— Почему ты за мной следишь, Лора? — громко осведомился он, продолжая изучать поверхность Стены.
Кусты смущенно молчали.
— Может быть, ты хочешь посмотреть, как я убиваю людей? — строго вопросил хардер. — Вам что, задали в школе сочинение на тему «Мой любимый герой», и ты решила написать обо мне? Такой, дескать, славный парень этот убийца? Так, что ли?
Кусты наконец раздвинулись, и из них выпуталась девочка с покрасневшим до томатного оттенка лицом. На лбу у нее красовалась свежая царапина.
— Ага, — с удовлетворением констатировал Лигум. — Рад, что мое зрение меня еще не подводит… Мне, конечно, очень приятно ваше пристальное внимание к моей отвратительной персоне, госпожа Лора, но все-таки, чту заставляет вас тратить на хождение за мной по пятам ваше драгоценное время? Хотите набрать как можно больше компромата и опубликовать разоблачительную статью о негодяях-хардерах?
Девочка еще больше покраснела, но с вызовом произнесла:
— Какой же вы глупый! А еще взрослый!.. Да вовсе я за вами не слежу, нужны вы мне даром! Просто шла случайно, а тут вдруг вы стоите!..
— Ладно, ладно, — с пониманием прищурился Лигум. — Влюбились вы в меня, что ли, госпожа?
Это уже, по мнению несчастной, было слишком. Фыркнув, она резко повернулась и скрылась в кустах. Количество царапин на ее лице и голых руках наверняка при этом сразу утроилось.
Стареешь, мысленно сказал себе Лигум. Тебе уже начинают поклоняться, как памятнику… Впрочем, фальшивишь, хардер, и сам это знаешь. Ведь тебе же приятно, что хоть кто-нибудь считает тебя своим кумиром. «Такой славный убийца», повторил он и покачал головой. Сам того не подозревая, ты попал в точку, старина. Вот точное определение для всех нас, хардеров… Можно сколько угодно оправдывать свои действия объективной необходимостью и интересами всего человечества, но в душе ты всегда будешь осознавать себя убийцей. Наверное, раньше подобные чувства испытывали палачи…
Он связался с мэрией и запросил справку о последних происшествиях. По словам дежурного, которого звали Дор Шигин, ничего особенного за последние шесть часов не случилось. «А не особенного?», хмуро осведомился Лигум. «Да так, ерунда всякая!..» — «Например?» — «Да не стоит обращать внимания на всякую чепуху!» — «Ну а все-таки?..» — «Кен Левендорский жалобу на вас в городской совет накатал.
Якобы вы превышаете свои полномочия, грубо нарушаете свободу и права личности, и прочее в таком же духе.» — «Но я не знаю никакого Левендорского. Кто это?» — «Да есть тут у нас один. По профессии — философ, а по характеру — неприятный тип.
Живет в номере триста двадцать пять с одиннадцатилетним сынишкой — из-за мальца, кстати, весь сыр-бор у вас с ним и загорелся… Может, вы просто не придали значения, а Кен раздувает скандал?» — «А в чем, собственно, он меня обвиняет?» — «Будто вы воспрепятствовали его сыну смотреть стереовизор и при этом… гм… слегка повредили аппарат.» — «Ладно, разберемся. Вот что, соберите-ка мне членов городского совета в мэрию к пятнадцати часам. Транслятор работает?» — «Работает». — «Ну и отлично». — «Что, всех-всех собрать?» — «Разумеется, силой никого приводить не надо. Объявите сбор, а там посмотрим. Отбой.».
Лигум запросил у Географа кратчайший маршрут к дому триста семнадцать и стал продираться сквозь заросли винограда.
… Что за бред с этой жалобой? Начинается массовое сумасшествие на почве постоянного страха? Так ведь, вроде бы, никто из местных не воспринимает всерьез мои попытки довести до них правду о Суперобе… Или этот силиконовый боец невидимого фронта, против которого я воюю, начинает проводить в жизнь ту комбинацию, о которой я уже думал, чтобы вбить клин между мной и населением городка?.. Господи, как же заросло у них здесь все!.. Интересно, почему?.. Не потому ли, что, как говорила Яра Такзей, большинство сидит дома за транспьютерами и дальше своего крыльца не выходит? Если так, то вот она, будущая угроза прогрессу: превращение людей в малоподвижные, заточенные в четырех стенах жилищ существа, общающиеся между собой лишь по средствам связи. Не надо будет ходить никуда на работу — достаточно выполнять необходимые операции с помощью роботов и дистанционных пультов управления из дома. Не надо будет посещать магазины, театры и дискотеки — и хлеб, и зрелища будут доставляться на дом.
Наверное, и знакомиться с девушками тогда будут тоже с помощью компьютеров…
Тут Лигум замер в позе охотничьей собаки с поднятой ногой, потому что до его слуха отчетливо донеслись звуки выстрелов. Насколько он мог судить, речь шла о старинном огнестрельном оружии. Что-нибудь вроде спаренного карабина семьдесят восьмого калибра, способного оставить дырку размером с кулак в груди человека.
Кто-то бойко палил совсем рядом. В том самом триста семнадцатом доме, куда направлялся хардер. Но ведь там были философ-жалобщик и его сынишка!..
В следующий миг, забыв осторожность и все тактические приемы, Лигум перепрыгнул через невысокий заборчик и понесся, круша могучую крапиву, на звуки выстрелов.
На этот раз стреляли уже из автоматического пистолета, и было отчетливо слышно, как пули с визгом рикошетят от каменных стен и уносятся куда-то за горизонт.
Хардер одним прыжком взлетел на террасу и, выхватывая на бегу свой разрядник, влетел ногами вперед в открытое окно домика Левендорского, заранее готовясь к тому, что сейчас придется туго. В том числе и к возможной смерти…
И лишь оказавшись в комнате, откуда раздавались звуки отчаянной стрельбы, Лигум сообразил, в чем было дело. Дело было в том, что мальчик лет одиннадцати, сидя на коврике на полу, с увлечением смотрел по голопроектору, включенному на полную громкость, боевик, шумно прославившийся в конце ХХ века и до сих пор пользовавшийся спросом среди юношества и подростков, за неимением современных фильмов подобного рода. Хардер забыл название фильма, но смутно припоминал по курсантским временам, что в первой серии киборг, прибывший из будущего, почему-то гоняется за какой-то женщиной, а во второй — наоборот, пытается спасти ее и ее сынишку от кровожадных посягательств робота более совершенной модели.
Сюжет этот вызывал аналогию с тем, что происходило сейчас, да и изображенный в боевике суперандроид был по многим параметрам подозрительно похож на Мимикра, только тот явился в Клевезаль не из будущего, а из прошлого…
В комнате, превращенной проектором в голозал, не обнаруживалось никакого беспорядка и никаких разрушений, которые, несомненно, должны были бы возникнуть при длительной пальбе из всех видов огнестрельного оружия. Здесь стояли диван и несколько кресел, а столик был, очевидно, в данный момент спрятан в стене. На стенах были развешаны старомодные видеограммы: прибой, беззвучно катящий серые, тяжелые валы на скалистый берег… улыбающаяся красивая женщина, идущая по аллее парка прямо на камеру и то и дело поправляющая волосы, которые разлетаются подобно солнечным лучам во все стороны от сильного ветра… Впрочем, кое-какой непорядок все-таки имелся: в углу, на ажурной подставке, красовался обугленный стеревиозор…
