Глаза боярской дочки судорожно забегали в поисках поддержки, и, только найдя меня в тесной толпе, сгрудившейся в узком коридоре перед каменным монолитом Лена выдохнула. Симпатичные глазки Скрябиной буквально молили меня о помощи.
Не прошло и двух секунд, как на меня уже были устремлены взоры всех присутствующих. Лена могла ничего и не говорить. Стоило ей подойти к монолитной двери убежища ее дома, как я мгновенно заметил разницу.
Защитный конструкт, созданный с целью уничтожать все живое, что пытается сквозь него проникнуть, выглядел совершенно не так, как в ночь нашего первого с Леной проникновения в боярское подземелье Академии.
И это было вполне ожидаемо, ведь с тех пор прошло больше месяца, и не было ни единого шанса, что Вельяминов не озаботится укреплением защиты места, в которое он спешно спрятал все самое ценное, что принадлежало боярам в Академии. Все свои наработки, тайны и людей.
Как только запахло жареным и стало понятно, что контроль над Академией окончательно утрачен, из обслуживающего и преподавательского состава Академии разом пропало сто четырнадцать человек, включая последнего оставшегося на должности члена боярского совета Бронислава Жеребцова.
Эвакуационные выходы и бывший особняк Скрябиных, в котором располагался вход, весь месяц находились под круглосуточным наблюдением имперцев, но Вельяминову все равно удалось спрятать людей и свои секреты, связанные с Академией внутри без лишнего шума.
Однако, пусть мы это и допустили, но мы точно знали, что пусть боярским прихвостням в главе с Жеребцовым и удалось скрыться в подземелье, покинуть его без боя они никак не могли.
Поэтому, как только Гавриил Романов выдал мне полномочия Хранителя, моим первым решением было уничтожить угрозу, засевшую под нашим самым уязвимым местом. Академией.
Потратив бессонную ночь на жаркие споры с Арсением и обработку тонн стратегической информации, мне удалось оперативно набросать план атаки. Я знал, что Вельяминов использует каждую доступную ему минуту, чтобы укрепить оборону подземелья и спешил как мог, но и этого оказалось недостаточно.
Защитную печать дома Скрябиных, установленную на монолите, я проверил первым делом еще ночью, и убедился, что сил Лены хватит, чтобы ее открыть. Боярская дочка была нашим единственным ключом внутрь и, как только ее с целым конвоем защиты доставили из Гельсингфорса в Санкт-Петербург мы направились ко входу.
Но, к моему удивлению, защитный конструкт совершенно изменился за ночь. И не в ту сторону, в которую бы мне хотелось.
Прогнав в утомленном от недосыпа мозге новую информацию и варианты действия, я сделал шаг вперед и поравнялся с не знающей, что делать дальше Скрябиной, обхватил ее левой рукой за талию, а правую положил на плечо.
— Не переживай, все будет хорошо, — шепотом проговорил я на ухо девушке и ее бесцветные потоки немного окрепли.
— Но ведь там… — начала протестовать Лена.
— Знаю, — мягко перебил я девушку и обернулся назад.
Впереди всех стояла Варвара Богданова, угрожающе скрестив руки и прожигала меня яростным взглядом.
В полушаге позади стояла Кира Романова, которая под стать своей телохранительнице буквально излучала крайнюю степень недовольства происходящим в целом и мной в частности. Новоиспеченного Ректора до глубины души оскорбило заявления отца о том, что она обязана подчиняться моим приказам.
А меня оскорбило то, что Кира напрочь отказалась это делать и, наплевав на мое мнение, заявила, что подземелье Академии ее зона ответственности и она пойдет туда даже если для этого придется силой прогнать всех посторонних с ее острова.
Увы, полномочия Ректора на территории острова превосходили все мыслимые и немыслимые пределы, и даже я не мог ей помешать. Юридически, разумеется.
После безуспешных попыток переубедить Киру и разведшего от безысходности руки в стороны Гавриила, мне пришлось выбирать между двумя реальными вариантами.
Запереть Киру Романову силой или взять с собой.
Не без давления и убедительных аргументов Арсения, пришлось выбрать второй вариант и увеличить ради дополнительной безопасности высокопоставленной гостьи размер отряда. Плюсов в наличии королевской крови под боком тоже было немало, поэтому я особо и не сопротивлялся.
Тем более я придумал как использовать этот момент в свою пользу. Вельяминов прекрасно знает, что Кира не покинула остров после церемонии, и, если ублюдок планировал избавиться от нового Ректора, сегодня идеальный момент. Чтобы спровоцировать бояр, я нарочно ослабил защиту Академии и создал видимость уязвимости Киры Романовой, чтобы прощупать возможности боярского совета и заставить их раскрыть пару карт.
Будет приятно если Вельяминов сделает ход и попадет в подготовленную ловушку. Если же нет, это тоже своего рода результат.
Сам же Арсений сейчас возвышался за спиной Киры, возглавив отряд из двадцати лично отобранных им элитных бойцов.
Позади всех, бесстыдно наслаждаясь происходящим, у стенки стояла Василиса Богданова. Она единственная из присутствующих не собиралась участвовать в операции, а пришла чтобы проводить дочь и позлорадствовать над Арсением, вынужденным теперь выполнять мои приказы.
Тут я Василису мог понять, хмурый и обескураженный таким поворот Арс вел себя действительно забавно. Как большой обиженный ребенок.
Сама же Василиса сразу после церемонии назначения Киры Романовой новым Ректором, получила повышение до проректора по воспитательной работе.
Так звучала ее должность официально. Неофициально же в руки Богдановой перешло управление и координирование имперскими делами и безопасностью внутри Академии, что делало ее вторым по важности лицом на острове.
— Так в чем проблема? — не выдержала Варвара, — обрюхатил наш ключ и теперь придется ждать восемь месяцев?
Я пропустил глупый ревностный выпад и последовавшие за этим глухие смешки мимо ушей и спокойно ответил:
— Дело не в Лене, а в защитном конструкте.
— Ты же проверял его ночью, — первым отозвался Арсений и скосился на монолит.
— Они усилили его, — отследив взгляд здоровяка скривился я.
— За одну ночь? Ерунда, — хмыкнула Кира Романова и сделала шаг вперед.
— Боюсь, не стоит этого делать, — мягко выставил я руку перед Ректором, не позволяя ей ступить ближе.
Кира окинула меня полным недоверия и пренебрежения взглядом, но остановилась. С манерами некоторых Романовых было тяжело управляться даже когда они считались с моей силой и титулом, сейчас же уважения придется добиваться с самого начала.
— На земле Академии я сама
