косы превращают их в труху, не давая ни малейшего шанса на воссоединение.
Удар сердца, и та же участь постигает его ноги. Обрубок, когда-то бывший долговязым уродливым пришельцем валяется на снегу, заливая всё вокруг кровью.
Ксавдаш… боится.
Он столь давно не испытывал эту эмоцию, что поначалу даже не может её идентифицировать. Однако тело знает, что ему нужно делать.
На миг оно расплывается…
Вот дрянь, решил сбежать!
Однако в этот момент пространство вокруг них будто застывает. Искажается, дрожит, словно нагретый воздух над пламенем. Из пустоты портала вышагивает ещё один пришелец, и Тай с облегчением узнаёт в нём Ваалиса.
Плетельщик Пробоин простирает руки, и реальность вокруг убийцы идёт рябью. Тот дёргается, пытаясь активировать свою способность, но тщетно — все лазейки и просветы будто затянуло плёнкой.
— Ты никуда не денешься, — бесстрастно информирует Ваалис чужака. — Я запер этот участок. Отсюда есть только один путь. Как говорят земляне: вперёд ногами.
Ксавдаш же, кажется, осознаёт безнадёжность своего положения. Трое Супернов, и путь к отступлению отрезан. Он паникует. Страх существа, загнанного в угол и осознавшего свою обречённость. Очень быстро он сменяется бессильной яростью и жаждой мести.
— Вы пожалеете об этом! — хрипит пришелец, обводя мутнеющим взглядом своих врагов и собравшихся вокруг зрителей. — Налаксия вам этого так просто не оставит! Если вы не отпустите меня, Непреложная Истина придёт за вами, за вашими семьями! Мы выжжем дотла этот жалкий клочок земли и развеем пепел по ветру! Вы ещё будете молить о пощаде, когда мои соратники начнут резать вас на куски! Хорошенько подумайте и примите верное решение!.. — голос ксеноса ломается и даёт предательского петуха.
По рядам собравшихся людей проносится встревоженный гул. Егерь лишь презрительно фыркает, поворачивается к Николаю и кивает в сторону Ксавдаша.
— Убери это визгливое дерьмо с моей лужайки, — командует он, и в его голосе звенит сталь. — Я не договариваюсь с мертвецами.
Тай молча кивает. Вскидывает руки, активируя трофейный Бездонный водоворот. Весь снег в области ста метров обращается кипящей водой, и огромная воронка формируется, стягивая всю окружающую влагу. Миг, и она собирается в единый бурлящий поток.
Чужак в ужасе смотрит на формирующийся смерч, понимая, что это — его конец. Истошный вопль рвётся из его глотки, но это уже мало походит на членораздельную речь. Он пытается отползти, уцепиться за что-нибудь, но тщетно. Неодолимая сила с рёвом она закручивается в гигантский смерч, подхватывает пришельца и увлекает в самое сердце водоворота.
Тот хрипит и булькает, барахтаясь в бушующем потоке. Тщетно. Стихия неумолима. Она затягивает убийцу все глубже, вращая с нарастающей скоростью. Тело пришельца скручивает и ломает под немыслимыми углами, будто тряпичную куклу. Хрустят кости, лопаются внутренние органы, вываливаясь в мутную воду. Кожа сползает клочьями, обнажая изодранные мышцы.
Ксавдаш захлёбывается собственной кровью, уже не в силах кричать. Его глаза вылезают из орбит, лицо превращается в маску запредельного ужаса. Разум мечется в агонии, отказываясь верить в такой нелепую, унизительную смерть.
А мечник стоит рядом со смерчем, контролируя каждое его движение. Выражение лица самурая — маска холодной сосредоточенности, но в глазах пылает мрачное торжество.
Егерь и Ваалис наблюдают за казнью пришельца с угрюмым удовлетворением.
— Гори в аду, — цедит Егерь, сплёвывая под ноги.
— Самовлюблённый мусор, — добавляет Ваалис своим безэмоциональным голосом.
А вокруг них собралась целая толпа — выжившие из форпоста, бойцы Десперадос, просто зеваки. Все затаив дыхание наблюдают, как обладатель легендарного ранга — сам Нова — корчится в муках, обращённый в ничто чудовищной мощью их защитников.
Многие из них ещё вчера и не мечтали дожить до подобного зрелища. Супернова — побеждённый, униженный, втоптанный в грязь. Зрелище, которое стоит того, чтобы его увидеть.
Шелли восторженно хлопает в ладоши, тыча пальцем в воронку:
— Мам, смотри, как здорово дядя Тай уделал этого монстра! Прям как в кино!
Её мать лишь крепче прижимает малышку к себе и ещё плотнее закутывает её в куртку.
— Тише, милая. Не шуми, а то ещё заметят.
Однако глаза женщины сияют неподдельной радостью, потому что тот, кто угрожал её дочери, получил по заслугам.
Тем временем водоворот достигает апогея. Воздух дрожит от испускаемой им первобытной ярости, реальность идёт трещинами. Кажется, что само мироздание не выдержит буйства рукотворной стихии, но…
Вот смерч начинает утихать, оседая. Бешеное кружение замедляется, открывая взорам наблюдателей изувеченный труп Ксавдаша.
То, что раньше носило высокое звание Суперновы, сейчас превратилось в бесформенную груду разорванного окровавленного мяса. Даже не верится, что минуту назад оно несло угрозу всему клану.
Ещё мгновение мёртвая плоть покачивается на поверхности, а затем медленно погружается в мутную глубину. Мир провожает её напряжённой тишиной. Чтобы через секунду взорваться ликующими криками:
— Так тебе, мразь!
— Туда и дорога!
— Тай! Егерь! Тай! Егерь!
Виновники торжества не обращают внимания на овации в свой адрес. Они подходят к недвижимым телам Аланы и Соловья. Не слышат криков толпы. Не чувствуют благодарных взглядов и возгласов.
На лице невысокой Геомантки навсегда застыла улыбка, наполненная неподдельным теплом, а открытые глаза смотрят в сторону молодой брюнетки.
Николай, склонившись, опускает её веки, и дёрнув щекой различает еле слышный вдох, исходящей от кореянки.
— Хва-ён!
Знакомый рывок телепортации — и вот мы уже стоим на побережье Цейлона, легендарного острова специй и сапфиров. Яркое тропическое солнце слепит глаза, отражаясь от лазурных волн Индийского океана. Тёплый бриз доносит ароматы экзотических цветов и далёкие крики чаек.
Увы, сейчас нам не до красот природы. Ведь впереди, всего в паре километров, возвышается главная база клана Непреложной Истины на Земле. Мрачная громада из металла, камня и палстика, ощетинившаяся дулами турелей и артиллерийскими батареями. Даже отсюда чувствуется исходящая от неё аура угрозы и подавления.
Я киваю своим спутникам — Ваалису, Таю, Драгане, Гидеону и Деворе — и мы начинаем неспешный путь к воротам базы. Чем ближе мы подходим, тем сильнее ощущается царящее вокруг напряжение. Патрули на стенах провожают нас настороженными взглядами, зенитки и пулёметы разворачиваются в нашу сторону. Над базой висит едва слышная тревожная трель сирены, будто готовая в любой момент взорваться пронзительным воем.
Мы не обращаем на это внимания. Спокойно, с достоинством продолжаем идти вперёд, пока не оказываемся прямо перед циклопическими воротами, украшенными символикой Непреложной Истины — стилизованным глазом в треугольнике.
Никто из товарищей не дёргается, не паникует, и это радует. Они доверяют мне и моему
