рассчитывать. Да, что рассчитывать, я и предположить такое не мог. Я вам больше скажу: укажи мне кто-нибудь, неважно кто, на необходимость учесть и такой фактор, я бы в лучшем случае посмеялся бы над придурком. В действительности же всё совсем не так, как на самом деле.
На следующий день, уже хорошо так за полдень мы с поручиком, Данилычем и тремя солдатами попёрлись на опушку леса, да и не леса даже, а так – лесочка. Он нам загораживал обзор прямой видимости одного очень важного, по мнению поручика, объекта. Вот мы и почапали туда, сделать десяток другой замеров.
Прибыв на место, начали устанавливать мензулу. Процесс без видимых причин неприлично затянулся: то упадёт что-нибудь, то земля под штативом осыпется. Все уже на нервах, и тут один солдатик вдруг побледнел лицом и, заикаясь, забормотал, тыча при этом пальцем в сторону леска, куда смотрел глазами размером с хороший тазик:
- Шур… а… а… аль… а а…
Мы повернулись в указанном направлении. В моментально наступившей тишине моим глазам открылось такое зрелище, которому позавидовал бы любой, даже самый оскароносный фильм ужасов. Не знаю, сколько времени мне понадобилось, чтобы осознать, что весь этот абсурдный сюрреализм, происходит сейчас не на киноэкране, а в самой настоящей действительности, и, к сожалению, со мной.
От леса к нам, оскалив клыки в отвратительной гримасе, медленно, но неотвратимо приближался чёрт. Настоящий чёрт с копытами, рогами, хвостом и свиным пятачком вместо носа. Он был уже метрах в пятнадцати от нас. Солдаты, Данилыч и даже Старинов судорожно начали делать какие-то нелепые движения, наверное, призванные защитить их от нападок нечистой силы. Я же не придумал ничего умнее, как осенить чёрта крёстным знамением. Чёрт встал как вкопанный, как будто натолкнулся на невидимую стену, противная ухмылка на его морде сменилась таким выражением, словно его только что коварнейшим образом обманули. Ни секунды не мешкая, я достал из-под рубахи нательный крестик, который носил на серебряной цепочке и ткнул им сторону беса. Грязно-серая шерсть у чёрта встала дыбом. Я тут же решил развить успех какими-нибудь словами из молитвы, но вспомнил только:
- Во имя отца и сына, и Святого духа…
Как дальше я не знал, но это и не понадобилось: глазищи у чёрта сделались побольше, чем у давешнего солдата, который первым его заметил. Бес подскочил и, резко развернувшись назад, так замолотил нижними конечностями в воздухе, что едва коснувшись копытами земли, умчался вдаль, совсем как какой-нибудь мультяшный персонаж, через пару секунд скрывшись за горизонтом.
Врать не буду – не ожидал я от него такой реакции. А уж соратники мои были поражены до состояния отвисших челюстей. Слегонцухи прийдя в себя, я задал вопрос, интересовавший меня сейчас сильнее всего:
- Это кто такой был?
- Это шуралей, - произнёс один из солдат и сразу же огрёб оплеуху от Данилыча:
- А ты-ть погромче кричи! Он, вишь, далече убёх - не слыхать ему! А так, глядишь, возвернётся!
Похоже, и здесь есть традиция, разную нечисть своими именами не называть, дабы не накликать.
Поручик не то что бледный, а аж даже зелёный, повернулся к нам и, глядя куда-то в пустоту стеклянными глазами, отрешённым голосом произнёс:
- Это конец.
- Можа ещё обойдётси, - зыркая по сторонам, произнёс Данилыч. – Давайте-ка пошустрому мотать отседова. Надо бы засветло до жилья добраться.
До жилья было всего ничего – километра четыре не больше, но надо же ещё и вещи собрать. Народец оживился и, поскоренькому сложив инструмент, бодрым шагом, местами переходившим в бег, двинул к основной группе.
- Уходим! Уходим! Скорее! Скорее! – поторапливали людей поручик с Данилычем.
- Что случилось? – на разные лады спрашивали те.
- Стряслось что-то? – непонимающе глядя на Старинова, поинтересовался Раков.
- Потом, Алёша! Потом! Сейчас нужно уходить, быстро, как только возможно, - ответил поручик.
Мы довольно быстро собрались и резво припустили в деревушку, в которой сегодня ночевали. Данилыч беспрестанно подгонял людей и чуть ли не поминутно оглядывался. Остальные участники инцидента у леса тоже частенько бросали назад обеспокоенные взгляды, не отвечая другим на вопросы о причинах столь поспешного отъезда. Постепенно их нервозность передалась и мне. Я тоже начал оглядываться, даже бинокль достал, но никакой погони не было. Или это только казалось, что её не было.
Шуралей? Какой шуралей? Может, они здесь просто чертей так называют? Но вот ведь что странно: я, конечно же, охренел, увидев такое не в кино, а в реальном мире, я ведь до этого твёрдо знал, что чертей не бывает, а остальные… Я никак не мог отделаться от ощущения, что для них эта встреча с бесом не считалась нереальной, скорее неожиданной. Это как если бы ты вышел из дома за хлебом, а у подъезда медведь. Ты понимаешь, что медведи – они настоящие, они существуют, но существуют где-то далеко от тебя, и тут их быть не должно. А этот, наверное, просто из кочевого зверинца сбежал. Такое не часто, но случается. В городах по улицам медведи не ходят, поэтому и к встрече с ними возле дома никто даже в шутку не готовится.
Вот так и эти, словно знали, что черти на самом деле существуют, только здесь их встретить не ожидали, потому что здесь они не водятся. А если не здесь, то где?
В деревне Старинов велел Данилычу разместить людей, а сам пошёл за старостой. Вернулись они довольно быстро. Среди местных тем временем сама собой началась суматоха: люди сновали туда-сюда, мужики таскали какие-то жерди, бабы кричали, созывая ребятишек, и лица у всех жутко озабоченные.
- Этот что ли колдун, говоришь? – указывая на меня, спросил у Старинова подошедший мужик с суровым взглядом.
Поручик со старостой посмотрели на него.
- Чего те Михей? – мрачно поинтересовался у мужика староста.
- Этот что ль колдун шуралейку отогнал?
А быстро здесь слухи расходятся.
- Этот, - кивнул поручик.
Мужик смерил меня взглядом и произнёс:
- Говорят, ты от шуралейков заговор знаешь. Так ли?
Я неопределённо пожал плечами.
- Надёжный заговор-то?
Что я мог ответить? Только правду:
- Без понятия.
Мужик снова смерил меня взглядом и недоверчиво спросил:
- Это как?
Я почувствовал, что сейчас моя очередь задавать вопросы:
- Шуралейка – это такой с рогами и с хвостом?
- Он самый, - согласился мужик.
- И чего ему надо?
- Будто сам не знашь, - усмехнулся он.
- Представь,
