наших кланов под контроль Непреложной Истины. Взамен мы хотим получить гарантии безопасности и определённую компенсацию. Думаю, нам удастся договориться.
Мне не нужно держать Девору в поле зрения, чтобы знать, что её Трансивер непрерывно работает, рассылая сообщения.
— Что ж, похвальное решение, — Монолит снисходительно улыбается. — Вы поступаете мудро. Я готова принять вашу капитуляцию и обсудить условия, но сперва… Сперва вы должны преклонить предо мной колени в знак покорности и признания моей власти.
Она жестом указывает себе под ноги, явно ожидая, что мы сейчас же рухнем ниц.
— Ну же, чего же вы ждёте?
— Знаешь, Лакси, — усмехаюсь, обнажив клыки, — я, пожалуй, постою. Колени уже не те, возраст, знаешь ли.
Лицо ксеноса искажается от ярости. Похоже, не привыкла она, чтобы ей отказывали.
— Да как ты смеешь⁈ — шипит она, и вокруг её фигуры начинает вибрировать земля. — Я стирала в пыль кланы, что в сотни раз крупнее всех земных вместе взятых. Это твой последний шанс! Склонись передо мной, или я вырежу не только вас, но и все ваши семьи до седьмого колена!
Я лишь качаю головой и цокаю языком.
— Сомневаюсь, что у тебя это получится, Лакси. Видишь ли… Ты сейчас ровно там, где мне нужно.
Тишина.
Первозданная, абсолютная тишина, нарушаемая лишь размеренным гулом работающих механизмов.
Сквозь тонкую полупрозрачную мембрану криокапсулы проникает мягкий золотистый свет, очерчивая контуры величественного ложа, больше похожего на царский саркофаг.
Веки спящего медленно приподнимаются, являя миру глаза цвета расплавленного сапфира. На мгновение в них мелькает растерянность, почти детская потерянность, но быстро сменяется привычной ледяной безмятежностью. Он сделал это снова. Очнулся после долгого, целительного сна, длившегося, быть может, десятилетия.
Фигура на ложе неспешно принимает сидячее положение. Роскошные одеяния из тончайшей материи сами собой занимают положенное место, струясь и переливаясь, словно живые. Длинные тонкие пальцы покрываются изящными перстнями, что ждали своего часа на специальном подносе.
Серая, точно камень, кожа испещрена многочисленными трещинами и разломами, сквозь которые струится яркий ультрамариновый свет чистой арканы.
Пальцы бездумно, мелахнолично перебирают сложное кружево вышивки, подцепив золотистые массивные наручи, пока взгляд блуждает по окружающему великолепию.
Всё здесь — от узорчатых каменных стен до парящих в воздухе светильников — дышит неприкрытой роскошью и могуществом. Ничего удивительного, учитывая его сан.
Однако сам виновник торжества не выглядит впечатлённым окружающей его пышностью. На монолитной поверхности его лица на миг возникает разрыв, сверкнувший бирюзой. Губы трогает горькая усмешка, почти гримаса.
В который раз он просыпается в этой тщательно сконструированной клетке, именуемой дворцом. И с каждым новым пробуждением прежнее воодушевление всё больше блекнет, уступая место тягостному безразличию.
«Надоело», — думает он, лениво поднимаясь с ложа и делая несколько шагов вперёд.
Гладкий прохладный пол приятно холодит босые ступни.
Надоело просыпаться в мире, где всё идёт по раз и навсегда установленному сценарию. Где не осталось места сюрпризам и новизне. Он, словно актёр, уже наизусть выучивший свою роль в этом нескончаемом фарсе.
Стоит только покинуть покои — сразу набегут услужливые лакеи, согнутые в подобострастном поклоне. Поднесут драгоценный кубок, до краёв наполненный ароматным фендарийским альционом. Будут вышколено лебезить, ловя каждый вздох своего господина.
А после, словно по отточенный механизм, появятся роскошные наложницы. Первые красавицы среди сотен покорённых миров. С придворной грацией войдут, потупив подведённые глазки, зазвенят драгоценностями и экзотическими благовониями. Примутся умащивать его тело, нашёптывать на ухо сладкую чепуху.
И вновь, и вновь этот бесконечный круговорот, где нет места переменам. Величие, слава, богатство — всё, к чему он так стремился, обратилось рутиной и скукой. В юности казалось — покори галактику, заставь дрожать звёзды от своего имени, и тогда познаешь истинное счастье. Наивный глупец…
Теперь, облачённый в мантию абсолютной власти, он с тоской понимает — нет ничего страшнее, чем получить всё. Когда каждое твоё желание исполняется по мановению руки, когда боги и цари пресмыкаются у твоих ног — жизнь теряет остроту и смысл. Становится унылым фарсом, предсказуемым до зубовного скрежета.
И что теперь? Смириться? Влачить бессмысленное существование, утопая в девках и вине, пока скука не сожрёт заживо? Эта мысль вызывает физическое отторжение. Нет уж, он слишком горд и упрям, чтобы опускать руки. Должен быть выход! Обязан быть!
Задумавшись, он не сразу замечает мигающее уведомление на периферии зрения. Нахмурившись, он рассеянно вчитывается в ряды чужих символов. И вдруг замирает, словно пронзённый невидимой молнией.
Члены вашего клана убиты…
Автоматическая объявлена война…
На губах сама собой медленно расцветает улыбка. Злая, предвкушающая, совершенно безумная улыбка. Вот оно! То, чего он ждал столько циклов — шанс изменить привычный ход вещей. Сломать этот порочный круг, доказать судьбе, что он всё ещё хозяин своей жизни!
Он ещё не знает подробностей, не знает, что за безумец посмел бросить ему вызов. Это совершенно неважно. Сам факт того, что где-то на задворках галактики объявился дерзкий смельчак, готовый пойти против мироздания, уже будоражит кровь.
Что ж, недруг, кем бы ты ни был — готовься. Ибо отныне твоя жизнь обретёт новый смысл — смысл добычи в большой охоте.
Сверкнув сапфировыми глазами, фигура решительно направляется к выходу из покоев. Долой лень и апатию! Настало время вспомнить, каково это — жить по-настоящему. Упиваться риском, предвкушать погоню и торжество победы.
О да, это будет славная охота! Быть может, лучшая в его долгой, наполненной до краёв пресыщенной жизни. Разбуженное от летаргии существо жаждет снова ощутить вкус жизни.
Вкус, отдающий пряной сладостью погони и солёной горечью крови.
Дезактива́ция — это один из видов обеззараживания, представляет собой удаление радиоактивных веществ с заражённой территории, с поверхности зданий, сооружений, техники, одежды, средств индивидуальной защиты, воды, продовольствия.
Боккэ́н/боке́н — деревянный макет японского меча, используемый в различных японских боевых искусствах, в том числе айкидо, для тренировок
Hozier — Too Sweet.
Флориография — язык цветов.
