Он снова нашёл свой истинный путь.
Это было замечательно, но вдруг сердце Оби-Вана наполнилось отчаянием. Всё, что ему оставалось — это смотреть на Куай-Гона и знать, что джедаи никогда не примут его обратно.
Куай-Гон ожидал, что ему будет неловко. Но не ждал, что будет больно.
Вид юного Оби-Вана, надежда, просиявшая на его лице, заставили рыцаря снова почувствовать раздражение. Куай-Гон боролся с этим чувством. Он знал, что слишком суров к мальчишке.
Мастеру Джинну было трудно говорить. Но он не хотел, чтобы Оби-Ван слышал раздражение в его голосе. Его первые слова должны быть спокойными.
Поэтому он просто кивнул на приветствие Кеноби. И увидел, как его холодность ранила мальчика. А Оби-Ван и без того уже так много страдал…
По мере того, как они шли всё дальше, раздражение Куай-Гона постепенно проходило, сменяясь состраданием.
— Меня очень огорчило твоё сообщение о Серизе, — сказал мастер Джинн негромко. — Я искренне сочувствую тебе, Оби-Ван.
— Спасибо, — выговорил Оби-Ван сдавленным голосом.
— Нам о многом надо поговорить, — продолжал Куай-Гон. — Но, думаю, сейчас не время для этого. Любые разногласия между нами ничего не значат по сравнению с тем, что планета стоит на грани войны. Мы должны сосредоточиться именно на этих проблемах.
— Согласен, — сказал Оби-Ван, откашлявшись.
— Каковы последние новости о Нильде и Вехутти?
— Нильд собирает силы. У него сейчас есть поддержка Мавата и Мусорщиков. И он пытается снова привлечь на свою сторону Среднее поколение. Ходят слухи, что бои начнутся очень скоро, с того места, где была убита Сериза. Я знаю, что сторонники Вехутти тоже вооружаются, а вот сам он в городе не показывается.
Куай-Гон задумчиво кивнул.
— Вехутти руководит своими сторонниками, или они действуют сами по себе?
— Не думаю, что Вехутти даже общается с ними, — сказал Оби-Ван. — Он не хочет никого видеть.
— С нами он увидится, — пообещал мастер Джинн.
Дверь Вехутти была закрыта на ключ и на засов. Куай-Гон громко постучал. Ответа не было.
— Разумеется, он не ждёт гостей, — сказал джедай и отстегнул свой световой меч. — Но, думаю, обойдёмся без приглашения.
Куай-Гон включил меч и с его помощью взломал замки, потом толкнул дверь, и та легко открылась.
Прихожая была пуста, как и обе комнаты с окнами на улицу.
Они осторожно поднялись по ступенькам. Проверили одну комнату за другой. Пока не обнаружили Вехутти в маленькой спальне, окна которой выходили во двор.
На полу валялись пустые пакеты и банки из-под консервов. Окна были занавешены толстыми одеялами, не пропускавшими свет. Хозяин дома сидел на стуле возле окна, хотя через одеяло он не мог ничего увидеть. Он не повернулся к вошедшим.
Куай-Гон подошёл к Вехутти и присел перед ним на корточки.
— Вехутти, нам надо поговорить.
Тот медленно повернулся к джедаю.
— Была полная неразбериха. Конечно, я готов был открыть огонь. Но не верю, что это сделал я.
Куай-Гон быстро взглянул на Оби-Вана. Вехутти снова переживал день гибели Серизы.
— Молодых было больше, чем мы рассчитывали, — продолжал лидер Старших. — Мы не думали, что придётся и в самом деле применить оружие. Не думали, что они вооружены. И я представить не мог, что моя дочь, моя Сериза, будет там. Она была без оружия, вы знаете?
— Да, — сказал Куай-Гон.
— Я видел ее незадолго до этого. Она хотела прийти ко мне. Вы этого не знали?
— Нет, не знал, — негромко ответил Куай-Гон.
— У нас был разговор. Она хотела, чтобы я перестал бороться с Молодыми, я с ней спорил… Ни до чего хорошего мы не договорились. Но потом… она заговорила о прошлом, а не о настоящем. О своём детстве. У нас было несколько спокойных лет перед тем, как снова началась война. И я вдруг всё это вспомнил. Я не думал об этом уже так долго…
По щекам Вехутти потекли слёзы.
— Я вспомнил мать Серизы, вспомнил своего сына… Сериза была у нас младшая. Она боялась темноты, и я, бывало, оставался в комнате, пока она не заснёт. Садился возле её дивана и держал свою руку так, чтобы она знала, что я здесь. Время от времени она трогала мою руку и тогда засыпала. Я должен был оберегать её сон, — прошептал Вехутти. — Она была такая красивая!
Он вдруг согнулся, касаясь лбом колен. Рыдания сотрясли его тело
— Была полная неразбериха, — сдавленно выговорил он. — Поначалу я не видел её. Я смотрел на Нильда. Моя жена похоронена в этом Зале, там покоится её прах. Я не мог допустить, чтобы он всё разрушил.
— Вехутти, всё правильно, — сказал Куай-Гон. — Вы сделали то, что должны были сделать. Так поступила и Сериза.
Вехутти поднял голову.
— Это только слова. Все говорят, говорят — и только, — повторил он упавшим голосом.
— Не только говорят. Сейчас ваши сторонники готовы развязать новую войну, — сказал Куай-Гон. — Только вы можете их остановить. Вы сделаете это ради Серизы?
Вехутти повернулся к Куай-Гону. В его глазах не было жизни, и лицо казалось вылинявшим. Блестели только дорожки слёз.
— Чем это поможет моей дочери? Мне теперь всё равно, будет война или нет. Я не могу остановить то, что происходит, неужели не ясно? У меня больше нет ненависти. У меня ничего нет.
— Но Сериза хотела бы, чтобы вы помогли, — сказал Оби-Ван.
Вехутти повернулся к окну, через которое ничего не было видно.
— Была такая неразбериха, — сказал он онемевшими губами. — Я готов был стрелять. Может быть, это сделал я. Может, это я убил её. А может, не я. Я никогда не узнаю точно.
Когда они вышли из дома Вехутти, Оби-Ван чувствовал, как его заполняет ощущение безнадёжности. Если отец Серизы не захочет вмешаться, война неизбежна.
Куай-Гон шёл рядом, погружённый в свои мысли. Оби-Ван не знал, о чём думает мастер. Это и неудивительно. Даже когда они были учителем и учеником, Куай-Гон часто замыкался наедине со своими мыслями.
Они свернули за угол и почти наткнулись на Нильда. Поражённый такой встречей, тот быстро обошёл их и исчез. На Кеноби он даже не взглянул, словно тот был невидимкой.
Оби-Ван будто споткнулся. Он так и не смог привыкнуть к тому, что Нильд ненавидит его.
— Ты говорил, Нильд обвиняет тебя в том, что ты здесь чужой, — заметил Куай-Гон. — Это только потому, что ты был против его решения демонтировать Залы?
— Началось с этого, — ответил мальчик. — Он и на Серизу тоже сердился. А сейчас стало ещё хуже.
— Хуже — после её смерти?
Оби-Ван кивнул:
— Он… он сказал, что в её смерти виноват я. Что я должен был следить за ней, вместо того чтобы спасать Зал. Что это из-за меня она появилась на месте стычки в тот день.
