Вновь полюбивший нас Люкк вдруг заявил:
– Если вы такие умные, почему вы не позвали сюда Володю Важенова? Вот такие вы друзья, только о себе и думаете!
Надо сказать, что, несмотря на все, он был прав... Наш верный друг, умница и светлая голова, Володя Важенов исчез четыре года назад в Чечне, куда был отправлен в командировку тестем, замдиректора института, для выполнения какой-то денежной хозтемы. Володя исчез, никто так и не смог объяснить, где и как. Да, несмотря ни на что, Люкк был прав.
Задание для мейнфрейма составляли уже вместе. С большим трудом удалось найти адрес, по которому был отправлен Володя. Потом дроны с энтрудерами долго откапывали документы расследования по факту пропажи троих граждан Украины (остальных мы даже и не знали). Потом сложился план действий.
Отдельный батальон спецназа, засекреченный даже от высших органов страны, проходил обычный тренировочный цикл. Уже давно отошли в прошлое смелые операции в Афгане, а потом и в Чечне, а на такие дела, как освобождение Севастополя или, к примеру, подавление пьяного бунта в Кантемировской дивизии, привлекали не столь элитные части. Но в этот день нечто неожиданное нарушило привычный ритм. Факс командира, подполковника Крикуненко, выплюнул сначала кучу фотографий, а потом и их подробную расшифровку. На фотографиях простого чеченского аула было хорошо видно, что люди, ремонтирующие крышу одного из добротных каменных домов, закованы в цепи. В другом кадре с очень большим увеличением (Крикуненко никогда еще не видел такой качественной космической съемки) можно было различить, что один из двух работников, сидящих на коньке, одет в изношенную форму, и черты его лица до боли знакомы. Второй выглядел странно – длинноволосый и совершенно не военной выправки. В десантнике сразу узнали капитана Коротеева, пропавшего два года назад в последней операции батальона – задержании одноногого Базаева.
Крикуненко разговаривал с главкомом примерно полчаса, клялся в безупречной подготовке состава, в том, что все пройдет так, что комар носа не подточит. Главком обещал подумать, но перезвонил почти моментально. Дал добро, сказав, что ему лично по сотовому позвонил император и сам настоял на этой операции, более того, велел найти среди пленных человека с особыми приметами (данные пришлют по факсу) и доставить без комментариев в Киев.
К тому моменту, когда Крикуненко вызвал десять самых надежных человек, на его стол из факса уже ползла бесконечная лента фотографий. Подполковник уже два раза загонял новую пачку бумаги в факс, а фото шли и шли. На них было все – от подробных картинок отхожих мест аула до изображения каждого замка, каждого автомата в тайных кладовках. Кроме того, были получены портреты всех жителей, причем примерно на половину героев репортажа прислали подробные досье, так как они были в федеральном, а многие и в международном розыске. Утром, когда вся операция была почти разработана, у ворот части надрывно загудел клаксон – DHL-почта привезла пятнадцать комплектов очков-дисплеев с проекцией на сетчатку. Вся группа приняла подарок с восторгом. Подобные очки видели в Штатах на стажировке, но более громоздкие, с многокилограммовыми шлемами. Надо отдать должное Крикуненко – он сразу понял, что это за игрушка, и первый водрузил очки на широкое лицо. Двадцатиминутного развлечения хватило, чтобы понять – теперь операция будет иметь еще большие шансы на успех.
* * *
Ранним утром аул Шамдино спал мирным сном. Чингиз Раджабов, толстый аварец, давно основавшийся в этих местах, безмятежно похрапывал на широкой кровати. Что ни говори, жизнь удалась. Никому не нужный экономфак в Харькове, десантное училище в Рязани, потом стремительное продвижение по службе, которое привело его за десять неполных лет к генеральским погонам. И был бы он простым генералом до самой пенсии, но тут открылось такое поле деятельности! Только за один вагон с гранатометами Черный Араб отвалил ему два миллиона. Когда же дело было поставлено на поток, когда нашлась и крыша в Кремле, и его счета в Швейцарии уже засветились восьмизначными числами, наступили тяжелые времена – войну стали заканчивать.
И не то чтобы клиенты пропали, правоверных в Чечне не поубавилось, только новые власти стали слишком часто проверять, где и что лежит на складах. И надо было бы Чингизу уехать и жить на своей вилле на Лазурном берегу, да не хотелось. Не будет там такого уважения к нему, никто не поймет его пяти жен и надежной охраны. Да и живут там не по шариату. Вот и сидел Чингиз в родном ауле, благо знал – никто его не тронет, пока власть в Москве стоит, пока плавно текут через его аул караваны с героином, пока есть на него покупатели...
Спецназ шел спасать своего. Пусть его портрет висит на аллее славы в черной рамке. Пусть и войны нет давно. Спецназ шел спасать своего, искренне веря, что чем больше своих они спасут сегодня, тем меньше их надо будет спасать в будущем.
Утренний туман спускался с темных вершин. Когда он накрыл последние невзрачные заборы, неприметная тень поднырнула под язык плотного тумана. С высоты следящего спутника можно было рассмотреть еще девять силуэтов, рассредоточенных вокруг аула. Это сброшенный далеко отсюда с парапланов небольшой отряд вышел на рубеж.
Майор Сидельников, старший и самый опытный в группе, бесшумно двигался вдоль заборов. Он прекрасно ориентировался на местности, видя перед собой не только добротные чеченские дома, но и карту, и всех своих товарищей. Вот он, нужный двор. Лениво вякнул пес и сразу же ушел в глубокий собачий сон, нюхнув сладковатого аэрозоля. Собаки не должны гибнуть при разборках хозяев. В одно движение сбит замок, откинуты железные ставни. Дальше люк подвала, а там – зиндан или каземат, трудно дать ему определение. На дисплее вдруг замигал красный огонек тревоги. Кто-то подходил снаружи к двери.
– Тэбэ, сволач, что нада в маем домэ? Падными руки. – В распахнутую ударом дверь просунулся Чингиз с автоматом в руках.
– Ну, поднял, поднял, – улыбнулся майор, – я что, я так, на огонек зашел.
– Сными аружие. Брос тут. Вперед, – поведя стволом в сторону выхода, приказал бандит.
Он вывел Сидельникова сначала во двор, потом по ступенькам высокого крыльца в дом, в маленькую комнатку.
– Ти что, думаешь, я вас, русалак, нухам нэ чую? Кто тэбе пра мой дом сказал, сволач?
– Да никто не сказал, я просто пришел, – не терял присутствия духа майор. Да и чего терять? Все происходящее транслировалось не только на дисплеи его товарищей, но и самому Крикуненко. Видно было, как зашевелились зеленые точки-свои на карте местности, сжимая кольцо.
