дымного марева вдруг выныривает до боли знакомый силуэт. На дрожащих лапах, истекая разноцветной слизью и кровью, ко мне ковыляет Ехидна, странно подволакивая одну ногу.
Бо́льшая часть её хитинового панциря оплавилась, обнажая покрытое пузырящимися ожогами нутро. Некогда мощный хвостовой клинок сломан и торчит неестественно вывернутым обрубком. Всё её тело трясёт, будто в припадке.
Сипло хрипя, Метаморф выползает из кратера и, пошатываясь, встаёт в полный рост. Расфокусированный взгляд мечется по площади, словно в горячечном бреду.
— Егерь, — булькающе выплёвывает она моё имя. — По-попался.
Я подхожу ближе, брезгливо переступая через чьи-то обуглившиеся ошмётки. Что, не рассчитала силы, стерва? Решила, что сможешь добить меня, даже находясь на пороге смерти? Ничему-то жизнь тебя не учит.
Меряю её скептическим взглядом и говорю:
— Амели, зайка, плохо выглядишь. Новая причёска тебе совсем не идёт.
Метаморф шипит, раздувая бока. Её когти судорожно скребут по растрескавшемуся асфальту.
— Ты за… за всё ответишь, тварь! За каждую… каплю моей крови! За каждое унижение.
— Тебе бы подлечиться для начала, но если хочется внимания, у меня есть для тебя партнёр.
С гортанным рёвом Ехидна кидается на меня. Вернее, пытается, но не тут-то было.
Воздух между нами рябит, преломляясь, и сквозь пространство прорастает тонкая плёнка силового поля. Последняя дуэль огораживает пространство вокруг меня, позволяя сразиться с выбранным противником один на один без помех извне.
Истошно верещащая Амелия с размаху впечатывается мордой в полупрозрачную стенку. Отлетает назад, кувыркаясь через голову. С мерзким хрустом её конечности впечатываются в мостовую.
Скривившись от отвращения, я перевожу взгляд на Калибана. Берсерк вскидывает цепной меч и ревёт:
— Давай! ДАВАЙ!!
— С радостью, здоровяк. Давай потанцуем.
Тем временем Метаморф, хрипя и плюясь кровью, поднимается на подгибающиеся лапы. Мутным взглядом шарит по сторонам, явно в поисках лазейки, но путь к отступлению ей преграждает знакомая фигура.
— Ехидна, — бесстрастно цедит Тай, небрежно положив ладонь на рукоять катаны. — Мы не договорили в прошлый раз.
Амелия застывает. По её изуродованной роже пробегает целая гамма эмоций: недоумение, узнавание, бешенство.
— Ты⁈ — сипит она.
— Сан Агустин, помнишь? Я прекрасно помню.
Тай с шелестом вынимает клинок из ножен. В его глазах пляшут недобрые огоньки.
Ехидна шипит, выгибая спину дугой. Трещины на её панцире углубляются, но боевой задор, кажется, никуда не делся.
— Если уж… тот ублюдок недоступен, покончу хотя бы… с тобой, — хрипит сука.
Коротко киваю Николаю, мол, справишься тут сам. Тот, не глядя, вскидывает большой палец.
А я тем временем разворачиваюсь к Вракшаду. Пора поставить точку раз и навсегда.
— Ну что, слонёнок Дамбо, — ухмыляюсь я, коснувшись револьвера. — Начнём?
Воздух потрескивает от напряжения, когда Тай и Ехидна материализуются на выжженной равнине чужого мира. Ветер швыряет в лицо горсти праха, кружа его в сумрачном свете, пробивающемся сквозь плотную завесу туч.
Они стоят друг напротив друга, не шевелясь, словно изваяния. Израненная, покрытая ожогами Ехидна тяжело дышит, её грудь судорожно вздымается. Костяные клинки подрагивают, готовые в любой момент сорваться в стремительный выпад. Тай застыл в боевой стойке, сжимая катану побелевшими пальцами. Его глаза — две льдинки, в которых не читается ни единой эмоции.
