из погибающего мира на Атиозес.
Решив подумать над возвращением почти бесценной, хоть и нелюбимой вещицы позже, Сет двинулся к Олафу, желая продолжить прерванное, но дракайна решительно перегородила ему путь. Взяла его руку и положила себе на лоб. Он понял, что ей есть, что сказать, и вновь ментально потянулся к ее разуму.
Мысли дракайны были сумбурны. Из-за того, что ей редко удавалось разглядеть других существ, боясь из окаменения, образы выходили корявыми. В ее сознании в итоге начинали возникать лишь части тел, то с голой кожей, то обрастающие шерстью. И эмоционально уже не было страха или какого-то немого вопроса — было предложение. Сет убрал руку и задумался. Догадка, что имеет в виду дракайна заинтересовала его, но он не был уверен в результате.
— Олаф, план меняется. Учись обращать только голову.
⋆☽ ◯ ☾⋆
— А точно другого пути к замку нет? — спросила Герда, брезгливо, борясь с тошнотой и страхом смотря на мост через реку, созданный некромантом. И перила, и саму дорогу составляли скрепленные гниющей плотью кости разных существ. Иногда среди соединений можно было разглядеть голову человека, коровы, коня или кошки. И вся эта конструкция была покрыта полчищами мерзких мух. Исходящий от моста запах ужасал. Флаум, не став дожидаться решения Хозяина и его спутников, спрыгнул в реку и начал ее переплывать.
Сет не стал отвечать. Он предпочел бы вообще обойтись без моста, чтобы запереть всех волков и мертвецов на этом островке, но у вампиров были крылья, а оборотни смогли бы и переплыть это озеро, несмотря на противоречащее природе течение, как у реки. Это чудо архитектурной мысли нужно было в большей степени для устрашения и транспортировки пленных. Другой вопрос, как бы жрец стал уговаривать перейти по такому мостику скот… Молча Сет подошел к воде и потянулся к ней импульсом энергии. Стихия повиновалась. От кромки ближайшего берега вода начала останавливаться. Её частицы быстро замедляли свой ход охлаждаясь и превращаясь в лед. Кривая, но широкая и толстая ледяная дорога весьма быстро достигла противоположного берега.
Братья первыми ступили на магический мост. Джастин, с улыбкой отсалютовав рукой пошел к замку. Сет остановился и не оборачиваясь произнес.
— Это последний шанс уйти. Жнец смерти еще вьется неподалеку от Аделы. С того берега я уже не смогу поддерживать поток. Будь моя воля, все бы сложилось иначе… — и быстро зашагал не оглядываясь.
Насчет жнеца он не соврал, но не дать им выбор, хоть какой-то, просто не мог. Сет был уверен, что теперь-то точно семья последует за ним. После того как они проводили дракайну до грота рядом с озером, вновь в полдень устроили привал. Когда братья забылись быстрым сном, Герда с Олаф попытались уйти, мало веря в россказни о поддерживающем жизнь Аделы энергетическом потоке. По мере отдаления семьи от братьев, нить постепенно истончилась. Слишком плавно, чтобы Сет смог это заметить во сне. Когда силы из него тянулись уже совсем тонкой нитью, он ушел в глубокий сон, и цепь прервалась. Адела засипела и начала синеть, испуганно вытаращив глазки. Олаф с Гердой сначала опешили, но затем бегом бросились обратно. Джастин проснулся от их испуганных призывных криков, сразу поняв, что произошло. Разбудить Сета не удалось бы сразу, не будь рядом брата — в глубоком сне он выглядит как мертвец и почти ничего не ощущает. Кричать, бить, тормошить или даже чем-то острым колоть — совершенно бесполезно. Но Джастин знал об этой особенности сразу плесканул в него воды с собравшегося на большом листе репейника росы. Сет проснулся, быстро сориентировался и успел вновь подхватить жизнь в теле младенца. Случай спутники даже не обсуждали. Все стало ясно без слов.
Адела мирно посапывала на руках у Герды, вдоволь наевшись материнского молока. Олаф шел, периодически неловко опираясь на передние руки-лапы и старался внутренне зачерстветь, как того требовал план. Герда пыталась принять стойкий и невозмутимый вид, внутренне молясь, хоть она и делала это не часто, что все пройдет, как и было задумано. И что все останутся живы.
На том берегу их встретил сначала густой перелесок и небольшое болотце. Прямо из ряски вдруг выглянула девушка с серовато-зеленой кожей, в простой мокрой рубахе. Но встретившись глазами с Сетом нырнула обратно. Герда не задерживалась, чувствуя, что многие из здешних обитателей окажутся слишком отличными от известных ей существ. Расспросить можно было потом. Сейчас предстояла битва.
Перед выходом из лесочка Сет остановился, достал из сумки печально известный венец, нацепил на голову, и надел на пальцы несколько перстней. Герда, догадываясь, что с законным владельцем ничего плохого не произойдет, все равно внутренне содрогнулась. Сет, заметив ее беспокойство грустно улыбнулся и предупредил:
— Когда пересечем черту леса — забудьте мое имя. Остаются только титулы. Подсказок не будет. Только приказы. Во всяком случае, пока можем попасться на глаза кому-либо кроме проклятой каменюки. В этих стенах я не имею права на дружбу и привязанность, — будто оправдываясь, добавил, — Ушел бы, если б не незримая энергетическая цепь Итернитаса, накинувшего силки как только я ступил на его плиты несколько лет назад.
За лесочком путникам открылся вид на озеро и замок, пожирающем скалу. Они стояли, сросшиеся серые твердыни, проникающие породой друг в друга, оплетая место стыка каменистыми корнями. У Олафа и Герды в мыслях сразу возникла ассоциация о лишае или плесени. О том, что замок растет еще и в глубину, расширяя свои подземелья, вгрызаясь в почву мира наподобие хищной грибницы, они еще не знали.
У замка не было излишних украшений. Он более походил на крепость, чем на дворец, позволяя себе выделиться лишь парой острых башен и каменными горгульями, не придающим ему изящества. Казалось, что замок вдруг свалился на землю с высоты, поскольку имелось несколько раскрошенных стен, валялись оттащенные в спешке глыбы, чтобы не мешаться под ногами. Кое-где стояли леса — явно проводился ремонт. Во двор Итернитаса вела полуразрушенная тяжелая арка с лестницей, выходящей на ровную площадку рядом с большим озером. На ней были отчетливо видны казненные оборотни, посаженные на заостренные колья высоко над землей. Одного из Волков Олаф узнал. Тот самый, «в яблоках» с ярко-рыжим пятном вокруг левого глаза… Виновник его преображения и присутствия в этом ужасном месте. Олаф хотел почувствовать хоть что-то похожее на злорадство, но ощущал лишь жалость и страх за семью.
Ветер колыхал остатки листвы на деревьях и шерсть на мертвых волках, но несмотря на движение воздуха казалось, что стало очень душно и затхло. Определить, откуда именно
