бросались, бились о бампер, двери, оставляя кровавые следы на стекле и даже пытались догнать.
– Господи, помилуй…спаси и сохрани нас, грешных, – произнёс отец Дионисий, слегка дрожащим голосом.
Не сказать, что я был в шоке, это был ужас, трупы женщин, детей, стариков были всюду, даром, что окраина. А что же твориться в центре? Увидев такое дня три назад, я бы точно свихнулся. Вон, даже священник побледнел. Впереди, прямо на дороге, можно сказать в центре безумия, стояла маленькая, худенькая фигурка, ребёнок совсем кроха, может лет трёх четырёх. Заражённые пробегали мимо него, будто не замечая, а может пока игнорировали, ведь вокруг полно целей покрупнее и посочнее.
– Батюшка!
– Вижу! – ответил тот. И добавил твёрдо, почти требовательно. – Поспеши.
Плюнув на подвижные препятствия, я вдавил педаль в пол. Тут же поймав бегущего на перерез пустыша, крутанувшись, тот перелетел через машину, задев при этом лобовое стекло. Двадцать метров.
"Быстрее, ещё быстрее! Десять. Чёрт! Кто этот, лысый здоровяк слева? Лотерейщик!? А-а, плевать!"
Резко выжимаю тормоза. Пожалуй, слишком резко – батюшка едва успел схватиться за дверную ручку. Визжа покрышками, машина пошла левым боком, сбивая как кегли двух пустышей. Чуть газанув, я опять притормозил и уазик покачнувшись выпрямился.
Стоп машина! Белокурая девочка за правым окном стоит, как струнка, ручки по швам, глаза с силой зажмурены. Батюшка не стал возиться с дверью, высунулся в окно, схватил её за плечи и втянул внутрь. Трогаясь, я выставил винтовку в своё окно и тут же выдал очередь в полмагазина. Летящий на всех парах лотерейщик закончил свой забег по инерции, сильно приложившись о заднюю дверь.
– Фух! Успели! – выдохнул я, прибавляя газу.
– С Божьей помощью! – утвердил батюшка.
Пригород остался позади, а впереди ждала развилка. Передо мной стоял выбор, прямо по трассе на запад или направо просёлками в северном направлении. Я выбрал просёлки. Метров через шестьсот начинался сосновый лес, дорога вела сквозь него. Проехав с километр, съехал на обочину и остановил Уаз под тенью деревьев.
– Перекур десять минут, – сказал я, глуша машину.
Ребёнок сидел на коленях у батюшки. Зажмуренные глаза подрагивали, маленькие пальчики крепко держались за рясу. Священник, поглаживал её по белокурой головке и что-то нашёптывал.
Лес жил своей обычной жизнью, где-то токовал тетерев, далёкая кукушка монотонно отсчитывала чьи-то годы, всё как обычно, будто и не было кошмара под названием Улей, а монстры – это просто сон.
– Почему не по трассе? – услышал я голос батюшки.
– Потому что этим просёлком, судя по следам, пользуются редко, а значит те п…ы приехали по трассе, – наблюдательность не была моим коньком, но на этот раз всё очевидно.
– Не сквернословь! – сделал мне замечание батюшка, тут же добавив на свой манер. – Бесы они! Души потерянные.
На что я вздохнул.
– Ты видел холодильник в багажнике? – священник кивнул. – А пустые чистые контейнеры? – кивает, продолжая поглаживать детскую шевелюру. – Так вот, когда эти бесы людей потрошат, органы аккуратно в те контейнеры складывают и холодильник ими набивают, – батюшка угрюмо молчал, а я продолжил. – То, что они бесы, не мешает им быть пи…, ну ты понял.
– Это тоже от лукавого, – не смолчал тот.
– Согласен, батюшка! Кстати…ты вроде как иммунный! Значит, никакой ты не отец Дионисий, тот на земле остался, – священник поднял глаза, в них святился интерес и ожидание. – Помнишь, я рассказывал про крёстного и новое имя?
– А как же, чай не безмозглый.
– Ты теперь Апостол.
Тот помолчал какое-то время, переваривая мои слова, а затем выдал на свой манер.
– А не слишком ли это для простого дьякона? Я бывший солдат, грешник, – и тут же перекрестился.
– Нет, не слишком. К тому же, поздно теперь, слово сказано, – утвердил я.
– Апостол, так Апостол, – согласился бывший батюшка, а ныне мой крестник. –Дальше куда? Делать что будем? – указал он подбородком на неподвижного ребёнка.
– Затаиться бы нам хотя бы на пару дней, в себя прийти, помыться, отоспаться. Хром говорил, что в лесу безопаснее, заражённых тут намного меньше, а потом… Хороший стаб надо найти. Там есть знахари, лекари, они и подскажут, что с ребёнком делать.
На том и порешили. Уазик не спеша катился по заросшей лесной дороге. Я крутил головой во все стороны, стараясь ничего не упустить. Апостол на заднем сидении, поил девочку живчиком, который по моему настоянию разбавили яблочным соком.
Все заняты делом. В салоне много чего нашлось, но не для взрослого и трезвого, а скорее подходило ребёнку или наркоману.
Это напомнило мне девяностые годы прошлого века. Дворовая наркобратия после очередного дозняка мило возлежала на двух скамейках, меланхолично пережёвывая заранее приготовленные конфетки с шоколадками. Пепси-кола, или как они её называли пепсик, была предварительно вскрыта и хорошенько встряхнута несколько раз до полного уничтожения газиков, те как-то мешали пребыванию в сладкой нирване или попросту ломали кайф.
Апостол выгреб целую гору наркоманских радостей из кармашков сидений и бардачка. Девчушка, открывшая к тому времени голубые глазищи, взирала на сладости, с несвойственным детям равнодушием.
– Не переживай, – попытался я успокоить крестника, глядя в зеркало заднего вида. –Если ребёнок был здоров до того, значит вылечится! Улей не только забирает, но и много чего даёт.
– Что он дал тебе? – вопрос Апостола был закономерным, сам на него напросился.
– Дар! И похоже полезный, один раз он меня здорово выручил. Вот, только пользоваться им не умею, – сказал, как есть, чистую правду.
Крестника это пояснение не удовлетворило, пришлось изложить детальный рассказ, про последние секунды в «тигре» и последующей материализацией на элеваторе. Тот, на долго замолчал, видимо переваривал информацию.
***
Любая дорога, даже лесная, рано или поздно пересекается с другой, в нашем же случае это была малозаметная заросшая травой колея с правой стороны. Благо скорость была не большой, я вовремя заметил и, сам не знаю почему, свернул на неё. Солнечные лучи с трудом пробивались сквозь густую листву, придавая мрачности и без того не радостному настроению. Ветки беспрерывно били в лобовое стекло, машина тряслась по ухабам. Часов ни у кого не было, но по ощущениям, ехали мы так минут сорок. Неожиданно деревья закончились, и машина выехала на поляну, по центру которой, стоял небольшой домик.
– По-моему то, что нужно, – сказал я, глуша двигатель и оборачиваясь к Апостолу.
Тот, ничего не ответив, переложил на сидение уснувшего ребёнка и попытался открыть дверь.
– Не спеши, – за последние пару дней, жизнь научила осторожности. – Посидим пару минут, вдруг кто выскочит.
Но всё было тихо, лишь двигатель, остывая, пощёлкивал и сопела мирно спящая девочка.
Я завёл машину и повёл её в объезд