— Место твоего последнего вздоха, — бесстрастно роняет Николай.
— Я принесу твою голову этому ублюдку, — шипит Ехидна, делая шаг вперёд. — Посмотрим, как он будет зубоскалить после этого.
Внезапно она исчезает в рывке и появляется за спиной Тая, занося костяные лезвия для удара, но мечник уже разворачивается, парируя выпад. Скрежет металла о кость разрывает тишину. Ехидна бьёт хвостом, метя в грудь, но Николай уклоняется, пропуская жало в сантиметрах от себя.
Даже раненая, она чудовищно быстра. И всё же медленнее, чем если бы она была полностью здорова.
Мечник контратакует, череда молниеносных взмахов катаны заставляет Ехидну отступать. Электричество струится по изогнутому клинку меча благодаря Элементальному насыщению. Девушка уворачивается, извиваясь всем телом, поднимая фонтанчики серой бесплотной пыли из-под когтистых лап.
Тай швыряет вперёд руку, и струя лазурной влаги срывается с его пальцев, превращаясь в Водяной хлыст. Тот обвивается вокруг ноги Ехидны и резко дёргает, лишая её равновесия. Амелия падает, перекатывается и вскакивает на ноги, но Тай уже рядом, занося катану для удара. Лезвие рассекает воздух, и… Метаморф исчезает за миг до того, как клинок отсекает ей голову.
Она появляется в отдалении, судорожно хватая ртом воздух.
" Аркана на исходе', — с мрачным удовлетворением подмечает Тай. «Долго она так не протянет».
Глаза Ехидны вспыхивают яростью. Она вскидывает руку, и в сторону Николая устремляется струя едкого аэрозоля. Николай едва заметно приподнимает бровь, и жидкость замерзает в полёте, осыпаясь градом изумрудных осколков.
— Второй раз это не сработает, — бесстрастно констатирует он.
Амелия прыгает, распахнув крылья. Хлопок, другой, и она зависает в воздухе. Тай сосредотачивается, и вокруг него закручивается вихрь Ледяных кос. Они со свистом рассекают воздух, устремляясь к Метаморфу. Та лавирует между смертоносными лезвиями, двигаясь так быстро, что почти сливается в размытую тень.
И всё же одна из кос настигает её, вспарывая бок. Амелиа шипит от боли и камнем падает вниз. Когти и клинки сверкают, нацеленные в лицо мужчины. Николай словно случайно подставляется, окутанный сияющей преградой — Отражающим покровом. Ехидна с размаху врезается в мечника и отлетает назад.
А Тай, пользуясь уязвимость врага, широко распахивает рот, и из него бьёт бурлящий поток кипятка вперемешку с паром. Кипящий гейзер таранит Ехидну в грудь, отшвыривая её на добрый десяток метров. Сминаются костяные пластины, щедро брызжет кровь.
Даже этого недостаточно, чтобы сломить оппонентку. Перекувыркнувшись в воздухе, Амелия приземляется на четвереньки, по-звериному дёргая клинками богомола. С её кожи клочьями свисает обожжённая плоть, обнажая бугристые мышцы. Треснувшая маска открывает наполненные яростью глаза.
Она давно перестала быть человеком. Была ли им хоть когда-то?.. Или просто удачно мимикрировала?..
Движение у самых ног Николая заставляет его дёрнуться назад, но крошечный кожаный мешочек размером с маковую головку взрывается, выпустив тысячи крошечных семян вперемешку с изумрудным дымом.
Ударившись о барьер, Амелиа всё же смогла оставить противнику свой подарок на прощание.
Зелёная хмарь безвредно проскальзывает сквозь защитное поле, и Тай вдыхает отравленный воздух, заходясь судорожным кашлем. Лёгкие горят огнём, а перед глазами всё расплывается.
Нервно-паралитический яд! Вот же… тварь!
Впрочем, Николай крепко выучил урок после прошлой их встречи.
Нейтрализация токсинов сжигает полторы тысячи арканы, устраняя последствия отравления. Способность, добытая с помощью
