Мэйсон - John Hall

— Да, готов! — отвечает он мне. — Ракурс выбран, и если хотите, можете вывести его на все экраны! Поверьте, вы не пожалеете! — он смеется, и я выполняю его просьбу и, действительно, ни единой секунды после не жалею об этом.

По окончании боев, наплевав на его косяк, связанный с камерой на плече, когда он ворвался на переговоры договорняка, помимо основной заработанной им суммы вкладываю в ладонь смачную котлету, после чего заключаю договор на использовании материалов в личных целях, в неограниченном количестве. Джимми подписывает и уходит.

А до этого я вывожу на экраны его видение последних секунд боя.

— Трупаны бегут навстречу друг другу и… удар! — озвучиваю я, наблюдая полет головы Бабуленьки над холодосом, ареной, над зрителями. — Офигеть! Она напоминает мне небольшую, но гордую птицу, что решила покинуть наш бренный мир!

На самом деле я озвучиваю совершенно другую мысль, просто цензуратор не знает, как увязать весь тот поток мата, который вырывается из меня.

— В следующем году, получается, у нас не будет номера два, потому что голова снята и, как мне кажется, никогда не найдется, а если и найдется, то будет непригодна для церемонии открытия! — не затыкаясь, говорю я. — Но это того стоит! Это шоу того стоит! Просто историческое событие! — моему возбуждению нет предела. — Видимо, Некрос пожертвовал всем для последнего удара, потому что, несколько раз дернувшись после своей явной победы, он свалился, и сейчас его пытаются откачать медики! Получится или нет, не знаю! В любом случае, я рад тому, что вы были с нами, со мной, видели это незабываемое шоу и были свидетелями прекрасной работы нашего оператора Джимми! — смеюсь я. — Увидимся в следующем году! Всем спасибо! Доброй ночи и… По старой традиции! Зрители, давайте со мной!

И все, кто наблюдал за сражением даже без бронированных окон, в поддержку меня и нашего мерзко-прекрасного мероприятия кричат: «Спокойной ночи» и… «Главное, не встретиться после смерти!»