— Тут, солнышко ты наше, ненаглядное, какая ситуация. Мы за работу аванс уже получили. За что получили — уже сделали. Так что, как сама понимаешь, без доплаты сверхурочных ну никак!
Вроде и не хочу, а слова заученные сами собой выходят, словно я всю жизнь бригадой могильщиков заправлял, и тон соответствующий. Язык помимо сознания работает. Сперва девочка не соображает, чего я от нее хочу, и смотрит круглыми глазами. Затем, осознав, обречено кивает, и достает из кармашка по-модному рваных джинс тощий кошелек.
— У меня только сорок гривен. Хватит?
Взгляд девчонки вновь наполняется слезами. А я прикидываю. Сороковник — это две поллитровых казенки с закусью. Или два литра самогона. Вместе с тем, что ждет в кабинете у Люси и «коктейлем Молотова», что обещал принести Петро, встреченный в «Ласточке», поминки выйдут приличные. Я степенно киваю принимаю из дрожащей руки сложенные в несколько раз мятые купюры. Осталось самое сложное — решить вопрос с «хороняками» из похоронной команды. Каламбур вышел забавный. «Хороняки» на местном суржике — хронические алкоголики.
Но тут прилетела птица обломинго.
— Не, Вить, мы так не договаривались… — занудил первый, — Сил нету никаких. Мы ж с утра ни ели, не пили. Мы яму забросаем, ты нам выдай пузырь, да мы пойдем.
— Руки до мяса стер! — вторил ему боевой товарищ, — спина не разгибается…
Я пытаюсь задействовать самый убойный аргумент, предложив полтора пузыря.
Лень оказывается у алкашей сильнее пьяной жажды, и они упорно стоят на своем, будто партизаны.
Деньги у девчонки я уже взял, и отказываться от обещания не собираюсь. Значит, придется собственноручно отвечать за поспешность… Да и ветеранскую дочку жалко. Не шалашовка ведь, дочь военного, как-никак.
— Ты, короче, погуляй часок, — твердо говорю я снова накуксившейся девчонке, — а лучше сопли подбери и сходи к Явдохе, знаешь, где живет?
Девочка молча кивает.
Отсчитываю ей двадцатку.
— Придешь, скажешь, Витя с базара прислал. Попросишь литр, дашь денег. Не забудь — Явдоха, Витя, литр. Обратно пойдешь, захвати стаканчиков разовых, и бутылку газировки купи какой-нибудь. Только не «Живчика»! — Уточняю на всякий случай, — пока будешь ходить, как раз закончу. Тут отца и помянем.
Девочка, сделав над собой видимое усилие, подбирает сопли и убегает.
— А вы чего сидите? — рявкаю я на зевавших в сторонке мужиков. Совместными усилиями, опускаем в яму два пакета, наскоро забрасываем землей. Забастовщики получают расчет натурой и усталые, но довольные скрываются меж холмиков и крестов…
К моменту возвращения посыльной жара спадает окончательно. Да и я как раз заканчиваю копать. Могила вышла неглубокая, мне по грудь, и не особо широкая. Но какая получилась. Думаю всяко лучше, чем вечная компания двух алкашей. Выбрасываю лопату на бруствер и вскарабкиваюсь наверх, умудрившись особо край не обрушить.
— Ну что, прощаться будешь?
Девчонка ставит на землю пакет и с ужасом смотрит на черное гудящее облако над полиэтиленом. Мотает головой, даже отступив на шаг. Что ж, и такой взгляд я тоже знаю — когда смотришь, видишь, а все равно не веришь. Что вот это и есть твой близкий человек. То есть им было…
Справляюсь сам. Подтянув тело к краю могилы, осторожно, боком спихиваю. Хорошо, что покойный офицер не стал напоследок пакостить и дисциплинированно шлепнулся на спину. Не пришлось лезть в яму и ворочать тело… Под участившиеся всхлипы оттираю ладони от земли и снова берусь за лопату.
В эту жаркую августовскую ночь городок Кэнтон, штат Миссисипи, отсыпался перед началом рабочей недели. Несколько лет назад концерн «Ниссан» построил здесь новый автомобильный конвейер для сборки американских «Инфинити», после чего сонный столичный пригород быстро превратился в крупный индустриальный центр.
В коттеджах, чей размер и стоимость по введенным японцами корпоративным правилам строго соответствовали положению в компании их хозяев, спали топ-менеджеры, управленцы среднего звена, инженеры, операторы, рабочие, их жены и дети. Мирный сон ударников самурайского труда неусыпно охраняла полиция графства.
Полиции на улицах было много, и на то имелись серьезные основания. С началом летних каникул в город со всей страны съезжались студенты из колледжей и университетов (благо, доходы работников компании позволяли давать детям приличное образование). Поэтому окружной шериф, справедливо ожидая всплеска продаж наркотиков, выгнал на ночное дежурство едва ли не всех помощников. Не осталась в стороне и полиция штата, которой в преддверии выборов было приказано в пику ФБР выдать на-гора убедительные результаты эффективной борьбы с наркомафией…
Наркодилеры действовали хитро — они заранее прятали товар в надежных местах и, получив деньги, указывали покупателям координаты тайников-закладок. Поймать наркоторговцев было сложно, обосновать их вину при такой торговле — невероятно трудно. Для того, чтобы арестовать преступника, а затем предоставить существенные доказательства в суде, необходимо было дождаться факта передачи денег, при помощи направленного микрофона записать разговор, взять покупателей в момент, когда они заберут товар, отпрессовать задержанных в отделении и, получив от них в обмен на прокурорский иммунитет нужные показания, надежно закрывать дилера. Работа крайне сложная и требующая филигранной аккуратности, но игра стоила свеч — за одну горячую ночь порой распродавалось несколько килограммов дури, так что арест одного такого оптовика попадал на первые страницы газет, принося политикам незаслуженную славу, а Моравски — уважение коллег и прочное положение в сложной полицейской иерархии. Откинув спинку пассажирского кресла, детектив полулежал в глубине салона, стараясь не выдать свое присутствие малейшим шевелением.
Утро начинало понемногу теснить уходящую ночь, когда на Добсон-авеню выехали два черных «Сабурбана». Внедорожники-минивены, облюбованные всевозможными спецслужбами, проехали мимо и остановились напротив ничем не примечательного коттеджа, который, судя по газону размером в половину носового платка, принадлежал служащему автомобильного завода с невысоким рангом. Все двери одновременно открылись, и наружу посыпались люди в черных обтягивающих костюмах с короткими автоматами — точь-в-точь, как в очередной части «Splinter Cell», которую сын последнюю неделю сутками гонял на своей игровой приставке.
