– Ого, клянусь четверкой! – на том месте, где недавно стоял РКДД, чернела обугленная воронка диаметром со стадион. – Ничего себе!
Ли ответить не успел. В небе бабахнуло, точно там ударили три десятка громов и из пламени выпало нечто темное, веретенообразное. С заунывным воем пронеслось над городом, и далеко, у самого горизонта, бултыхнулось в море.
– Видят духи, корабль, какой огромный… – Ли на мгновение замер и вдруг заорал вниз: – Быстро, все наверх! Зальет сейчас!
С моря, хорошо различимая в сиянии горящего неба, приближалась белая полоса. С холодком в сердце Вильям понял, что это поднятая упавшей в воду рукотворной стальной горой волна.
Сам не заметил, как выскочил из убежища.
– Что такое? – показалась голова Арагонеса, он глянул в море и глаза его округлились. – Святая Дева!
Волна надвигалась с грозным рокотом, за сотню метров от берега поднялась, вскинула увенчанный пеной гребень, точно громадное серо-стальное чудовище. Встречая ее, море отхлынуло, обнажив покрытое слизью дно и копошащихся на нем тварей.
Выбраться успели почти все, отбежать подальше – нет. Цунами рухнуло на берег, как орда варваров – на захваченный город. Вильям ощутил, как его ударило под колени, подбросило и закрутило. Воздух куда-то исчез, сменившись перемешанной с песком водой.
Перед глазами вихрем цветастых картинок замелькали причудливо намешанные воспоминания – защита диплома в Глазго, рождественская вечеринка три года назад, где Вильям безобразно напился, первый поход на матч "Ливерпуля", секс с Мари, случившийся три дня назад.
Вода с шумом и клокотанием отступила, и Вильям ощутил, что лежит на песке, мокрый, как морская звезда, и такой же беспомощный. Из-под шлема с журчанием вытекала вода, в стороне кто-то хрипло кашлял.
Связь заработала внезапно, словно ее отключали, а теперь включили.
– … отступать к космодрому, – прорезался сквозь помехи голос майора Николаидиса. – Эвакуация начнется через час…
Донесшийся со стороны города разрыв заглушил слова командира Первого Ударного Полка.
– Это мы что, бежим? – удивленно спросил Арагонес.
– Отступаем, срань Господня, – из полумрака объявился сержант. Даже волна ничего не смогла с ним поделать. – Всем быстро собраться! Выдвигаемся через десять минут!
– А как же гражданские? – спросил Вильям, вспомнив Мари.
– Придется ими пожертвовать, – Фрезер пожал плечами. – Всех не вывезешь, их на планете больше ста тысяч.
Они бежали через город, мимо пылающих домов, огибали воронки и старались не глядеть по сторонам. Не смотреть на мечущихся в панике людей, на валяющихся тут и там мертвецов. На то, что Легион, давший присягу защищать человечество, оставлял врагу.
Давненько Вильям не чувствовал себя так погано.
Ракетные комплексы вокруг космодрома еще работали, и обшивки замерших на взлетно-посадочном поле кораблей блестели, отражая разрывы в вышине. Вокруг исполинов бегали сотни людей, и только военный углядел бы в этом хаосе какое-то подобие организованного отступления.
– Ох, видят духи, подстрелят нас после старта, – грустно сказал Ли. – Далеко не улетим…
Вильям хотел ответить, но за спиной грохнуло, что-то тяжелое и горячее ударило в затылок, опрокинуло. Ощутил еще, как его поднимают, несут, а потом все кануло в кружащуюся тьму.
Потолок был белым, а стены блестели, как декабрьский сугроб. В углу помаргивала огоньками какая-то штуковина, похожая на помесь тумбочки и вычислительного центра. За окном, на фоне синего-синего неба покачивались кроны незнакомых деревьев.
Вильям лежал на чем-то очень мягком, заботливо укрытый одеялом, и подушка под головой была приятно прохладна.
Когда он попробовал пошевелиться, то обнаружил, что от его руки к стоящей в углу штуковине идет пучок каких-то трубок, а спина зудит, словно ее нещадно искусали комары.
Дверь скрипнула и в комнату заглянула молодая женщина в белом халате.
– Вы очнулись, и это хорошо, – сказала она, улыбаясь и глядя на Вильяма без всякого выражения.
– Где я? – прохрипел Вильям. Горло казалось странно сухим, а язык еле ворочался.
– На Земле, на острове Санта-Крус, в госпитале, – ответила женщина. – Меня зовут Анна, сейчас придет доктор.
Вильям ощутил, что несколько произнесенных слов истощили его силы не хуже марш-броска, на лбу выступил холодный пот.
– На Земле? – все же смог спросить он.
– Да, – кивнула Анна, – вас доставили три дня назад.
– А как… как Урдистан?
– Этого я не могу вам сказать, – улыбка медсестры стала ледяной. – Сейчас придет доктор…
Врач – усатый смуглый толстяк явился через пять минут.
– Ну что, – сказал он с порога, – как чувствует себя умирающий?
– Чувствует, – ответил Вильям, не отреагировав на шутку. – Что со мной такое?
– Дорогой мой, – доктор махнул рукой и медсестра исчезла, словно испарилась. – Вы просто родились в рубашке! Оказались на самом краю зоны поражения и отделались банальными ожогами и небольшим повреждением головного мозга! Пара-тройка недель и мы вас отпустим!
– Недель? – переспросил Вильям, с удивлением ощущая, что хочет туда, откуда так рвался не так давно – в Легион.
– Именно, дорогой мой, – доктор улыбнулся. – Вставать можно будет завтра, а пока лежите. Вот тут, под правой рукой, пульт. С его помощью можете вызвать сестру и управлять контролером эмоционально-физического состояния.
– Это еще что такое, клянусь четверкой?
– Вот он, – последовал кивок в сторону "тумбочки", – диагностирует ваше состояние, а заодно может служить универсаном и развлекательным центром. Разберетесь, дорогой мой. Оставляю пока вас наедине, обед через сорок минут, а процедуры после тихого часа.
Негромко стукнула дверь. Вильям остался один. Некоторое время лежал, пытаясь собраться с мыслями, потом активировал пульт, ткнул наугад один из сенсоров.
Над контролером с негромким щелчком развернулся виртуальный экран. Прыгающий по нему певец в цветастых тряпках истово визжал что-то, ухитрясь попадать в такт рокочущей музыке, но внимание Вильяма привлекла дата в правом нижнем углу.
20.06.2100.
Он сморгнул, не веря глазам, перевел взгляд на безмятежно отрезающий секунды легионерский браслет: 9:268:06:55:27… 26… 25…
Если верить этим цифрам, то с того момента, когда Вильям Снарк подписал контракт со Звездным Легионом, прошло немногим меньше ста дней, а по данным таймера больничного прибора – два года.
– Вот ублюдки, клянусь четверкой, – страшная догадка заставила Вильяма заскрежетать зубами. – Вот ублюдки!
