Ознакомительная версия.
Шнобель отдернул ногу, как будто из мха высунулась разинутая пасть мутанта.
– Лады, тогда веди, – откликнулся он.
Внимательно осмотревшись в поисках наших меток, я прошел немного влево и попробовал ногой сплавину. У берега она, конечно, толстая, но я каждый раз проверяю. Так спокойней.
Мох держал хорошо, почти не прогибался. Мы двигались гуськом, я тщательно высматривал дорогу. Трудно было разглядеть оставленные нами знаки в месте, где все очень быстро растет и гниет. А оставлять такие вешки, которые разглядит любой, – тоже не дело. Этак кто угодно начнет тут шастать, и мы потеряем тайную тропу, дающую нам столько преимуществ. Укрыться ли от врага, залечь ли на дно, просто срезать дорогу… Поэтому мы просто втыкали колья и маскировали их под кусты и деревья. А потом поди отличи поддельные от настоящих… Так что продвигались мы медленно даже без учета возможных аномалий.
А они были. Больше, чем когда-либо на моей памяти в Гнилом болоте. Раньше я всегда считал, что это место настолько гнилое и гиблое, что даже аномалии здесь не появляются: никто сюда и не забредает, ни зверь, ни человек. Одна верлиока по болотам шарится, да и ту мы с Никитой ни разу не видели, видимо, и ей Гиблое было не по вкусу. А тут мы обогнули уже две микроволновки, трамплин, заметили дробилку буквально в двух метрах от вешки, и пару раз впереди мелькало ядовито-зеленое марево стены. В общем, идти приходилось чуть ли не на ощупь.
И еще у меня опять появилось давящее чувство взгляда в спину. Я даже оборачивался несколько раз – но нет, никого. Наверное, места повышенной аномальной активности вызывают подобные ощущения.
Время было уже к полудню, а мы не прошли и половины болота. Я уже вспотел от напряжения, высматривая вешки и аномалии, плечи ломило от неудобных лямок. В ботинке хлюпала гнилая вода, и нога замерзла. Глаза слезились от испарений, щеку пересекала царапина от сучка, и я побаивался, как бы рана не загноилась в этой нездоровой атмосфере.
Чувство назойливого внимания не проходило. От усталости немного пошатывало, болото перед глазами расплывалось: стоящий над водой туман скрадывал очертания. В одном месте через узкое окно были перекинуты доски. Проходя по ним, я бросил взгляд вниз. В темной воде, как в зеркале, отражались облака и перевернутые деревья. Вдруг между облаками показалось женское лицо – морщинистое, в очках. Вылитая училка. Она кривила рот, будто говорила что-то. Вздрогнув, я быстро посмотрел наверх. В небе никакого лица не было.
Я потряс головой. Странно, раньше у нас с Никитой в Гнилом ничего подобного не было. Правда, мы всегда пересекали болото раза в два быстрее. Может, просто не успевали надышаться? А сейчас приходится обходить все эти аномалии, выскочившие, как после дождя грибы. Ну будто специально их расставили, честное слово!
Когда я повернулся, чтобы спросить насчет привала, Шнобель плелся, уставившись в мох, стараясь ставить ноги след в след. Его тоже покачивало. Пригоршня тащился, одной рукой опираясь на выломанную еще на холме палку, другой придерживая калаш на груди. Кажется, никто не будет против. Хорошо, что еще мутантов нет, не то бы…
Царящую на болоте тишину нарушило громкое хлопанье крыльев. Из кустов впереди вырвался ворон и налетел на нас с оглушительным карканьем: «Пррочь! Пррочь!»
Мы с Пригоршней вскинули стволы одновременно. Птица свалилась перед нами, отброшенная выстрелами, в воздухе кружились перья. Я глубоко вдохнул, успокаивая будто взбесившееся сердце. Так неожиданно эта тварь выскочила…
– Вот хрень, – пробормотал Шнобель. Проходя мимо мертвого ворона, он пинком откинул его с дороги в воду.
Мы находились в самом сердце Гнилого болота. Мох пружинил под ногами, местами довольно заметно прогибался. Выброшенный в кровь адреналин снял усталость, и я больше не думал о привале, еще внимательней глядя по сторонам. Поэтому кабана заметил первый.
Мутант оказался крупный, матерый, с торчащими вперед желтыми клыками. Часть нашего пути пролегала по кабаньей тропе. Тут сплавина потолще, даже росли деревья. А может, просто раньше здесь в озере, которое потом превратилось в болото, был островок. Как бы то ни было, в земле копытами прорыта почти траншея. Но она поросла травой и свежим мхом, ясно, что звери давно ушли из этих мест.
И вот нате вам – огромный кабан-секач, бычара под полтора метра в холке, перегородил дорогу. Пригоршня со Шнобелем встали рядом со мной, мы замерли, подняв оружие. Обычный-то вепрь, если встретиться с ним лицом к лицу, – опаснейший противник, а уж мутант таких размеров…
Кабан издал низкий рокочущий звук, но не спешил нападать. Он открыл пасть, продемонстрировав клыки, – страшное оружие, способное распороть брюхо медведю, и вновь зарокотал, но уже иначе модулируя. И снова, и опять – теперь он почти лаял. Мутант будто искал нужные звуки.
«Пррочь!», рычал он. «Назад!», лаял. «Кышш!», шипел, брызгая слюной.
Ощущение взгляда в спину усилилось неимоверно, я жаждал обернуться и убедиться, что сзади никого нет, однако усилием воли сдержался, боясь подставиться под клыки странного зверя. Я смотрел на него в упор, пытаясь разглядеть маленькие глазки в складках толстой кожи, полускрытые щетиной. Слегка кружилась голова – то ли от испарений, то ли от нереальности происходящего. Говорящий кабан? Я сплю или галлюцинирую?
Массивное тело мутанта покрывала темно-серая, с подпалинами, шерсть. Нижние клыки торчали на ладонь, не меньше. Серый пятак вздрагивал, когда секач втягивал воздух, а затем с шумом выдыхал.
«Прочь!», опять прорычал он и следом гавкнул: «Назад!»
– Да что же это?! – крикнул Шнобель, вскидывая ствол. Мы с Никитой последовали его примеру. Три очереди ударили одновременно. Я целился под ухо, как рекомендуют опытные охотники.
Кабан мотнул головой – и бросился на нас. Мощный прыжок – и мы кинулись врассыпную, отстреливаясь на ходу.
Этот бычара пронесся по тропе, раскидав троих взрослых мужиков, как кегли. Затормозив так, что земля взметнулась фонтаном, он развернулся и зыркнул на нас. Глаза у него были черные и пустые.
Никита отбежал по одну сторону тропы, мы с наемником по другую. Кабан посмотрел влево, потом вправо.
Не дожидаясь, когда он опять атакует, мы втроем открыли огонь. Пули застревали в толстенной шкуре, не причиняя мутанту большого вреда.
Кабан взрыл копытами землю и рванул в нашу сторону. Не прекращая стрелять, я лихорадочно огляделся в поисках укрытия или достаточно крепкого дерева. Но тут болото, деревья карликовые, кругом ровная поверхность, поросшая мягким мхом, да еще прогибающаяся под ногами… вот засада!
Ознакомительная версия.
