на Таангураи. Но на еще большую дистанцию, насколько я знаю, никто не замахивается. Есть, конечно, дальние разведчики, но их всего два во всей Империи. И какие у них стоят вычислительные системы, я даже не представляю. Говорят, такой компьютер стоит столько же, сколько и весь остальной корабль, и знаешь, я в это верю.
– Ладно, тогда счастливого пути! – улыбнувшись, Тертый шутливо стукнул своим кулаком о кулак Реэрна. – Будем думать над твоей информацией, серьезно думать. И не теряйся там, в своих звездных далях!
– Не потеряюсь, – улыбнулся в ответ Реэрн, поднимаясь с места.
Встреча со старым другом обрадовала его, хотя услышанное на ней наводило на тревожные мысли. Первый, то есть глава Союза Борьбы Суорд, был в представлении Реэрна человеком, который никогда не ошибается. И если он считает, что в Империи назревает кризис, значит, и в самом деле надо быть готовым к неприятным неожиданностям.
Глава 3. О, счастливчик! (часть 3)
– Ты слишком много пьешь, Кирио!
Миниатюрная старая женщина в черно-белом вдовьем платье, чье лицо еще хранило отчетливые следы былой ослепительной красоты, решительно вынула бокал из руки немолодого грузного мужчины, сидящего за компьютером в большом роскошном кабинете. Нюхнула содержимое и брезгливо выплеснула его прямо на покрывавший пол пушистый ковер с абстрактными узорами.
– Иногда бывает сложно удержаться, мама, – произнес мужчина совершенно трезвым голосом. – К тому же, эта штука все равно действует на нас намного меньше, чем на существ с красной кровью – землян или… филитов!
– Ты подписал Указ? – принцесса первого ранга Инноэне, вдовствующая Императрица-мать, присела напротив сына.
– Да, сегодня, – Император Кириотоэмо Кэлроэроэ с сожалением глянул на поставленный на край стола опустевший бокал. – Порой бумаги, которые приносят мне на подпись, пахнут кровью. С этой она просто лилась. И красная, и синяя.
– Сын мой, – голос вдовствующей Императрицы чуть смягчился. – Иногда приходится примиряться с неизбежностью.
– Что же поделать, мама? Ты же сама воспитала нас такими… с умом и совестью. А честь… Ее осколки порой больно ранят. Я знаю, мне было слишком поздно что-либо предпринимать. Но почему Гдоода и тех, кто был до него, не остановили, когда это еще было можно?! Или, может, все-таки тогда были правы…
– Нет! – принцесса Инноэне, мрачно нахохлившись, покачала головой. – Я не жалею о том, что сделала! Ни тогда, ни сейчас! Они не могли победить! А даже если… Ты знаешь, что за прекраснодушными мечтателями всегда приходят мерзавцы. Поэтому мне и не нравится то, что сейчас делает Лар…
– Ах, мама, оставь хотя бы его в покое! – с легким раздражением в голосе бросил Император. – По крайней мере, это дает результаты! Не уходи от ответа! Почему вы с отцом ничего не предпринимали?!
Принцесса Инноэне еще сильнее съежилась в своем кресле.
– Потому что это шанс. Первый и единственный с тех пор, как… И скорее всего, последний. Так или иначе, мы вступили в эту игру. Теперь ее надо выиграть.
– Жертва фигуры ради победы в партии? – хмыкнул Император. – Знаю, знаю… Сколько жертв будет там, на Филлине?! Сотни тысяч, миллионы… или десятки миллионов? Мы не преступники, только сообщники. Но расплачиваться нам. Тебе, мне, всем…
– Видел?
– Только частично. Впереди чернота… Будь он проклят, этот наш проклятый дар!
– Да, мы прокляты, – согласилась Императрица-мать. – Но потом приходят дети и смывают проклятия предков.
– Ты считаешь, пора?
– Считаю, – принцесса Инноэне решительно кивнула. – Приближается кризис, подобного которому не было, наверное, уже более двух веков. Никакая Филлина его не предотвратит. Скорее, даже ускорит. Нам нужны все, способные… держать оружие.
– Это будет не просто, мама, – Император с сомнением покачал головой. – Вы с отцом сразу знакомили нас… с прозой жизни. А наши дети… увы, еще только дети.
– Значит, им придется повзрослеть. Всем сразу или по очереди. Или не повзрослеть вообще.
Император повел плечами, словно ему стало зябко. Слова матери порой звучали как приговор. Окончательный и приведенный в исполнение.
– Во всяком случае, у нас есть, из кого выбирать, – сказал он. – Сразу пятеро. Даже шестеро, если считать дочку Лара. Или ты решила приберечь ее для себя?
– Не знаю, – Императрица-мать недовольно повела плечами. – У девочки очень высокий потенциал и хорошие задатки, но ее можно играть только в паре. Ей нужен хороший, по-настоящему хороший партнер.
– Ну, мама, у парней еще будет возможность проявить себя.
– Да, будет, – принцесса Инноэне еле заметно усмехнулась. – У нас есть немного времени. Год, по меньшей мере, а то и два. За это время все смогут показать, на что они способны.
Боорк оказался в дурацком положении слепца, выигравшего в лотерею телевизор. Кадровик на прощанье сделал ему роскошный подарок – семь с лишним часов свободного времени в Столице. Но, вот беда, они ему были сейчас совершенно не нужны.
Вначале он попытался сразу прибыть на свое новое место службы. Но оказалось, что его и не ждали там так рано.
– Вы Боорк, наш новый второй пилот? – встретил его дежурный офицер. – Доброволец?.. Рад, весьма рад... Но понимаете, нашего командира, суперофицера первого ранга Пээла, сейчас на месте нет. Вызвали в Совет Пятнадцати! Первого пилота, старшего-два Маарда, тоже нет. И вообще, в вашем предписании указано какое время прибытия? Вот и прибудьте ровно к этому сроку – у нас в Военном Космофлоте ценят пунктуальность. А сейчас… Ну, не могу я поверить, что у вас не найдется, чем заняться в Столице!
По виду и интонации дежурного было заметно, что он-то бы нашел, чем заняться в Столице. И вообще, он относился к Боорку немного покровительственно, хотя по возрасту был, наверное, немного младше, а на рукаве носил те же три треугольника младшего офицера первого ранга.
Однако Боорк не стал ни спорить, ни обижаться. Другое ведомство – что другой мир. Это его первое назначение в Военном Космофлоте, значит, надо привыкать к новым правилам, порядкам и понятиям.
Оставив вещи у доброжелательного дежурного, он уже налегке запрыгнул в первый же пустой кар, неспешно катящий по направлению к зданию космопорта. Теперь надо было только решить, как распорядиться нежданно выпавшей свободой. Безусловно, в прежние времена, у него не возникло бы на этот счет ни малейших сомнений. Но, увы,
