Все, кроме отца Донахью, взяли себе по браслету: по вполне понятным причинам ему вовсе не хотелось прикасаться к предметам, обладающим магической силой. Мы пользовались только белой магией, но католическая церковь считает происхождение магии по меньшей мере сомнительным, и нашему священнику не по душе вступать в конфликт с догмами религии. Кое-кто из отряда иногда подсовывал ему что-нибудь магическое — тайком вылечивал его или делал невидимым, — но мы этим никогда не злоупотребляли. Сам Донахью скорее бы умер, чем попросил о чуде, — это не преувеличение.
Для себя я выбрал браслет «Невидимка» и показал чародею ящик, битком набитый короткоствольными крупнокалиберными пистолетами. Миниатюрный пистолет, современная модификация «Белгиума-9», стреляет сразу из всех четырех стволов, рассчитан на двадцать две обоймы и использует пули серебряные, деревянные, железные и фосфорно-зажигательные. Своего рода защитный барьер на все случаи жизни. Отличное оружие для последнего боя растратившего свою энергию мага.
И, что самое важное, этому пистолету не нужно ни пороха, ни детонатора, ни стандартных химикатов, которые в присутствии мага обычно отказываются работать. Этот «малыш» может действовать в руках чародея, экипированного всеми своими магическими причиндалами. Ричард, конечно, полюбопытствовал, что же это за чудесный состав. А я и сам не имел ни малейшего представления; пришлось сделать серьезную мину: мол, секретная информация. Маг благополучно проглотил мое вранье, Джессика прикусила язык, и все засунули по крошечному пистолету в кобуру у ботинка, приспособленную как раз для этой цели.
Джордж разглядывал это свое новое оружие, любовался сверкающим браслетом. Естественно, он выбрал «Удар молнии» — тонкости мистеру Ренолту ни к чему.
— Техномагия… — усмехнулся он. — Вот это по мне!
Ричард почему-то при этих словах замер.
— Техномагия… — повторил он, медленно выпрямляясь. — Технологическая магия… Может ли… возможно… Да, вот оно!
По его голосу и выражению лица мы поняли: чародею открылось нечто важное. Вся команда собралась вокруг него — расселись на полу и на тюках с вооружением.
— Это чистое безумие! — Ричард сжимал руки до белизны в костяшках и нервно мерил шагами наш маленький, тесный круг. — Знаете ли вы, что получится, если кто-нибудь магическим способом приведет в действие радарное сканирующее устройство?
— А что? — с острым интересом спросила Джесс. — Что получится?
— В результате такого сочетания можно определить координаты… черт возьми, да просто попасть в самую точку любого технико-магического устройства, будь оно электро-алхимическое или химико-эфирное.
— Подобное ищет подобного, — по-своему объяснила Минди.
— Точно! В этом вся проблема!
— В чем же это? — Джордж явно скучал: наш жаргон ему неинтересен, впрочем, как и его жаргон — нам.
Донахью с шумом захлопнул Библию.
— Наши удостоверения агентов Бюро!
Теперь Ренолт, как и все мы, заинтересовался всерьез. Андерсон кивнул:
— Абсолютно верно!
— Неужели возможно такое обнаруживающее устройство? — Мне как-то не верилось.
— Теоретически — да. Рауль больше рассказал бы вам об этих исследованиях, чем я. Его всегда привлекали темные, таинственные чудеса — только для избранных. Поистине Хорта был магом с большими странностями.
Один чародей называет другого странным… Вот дела!
— А ты сможешь сделать так, чтобы мы нашли нашего таинственного врага? — Джессика напряженно подалась вперед.
— Или создать такие помехи, — добавил Джордж, — чтобы он не мог найти нас?
— Мне это не под силу. Тут нужен бриллиантовый чародей, а может, и того выше.
Я оторопел.
— Как — выше? Я думал, выше бриллиантового нет…
— Таково общепринятое мнение, — уклонился от прямого ответа Ричард. — Но некоторые утверждают, что, как только достигнешь этого уровня профессионализма, твой жезл обретает способность превращаться во что угодно — по твоему желанию.
Минди недолго переваривала эту информацию.
— Значит, супермогущественный чародей может предстать в образе обыкновенного новичка с деревянным прутиком?
— Вот именно.
Джордж содрогнулся за всех нас. Что за чудовищная мысль! Магический радар… Теперь понятно, каким образом противник сумел сконцентрировать свои атаки на агентах Бюро и обнаружить наш штаб. На их экранах он, наверное, представлялся в виде настоящего фейерверка.
Минди тронула меня за рукав.
— Эд, ты уверен, что на острове нам не понадобятся удостоверения?
— Абсолютно, — успокоил я ее и вытащил из кармана зажигалку.
Щелчок — и загорелся язычок пламени.
— Их надо сжечь.
Мы сожгли их в туалете и только хотели спустить воду, как я сообразил: нажать-то не на что. Химический туалет, из него ничего не попадает наружу… Ребята из Технической службы продумали все до мелочей.
— С этим, скорее всего, мы и столкнемся на острове, — заключил Ричард, когда мы по одному вышли в главный салон. — Сочетание науки и магии.
— Нам предстоят трудные времена, — заметил практичный Джордж.
— Не только трудные, но и странные, — добавила Минди.
Джессика вдруг рассмеялась, и Донахью спросил, почему это ей смешно.
— Всякое новейшее достижение техники мало чем отличается от магии. — Джесс будто цитировала по памяти.
— Что-то знакомое… — стал припоминать я. — Откуда это?
— Это сказал писатель по имени Артур Кларк.
— Да, теперь и я вспомнил, — погрустнел Ричард. — Рауль, бывало, говорил в шутку: всякая новейшая магия мало чем отличается от достижений техники.
— Вот с этим — согласен.
— Еще бы! Ты же ими пользуешься.
В этот момент раздался сигнал внутренней связи: Хассан предупреждал о пятиминутной готовности. Наша работа не рассчитана на людей медлительных, ненавидящих спешку и нацеленных прожить больше сорока лет.
Пока мы пристегивались к креслам, Джордж выдвинул гипотезу: облачность и остров не обязательно связаны между собой. Остров может оказаться добрым беглецом, попавшим в ловушку злой облачности. Или же облачность — сама воплощение зла — пыталась сдержать зло еще большее. Ну нет, напряженная умственная деятельность не для мистера Ренолта. Обе гипотезы я оставил про запас, вопрос — пока открытым.
По мере приближения к границе облачности наш самолет стало болтать. Мне пришлось снять темные очки: всякий раз, как я выглядывал из окна, устрашающая черная аура пронизывала меня острой болью.
