Капитан Харимандир Синф считал себя справедливым человеком – безжалостным, да, и требовательным, – но не поддающимся капризам грубых эмоций. Он сделал одиночный выстрел, который угодил сыну вражеского командира в голову. Это он приказал, чтобы отряд штурмовиков и пленники отправились из Транспортной Бухты вслед за уцелевшими Коммандос к их кольцу обороны на космодроме. Если Грейсон Карлайл остался жив, то в этом вина его, Синфа, а не жалкого лейтенанта, который столь безуспешно пытается замаскировать свой ужас.
«Итак, виноват я сам, – подумал Синф. – Мне следовало для надежности всадить вторую пулю или, по крайней мере, оставить кого-нибудь в Бухте, чтобы он следил за ранеными».
Но в той Бухте все происходило так быстро. Только быстрые решения и стремительное передвижение техники и людей обеспечили успешное проведение акции.
И миссия была успешна, не так ли? Коммандос Карлайла разбиты, уцелевшие смылись, а их база находится в руках Синфа. Если этому мальчишке и удалось ускользнуть в Саргад, это не может серьезно повредить грандиозному плану. Синфу особо было приказано удостовериться в смерти главного теха Риверы, всех воинов, оставшихся в Замке, и сына Карлайла. Все приказы выполнены, за исключением последнего.
Синф со всей серьезностью отнесся к этому приказу. То, что мальчишка не ускользнул вместе с уцелевшими членами группы Карлайла, в этом он был уверен. Если парень выжил, то он мог скрываться лишь в пустынях Треллвана либо в той огромной мусорной свалке у основания горы, которую аборигены называют Саргадом.
Если он рванул в пустьяю, то его время истекло. Всего через несколько стандартных дней периастерон прокалит эти пески до состояния духовки. И даже если мальчишка выживет после этого, спрятавшись в какой-нибудь пещере, то 50 градусов мороза в короткую треллванскую зиму доконают его.
Значит, остается город. Обшаривать весь город ради одного пацана не было возможности, да и не имеется никаких особых причин, чтобы предпринимать это. Молодой Карлайл не сможет убраться с планеты, не сможет даже приблизиться к космодрому без того, чтобы его не окликнули стражи периметра. Он надежно заточен на Треллване. Остальная часть плана протекала гладко, и казалось, что в заключительных стадиях сын Карлайла вряд ли сможет воткнуть им палки в колеса.
Кроме того, всегда есть шанс, что мальчишку сцапает какое-нибудь патрульное подразделение. Синф решил, что лучше всего издать приказ: если вдруг патруль схватит человека возраста Карлайла в Саргаде или на космодроме, или нет, просто иноземца любого возраста, то чтобы его, Синфа, поставили в известность. Так или иначе, но Синф узнает местопребывание парня и позаботится, чтобы его сразу же умертвили.
Офицер все еще стоял по стойке «смирно».
– На этом все, лейтенант. Ты хорошо справился с заданием. Спасибо за отчет.
Лейтенант заметно обмяк от облегчения, затем застыл и отсалютовал резким движением – правая рука к левой груди.
– Да, господин.
Синф следил, как тот развернулся на каблуках и вышел.
Он снова вернулся к работе – сообщению, которое он писал герцогу. В течение 24 часов на космодром должен был прибыть срочный курьер, и прежде чем пройдет еще один местный год, в ответ на сообщение Синфа на Треллван явится герцог со своей армадой.
Синф знал, что его светлость герцог Ринол, известный как Красный Охотник, сгорал от нетерпения начать исполнение следующей фазы игры.
Над Гайельским холмом и нависающей усеченной пирамидой Замка поднимался ряд зазубренных, скалистых пиков, часть неровной горной гряды, окружающей Треллван по экватору. Крайсанденские горы были грубые и пологие, сформировавшиеся под непрерывным гравитационным влиянием треллванского, очень близкого солнца, которое продолжало морщить и плющить эти выпирающие пласты скал, то и дело буквально выворачивая их наизнанку потоками лавы. Многие пики вдоль тридцатипятиметровой гряды были чрезвычайно активными вулканами, и легкие подземные толчки считались повседневным явлением.
Хотя большая часть Треллвана выглядела бесплодной, среди экваториальных гор прикорнули два маленьких змеевидных соленых моря. Колонии людей обосновались в относительно плодородных областях, в полосе шириной в несколько сот километров, тянувшейся между этими двумя солеными лужами. Медленный прилив, вызываемый красным Треллом раз в пятнадцать стандартных дней, был достаточно высок, поэтому в прибрежных районах никто не жил. К тому же высокая концентрация серы и сероводорода в этих мертвых водах отравляла воздух на несколько километров в округе. Впрочем, большая часть энергии для поливов поступала от приливных генераторных станций, раскиданных вдоль скверно пахнущих берегов морей.
Периастерон знаменовал начало и конец каждого 45-дневного года. В это время Треллван, в своей слегка искривленной орбите вокруг звезды, подходил едва ли не вплотную к Треллу. В периастерон, называемый Дальним Прохождением, солнце находилось над другим боком планеты в середине каждой Второй Ночи. Тогда с дневной стороны на Саргад налетал мягкий шторм, и постепенное повышение температуры означало наступление коротких периодов – весны, лета, осени.
В периастерон, окрещенный Близким Прохождением, солнце стояло над Нерджем, Черной пустыней, в 2000 километров к западу от города, и он кардинально отличался от своего «близнеца».
В это время температура воздуха зашкаливала столбики термометров, а под палящим солнцем с поверхности морей стремительно испарялась вода. Тучи скапливались в небе так быстро, что этот процесс можно было проследить воочию. Когда огромные массы горячего, влажного воздуха устремлялись от поверхности планеты в холодную стратосферу, они запускали с сухих плоскогорий востока песчаные бури, завывавшие над Саргадом.
Затем наступал сезон дождей, неистовых, грохочущих дождей, которые превращали пустыни в океаны грязи и затопляли улицы Саргада. Медленное вращение планеты продолжалось, и Саргад постепенно погружался в беспросветную ночь. Всю эту долгую ночь шторм не стихал, в то время как температура воздуха неуклонно падала.
В середине Первой Ночи, пять или шесть стандартных дней спустя, в горах шли снегопады. Большая часть влаги возвращалась на землю в виде снега, устилавшего горы и ледяные равнины далеко на севере и юге. Экваториальная пустыня вокруг Саргада промерзала насквозь, когда температура падала до 50 градусов ниже нуля, а высоко в горах разрастались недолговечные ледники.
Между зубчатыми горными вершинами тяжелым покрывалом лежал снег. В некоторых местах сейсмические, толчки, постоянное действие снега, мороза, жары и талых потоков раскалывали горы, обнажая древние, запрятанные склепы, пещеры, истоки рек, текущих в море. Горячее минеральные источники, бьющие в пещерах, вскрывали расселины под сверкающими крышами льда. Внутри этих расселин ровным эхом возникала капель, в результате чего нагромождались фантастические, кинжаловидные сталактиты.
