не могли бы вы посодействовать? Нужна комната в общежитии для одной беженки.
— Родственница? — сухо бросил генерал.
— Нет, так, знакомая. Но комнату нужно хорошую, без подселения.
— Ладно, есть у меня резерв. Записывай телефон.
И Калинов продиктовал номер.
— Позвонишь, скажешь, что от меня. Там тебе сразу дадут адрес.
— Спасибо большое.
— Не стоит благодарности… Кстати, вернемся к нашим баранам. На днях мы с главным обсуждали дату применения «Минипы» на базе миротворцев НАТО в Самаре, — известил Калинов, придерживая руль одной рукой. — По нашим прикидкам, это произойдет через десять дней.
Костя удивленно повернул голову.
— Медлить нельзя, — со скупой улыбкой добавил генерал. — Так что расколоть оборотней нужно максимум за неделю. Боюсь, они подозревают о близящемся применении «Минипы». И самарские миротворцы, которые, несомненно, и подкупили наших, постараются всеми силами не допустить удар.
— Не исключено.
Гибрид иномарки с «Нивой» выехал из леса и, убедившись, что дорога пуста, вывернул и разогнался на трассе. Впереди был серый город, от предчувствия его близости у Кости затеребило в душе.
* * *Уже в метро завибрировал смартфон. Костя вытащил мобильник, на экране высветился незнакомый номер.
— Ну что, Муконин, вы раздобыли техническую информацию? — без предисловий осведомился хитроватый голос следователя Набокова.
У Кости в груди словно лопнула пружинка.
— Да, почти, — тихо произнес он, прижав смартфон к уху.
— Что значит почти?
— Это значит, что завтра мемка будет у вас.
— Вот как? Приятно слышать. Надеюсь, вы меня не подведете.
— Ну конечно, мы же договорились.
— Как только все будет готово, позвоните на этот же номер, — проинструктировал Николай Альбертович и тут же отключился.
Костя, мысленно представив некрасивое осунувшееся лицо особиста, спрятал мобильник обратно.
Вышел Муконин не на своей станции, а раньше. Поднялся на эскалаторе с двумя попутчиками, очевидно имевшими пропуск в комендантский час. Один выглядел сухоньким старичком, и непонятно было, откуда у него чип, и вообще, зачем ему передвигаться в такое время? Другой был серьезным молодым человеком в очках, в короткой черной куртке с выглядывающими полами пиджака. Костя решил, что он имеет отношение к Чрезвычайному правительству. Возможно, Муконин даже встречал его где‑то в коридорах власти.
Костя пошел дворами, — лишняя встреча с патрулем только время отнимает. Откушенная чернотой луна газовым фонарем освещала путь. Было зябко. Подмерзший асфальт радостно поблескивал. Костя пересек квартал, прежде чем перед ним возникли большие ворота с серенькими в свете луны кляксами ржавчины. На воротах крепилась длинная табличка:
АВТОМОЙКА 24 ЧАСА
Костя отворил со скрипом маленькую калитку сбоку и проскользнул за ограду.
Ему открылась огороженная бетонным забором территория, но слева вместо забора стояло пустующее одноэтажное здание с разбитыми окнами, а справа располагались гаражи или мастерские. Последние делились на три секции, каждая с воротами. Из‑под ближайших черных ворот струился свет. Костя открыл очередную калитку и проник внутрь.
Сырое помещение, освещенное лампами дневного света, пустовало. Посередине стоял робот–мойщик — большая, чуть приподнятая эстакада со стойками на монорельсах по бокам, похожими на два смотрящих друг на друга крана–манипулятора. Робот–мойщик размеренно гудел, как трансформатор. В глубине помещения висели огромные шторы, предваряющие вход в другой отсек. Но это были старинные городские афиши, потрескавшиеся, как битое стекло, подвязанные боком кверху за окольцованные дырки. Желтые буквы на синем фоне искажались в волнах, хорошо читалось только:
