- Я бы сказал, что это грифончик… грифиненок… короче, маленький грифон. Не взрослая особь. Но да, технически, ты его уделал!
- Но он же… меня…
- Да, тоже уделал, - Эл пожимает плечами и бросает самокрутку в рот. – Техническая ничья. Но он пошел на стол в виде мяса, а ты валяешься тут.
Я выдыхаю, уставившись в деревянный потолок, сквозь доски которого пробиваются солнечные лучи. Во время дождя тут, походу, мокро…
- С возвращением, Коготь, - говорит Эл, и, когда я перевожу на него взгляд, никого уже в комнате не замечаю.
Оглядываю сарай своего Мастера, осознаю, что сразил монстра, и расплываюсь в улыбке.
- Да! – громко кричу, бью правым кулаком воздух от радости, и тут же вскрикиваю от резкой боли в плече. На этот раз уже не могу сдержать хлынувшие из глаз слезы. Очень уж, сука, больно!
Глава 12
Глава 12. День третий
- Твое золотишко, - Мастер бросил мешочек через стол. – Там пятьдесят золотых, но можешь пересчитать.
Я отложил мешочек на соседний стул и продолжил завтракать.
- Обычно дают щедрые премии, но бой был так себе, да и ты чуть не сдох. Так что обойдешься стандартной таксой.
Я понимающе киваю.
Мастер тоже принимается за еду, и больше мы ни о чем не говорим.
Без Алиме в доме Мастера было тускло и уныло. Кажется, она одна приносила сюда уют, являясь маленьким лучиком света в этом темном царстве.
Отложив ложку, Мастер встает, вытирая полотенцем рот.
- Ну все, за тренировку!
- Но я не доел! – я не съел и половины того, что было у меня в тарелке.
Мастер внимательно посмотрел на меня своим единственным глазом, наклонился через стол и тихо прошипел:
- А это уже… твои проблемы.
***
Должен сказать, убегать от собак с бревном на спине стало слегка попроще. Особенно, если умудриться вырубить их с пинка… хотя после этого Мастер и двинул мне по морде дубиной, так сильно, что я снова отключился.
- Не бей собачек, - произнес он, когда знахарь привел меня в сознание.
Ну и вскоре тренировки продолжились. Прыжок через яму, подтягивания над костром, отжимания над клинками… все как в первые два дня.
Правда, на этот раз он позволил позаниматься на заржавевших тренажерах. Сказал, что тело должно быть большим, твердым и могучим, как у него, а не как у двенадцатилетней девочки…
Когда я выдохся, он дал мне меч и отхерачил палкой. Да так, что, кажется, сломал мне предплечье, хотя знахарь сказал, что там трещина и перебинтовал белой тканью. Этому миру жестко не хватает рентгена…
- А долго мне еще стоять? – под моими яйцами снова тот же меч, а на плечах – то же коромысло с камнями.
- Пока не придет Алиме, - отвечает Мастер, глядя куда-то вдаль.
- А она придет?
- Не сегодня, так завтра, - говорит он и пыхтит трубкой.
Я пытаюсь понять, серьезен он, или шутит.
- Но она же придет?
- Я не помню, - признается он и идет домой.
- Надеюсь, придет, - тихо говорю я, чувствуя, что ноги начинают слегка дрожать.
- Конечно, - слышу голос Мастера, - надейся.
***
Алиме все-таки пришла.
Пришла и помогла слезть с этих бревен, так как мои ноги затекли, и отказывались повиноваться. А еще мне казалось, что, если я попытаюсь дернуться, могу и евнухом стать. А эта перспектива меня не очень радовала.
На обед сегодня был весьма вкусный супчик. На вкус напоминающий гороховый, но Алиме уверила, что тут нет никаких бобовых.
На этот раз я выхлебал его быстрее Мастера, чем обломал ему кайф.
Но после обеда он вновь выставил меня против Алиме.
И на этот раз я готов.
Стою в стойке, прикрывая подбородок, как боксер. И, когда она подходит, готов увернуться от любого ее удара, чтобы контратаковать. На этот раз я не позволю вырубить меня! На этот я не…
Я не заметил, как она врезала мне.
И никакой блок не помог.
Рука, прикрывающая подбородок, хрустнула вместе с самим подбородком.
- Ой! Прости, Маркус!!! – слышу я ее крик, но он расплывается вместе с картинкой, которая плавно растворяется в круговороте красок и цветов.
Но магесса-лекарша хорошо знает свое дело, чему я очень и очень рад.
- Она тупо за солью зашла, - говорит Мастер. – Прет тебе, однако… я уже тебе и ямку вырыл на заднем дворе…
Магесса-лекарша снова улыбается.
***
На Малой Арене народу даже больше, чем вчера.
- А выходной у меня будет? – с надеждой я спрашиваю Мастера.
- Нет, пока не сможешь дать Алиме сдачи.
- Вы прикалываетесь?! – мои нервы ни к черту.
- Нет, - спокойно отвечает он, кладет в руки мой меч, разворачивает лицом к площадке и дает пинка под сральник.
Так что на арену я в прямом смысле вылетаю. Приземляюсь в центре, быстро встаю и отряхиваюсь.
Некоторые из зрителей смеются.
Но мне похеру.
- Давайте уже очередного грифона! – кричу я. – Да хоть мантикору! Похер вообще!
И уже намного тише, чтобы никто не услышал:
- Какая разница, от чего помирать?
Но противник меня… удивил.
- Да ладно! Серьезно?!
Ко мне навстречу вышел невысокий – ниже меня на голову – азиат. Щупленький, хиленький, но с мордой кирпичом.
- Я не буду убивать этого китайца! – кричу я Мастеру. – Это не честный бой! Да и я вообще не готов убивать! Носорога, грифона – пожалуйста! Но не бедных китайцев! У них и так жизнь не сахар!
- Придется, - говорит Мастер, и я отчетливо слышу его слова.
Нехотя оборачиваюсь, смотрю на китаезу.
- Братан, блин… - я развожу руками, - ты прости меня, брат…
- Заткнись, кусок говна! – и он плюет мне в лицо, отчего я прям замираю.
- Ты…
И тут мне прилетает удар с ноги в челюсть. По инерции меня разворачивает в сторону, но едва я осознаю, что именно произошло, в боку возникает резкая острая боль. Я замечаю рядом с собой китайца, а также рукоять кинжала, торчащую из моего бока.
А в следующий момент эта гнида наносит запрещенный удар в пах.
Я ору, падаю.
Получаю еще один удар в хавальник и уже в следующую секунду корчусь на полу, держась за к едреням ефеням отбитые яйца.
- Ах ты маленькая мразь, - чуть не плачу я, пока китаеза расхаживает вокруг меня, играя на публику. Он машет зрителям руками, посылает воздушные поцелуи.
Подходит ко мне, хватает за волосы, поднимает мою голову, плюет мне в лицо вновь и наносит удар кулаком. Еще один. И еще.
Возможно, он бил и дальше, но я уже не помню.
Так как очнулся немного погодя, когда бить он уже перестал.
Яйца тоже отпустило.
Китаец все бегал вокруг, показывая публике свои несуществующие бицепсы.
Я пытаюсь встать, и тут же получаю пинок в живот, падаю на спину, и пытаюсь прикрыться от серии пинков.
- Лежать, кусок говна! Лежать! – кричит китаеза, продолжая тренировать на мне футбольные удары. – Я из тебя все говно выбью, дерьмо собачье!
И, перестав пинать, он снова харкает мне в лицо.
- Сука! – ору я – перестань плеваться, гнида!
И следующий пинок приходится мне прямо в лицо. Толи в нос, толи в зубы.
Я плююсь кровь, стоя на корячках, когда меня снова, в очередной раз, пинают.
Лежу на спине, глядя на небо. Слышу обрывки вопля толпы. Что-то вроде «убей его!»
Надеюсь, мне это кажется…
И вот подходит китаец со своим ножом. Лезвие в моей крови.
- Готовься встретиться с дедулей, говнюк, - говорит китаеза и пытается ударить ножом в сердце.
И какого же его удивление (эту рожу надо просто видеть!), когда кончик ножа останавливается в сантиметре от моей груди - я успеваю перехватить его руку, и теперь его лицо – прямо напротив моего.
- Теперь ты готовься! – и я со всей дури бью ему в зубы.
Глаза китаезы закатываются, а окровавленный рот с уже не полным составом зубов извергает что-то вроде мычания.
