него и увидел, как он указывает пальцем на потолок.
Я даже головы не успел поднять, как Минерва со страшным криком бросилась на меня сверху. Оказывается, эта дрянь замаскировала паутиной несколько выходов на потолке.
Окажись я сейчас тут в своем предыдущем сорокапятилетнем образе, я бы умер на месте. Но это тело видимо помнило инстинкты предыдущего хозяина и потому чуть ли не самопроизвольно порою реагировало на угрозы.
В этот раз было также. Тело само меня толкнуло в нудном направлении, но в паучиха меня всё-таки достала.
С рваной курткой и глубоким порезом на плече я отпрыгнул в сторону.
А она, словно предугадав направление моего прыжка, успела схватить одной из клешней меня за ногу и тут же подбросила вверх.
Бросок был знатный. Меня пригрело о потолок с такой силой, что я даже не помню, как после этого приземлился на пол.
В глазах снова всё поплыло, а плечо взревело из-за пореза.
Но Минерва не дала мне ни секунды на то, чтобы отдышаться. Она опять схватила меня клешням за ноги и подняла вверх. Тут я невольно поблагодарил спину за то, что боль в ней затмевала ту, что сейчас исходила от ноги. От того места, где её сжимали клешни.
— Что ж вам всем так нужна моя боль? — понимая, что паучиха сейчас начнёт меня пытать, я решил не дожидаться, когда меня проткнут чем-нибудь, и метнул топор туда, где у паучихи было побольше глаз.
Бросок оказался удачным. Минерва лишилась сразу двух зрительных органов, дико взревела и бросилась в сторону ближайшей пещеры. Разумеется, вместе со мной.
Я сжал и раскрыл кулак и примагнитил топор. Как только о оказался у меня в руке, я преодолел боль в спине, приподнял свой тело и, что было сил, вмазал паучихе по клешне, которой та меня держала.
От удара клешня надломилась и я успел выскочить из захвата за мгновение до того, как оказаться в темноте паучихиной пещеры.
— От тебя никакого толку, — отскакивая в центр зала, злобно выкрикнул я Кареону.
— А смысл тебе помогать, — надменно ответил тот. — Ты слабак. Следующее появление Минервы ты не переживёшь.
— Вдохновляет, — огрызнулся я.
Хотя понимал, что демонюка прав. Всё моё тело ревело от боли. Я хромал на одну ногу. При чем не просто хромал, а наступить на неё было практически невозможно. А подлечиться было абсолютно не чем.
Если выживу, надо будет всегда хранить одну свободную руну для подобных случаев.
— Куда ты пошел? — удивился демонюка, когда увидел, что я направился к выходу.
— Надо попробовать сбежать, — я отвечал очень тихо, надеясь на то, что Минерва переключится на самого громкого из нас.
— Ты идёшь назад. Выход в другой стороне!
— Не имеет значения.
Что ж, я правильно рассчитал. В следующий раз паучиха вынырнула из той пещеры, которая была аккурат за спиной расслабившегося демонюки.
Он сходу получил удар хвостом по затылку, а затем прокатился кубарем через ползала.
Мне показалось, что озверевшая паучиха в этот раз двигалась намного быстрее, чем прежде. Она догнала Кареона еще до того, как тот завершил свое движение и подхватила его своими клешнями за обе ноги.
Как только Минерва напала на демонюку, я сразу же развернулся и, не дожидаясь никаких более удобных моментов, метнул в неё топор.
Либо тело помнило, как грамотно бросать, либо топор сам докручивался, но я снова выбил стерве два глаза. От боли она даже отпустила одну из ног демонюки.
Я тут же вернул топор в руку и повторил свой бросок.
Минерва завизжала во всю свою дурь, но Кареона не выпустила. Более, того она размахнулась одной из своих остроконечных лап и вонзила её в плечо демонюке.
Я бросил еще раз. Потом еще.
Глаз у стервы становилось всё меньше, но это не помешало ей возить в Кареона еще одну свою лапу.
Следующий бросок угодил прямо в остаток стрелы, торчащей из паучихи. Эта боль пришлась её куда чувствительней и она таки отпустила вторую ногу Кареона. Но это уже было неважно, так как тот удерживался теперь лапами, которые пробили его насквозь.
Судя по тому, как болезненно он стонал, приходилось ему не сладко.
— Ничего, демонюка, потерпи немного, — прошептал я и очередной раз бросил топор.
Куда я попал в этот раз, я не понял, но от боли Минерва аж крутанулась вокруг своей оси.
Когда она поворачивалась я смог увидеть обречённый взгляд Кареона. Он скользнул по мне глазами, наполненными надеждой на спасение и одновременно пониманием того, что этого не произойдёт.
— Что ж ты так недооцениваешь меня, демонюка, — подумал я. — Ещё чуток. Всё идёт по плану.
Минерва остановилась так, что на пути моего топора оказался Кареон. Бросать больше нельзя.
Я попытался переместить, чтобы бросить под другим углом, но паучиха видела это и намеренно держала демонюку между нами.
В следующий момент я услышал мерзкий хруст раскрывшейся пасти Минервы. А затем увидел знакомый желтоватый дым, который паучиха начала высасывать из тела Кареон.
Она начала поглощать его боль. И, если верить словам демонюки, это восстановит её силы и тогда мне точно конец.
Выхода не оставалось. Я был вынужден придать демонюке призрачный облик.
После того, как я активировал руну, мне показалось, что Минерва испытала невероятный шок. Кареон растаял прямо у нее на глазах, а прилив боли прекратился. По своему обыкновению она сразу же завизжала, но уже через секунду заткнулась, так как мой топор после молниеносного броска оказался прямо у неё в глотке.
И тут ей овладело чистое безумие. Она начала хаотично вертеться во все стороны, разбрасывать попадавшиеся ей под клешни трупы и биться о стены.
Это продолжалось до тех пор, пока она не смогла «нырнуть» в одну из своих пещер вместе с мои топором.
— Вставай, демонюка, теперь точно уходим отсюда, — возвращать топор я не торопился. Сначала я хотел дождаться, когда Кареон поднимется на ноги.
Но он не отвечал мне и не подавал никаких признаков жизни.
— Кареон? Ты живой? — хромая на одну ногу, я приблизился к демонюке.
Он лежал неподвижно. Несмотря на то, что я вернул ему облик призрака, в нём всё еще оставались дыры, проделанные Минервой. А сам он был бледнее обычного.
— Демонюка, ты чего? — я бросился к нему, не зная, чем помочь. — Твою ж эту самую. Ты же сказал, что умереть не можешь. Это что, получается, я убил тебя?
Демонюка чуть повернул голову и посмотрел на меня с таким отчаяньем, что моё сердце аж вздрогнуло.
Затем его ярко-кровавые зрачки стали
