Подходило время обеда – и Сергей шел обедать. Кормили вкусно, по-домашнему, стряпала толстая, изрядно глупая улыбчивая тетка. Один раз Сергей попытался задать ей несколько окольных вопросов, но скоро понял: все помыслы тетки вертелись насчет того, как бы накормить постояльцев вкусно и сытно. Трудно было поверить, что она ничего не знает о роде занятий владельцев и гостей коттеджа, да и не интересуется этими вопросами, но это, по-видимому, было так. Настороженный ум с трудом воспринимает истину: достаточно много людей живет по принципу «меньше знаешь – крепче спишь», но истине до этого нет никакого дела. Она просто существует.
Один час после обеда был в распоряжении Сергея. Хочешь – гуляй по лесу, но не выходи за пределы владения, хочешь – валяйся на диване и слушай музыку либо смотри фильмы из неплохой коллекции, хочешь – спи. После чего вновь наступал черед занятий, и даже после ужина полагалось читать словари и самоучители языка. Затем полтора часа на личные надобности – и на боковую. Засиживаться за полночь не полагалось.
Хорошо еще, что не поднимали по будильнику!
Пива или чего покрепче – и не проси, не дадут. Количество нормальных собеседников, с которыми можно было бы просто поболтать, – ноль. Количество интересных женщин – ноль. Охрана не была разговорчива.
Через неделю Сергей начал понемногу звереть.
Гипертрофированным терпением он никогда не отличался и знал это, однако же выдержал двухнедельное издевательство над организмом в компании Ивана Шаповаленко и его маньяков! Не скис и не стал для компании обузой. Но там хоть был известен срок издевательства: кончился он – и домой, домой! К пиву и мягкому дивану.
Удобный диван, правда, был и тут. И вообще выделенная Сергею комната – спальня, она же кабинет, – не вызывала нареканий. Все удобно, все на месте, приятный вид из окна, хороший санузел, жаль только, что джакузи не прямо здесь, а на этаже… И стипендия в конвертике оказалась очень даже приличной, не уступающей прежней зарплате Сергея в лизинговой компании. Но надо же видеть перспективу! Каждый солдат должен понимать свой маневр! Долго еще учить реалии Центрума и зубрить языки?
– Прежде чем обучающийся попадет в Центрум с первым заданием, мы даем ему здесь максимум того, что можем дать, – сказал Родион Романович, уловив неудовольствие в глазах Сергея. – Естественно, многому придется учиться уже в Центруме, но…
– Но?
– Я думал, вы уже догадались. Но он порой бывает чересчур жестоким учителем. Продолжайте заниматься. Вы ведь хотите не только интересной, но и долгой жизни?
Уел, ничего не скажешь. Попал в точку.
Следующий учебный курс мог бы носить название «Введение в теорию межпространственно-переходных локализаций», если бы речь в нем хоть капельку шла о теории. На деле трудно было вообразить себе что-либо более практическое.
И что-либо более полезное для контрабандиста.
Родион Романович не зря выспрашивал о паскудном случае с медведем, заставляя Сергея показывать на карте точку, где ему впервые удалось открыть Проход, и описывать то место в Центруме, куда он попал. Пустым любопытством тут и не пахло: еще одна точка на карте Земли была теперь соединена условной линией с еще одним местом на карте Центрума – местом, к сожалению, известным и контролируемым пограничниками. Так что пользы от открытия Сергея вроде бы не предвиделось. Не беда – Родион Романович уверял, что от лишней информации вреда не бывает, если эта информация носит практический характер.
Как он утверждал, железной связи между точкой открытия Прохода на Земле и в Центруме не существовало. Связь эта носила вероятностный, а точнее, вероятностно-целенаправленный характер. Сергей мог десять раз открыть проход в знакомом ему месте на берегу речного порога – и десять раз оказаться не только в пределах Сухой пустоши, но и в зоне видимости дозорных на вышке – не зря она была там поставлена! Но в одиннадцатый или, может быть, сотый раз его вынесло бы в пределы иной локализации; куда конкретно – неизвестно. Может быть, на территорию Краймара, или в пределы королевства Цад, или в такое же гиблое место, как Сухая пустошь, а при редчайшей удаче – в новую, еще не отмеченную на карте Центрума межпространственную локализацию. Почти отовсюду с Земли сильный проводник мог попасть в Центрум, но куда конкретно? Выходило, что с Русской равнины «по умолчанию» попадали в Клондал, если только не открывали Проход из небольшой местной локализации, способной вывести куда угодно. Одна из таких местных локализаций как раз и помещалась возле коттеджа и отчасти в нем. Она выводила в сухие и практически безлюдные районы Аламеи.
– С Клондалом мы уже несколько лет как не работаем, – откровенно признавался Родион Романович. – Скажу прямо, нас оттуда вытеснили.
– Пограничники?
– И конкуренты.
Но если далеко не из каждой точки на земной поверхности можно было попасть в нужную точку Центрума, то почти из каждой точки Центрума можно было вернуться. «Почти» – потому что попадались, хоть и редко, аномальные зоны. И вот что было дивно: из какой бы точки Центрума ни возвращался человек на Землю, он попадал строго в ту же точку, откуда начал путешествие. Он мог шагнуть в Проход во время прогулки по тропинке, пройти-проехать-пролететь по Центруму из одного конца материка в другой, открыть Проход, вернуться и как ни в чем не бывало продолжить прогулку по тропинке с того места, где она была прервана.
И на том спасибо, что не в Антарктиде, не на Луне и не в мире, где число «пи» равно восемнадцати… с половиной!
Почему так происходит, контрабандистов не интересовало. Кто хочет выжить в Центруме, должен знать правила, но и в этом случае обстоятельства подчас складываются так, что надо спешно уносить из Центрума ноги. Для этого надо держать в памяти локализации аномальных зон, по возможности избегать их и иметь хорошую подготовку. Больше почти ничего. Все гипотезы о природе этих явлений, вымышленные на досуге Сергеем, стоили здесь пятак в базарный день.
Когда Сергей понял, что среди исконных обитателей Центрума еще не встречался человек с талантом проводника, он спросил Родиона Романовича о причинах такой – приятной для землянина, что и говорить! – несправедливости. В ответ пришлось услышать сухую рекомендацию заниматься чем-нибудь полезным, а не строить из себя теоретика а-ля Альберт Эйнштейн.
– Тут и Эйнштейн спасовал бы, наверное, – добавил менеджер по кадрам.
О мирах, примыкающих к Центруму, Сергей узнал практически лишь то, что они существуют: наверное, более детальное знакомство с ними было еще впереди. Вполне вероятно, что и сами контрабандисты знали о них не так уж много, хотя вели постоянный товарообмен. Когда Сергей узнал, что модель «Ромашка» – упрощенная, пригодная лишь для первоначального знакомства с предметом, он это выдержал, лишь голова слегка разболелась.
