«скорпионом», не подающим признаков жизни. Несколько раз окликнули экипаж аппарата по международному коду, готовые в любой момент открыть огонь на поражение. Модуль не отозвался, и Антон передал управление пилоту.
Через несколько секунд юркие формехи-разведчики стаей кинулись к «скорпиону», обследовали со всех сторон, не обращая внимания на невесомость, доложили о результатах и застыли у носового люка аппарата на задних лапках, как настоящие суслики.
Сверкнули тусклые облачка дымков: «суслики» включили свои неймсы.
Вцепившись в края вырезанного люка, роботы выдернули крышку, посветили внутрь. Один юркнул в кабину, смятую с носа от столкновения с «големом».
В кабине находилось всего два десантника, экипированных в «кокосы» западного образца. Весь левый бок первого был разодран как обыкновенная тряпка (европейское «качество» – пришла на ум презрительная мысль), шлем сплющен, и было понятно, что владелец «кокоса» мёртв.
– «Двухсотый»! – проворчал Щёголев.
Второй пассажир «скорпиона» тоже лежал в кресле неподвижно, однако, судя по едва заметному шевелению пальцев, был жив. Мало того, его костюм имел некоторые нестандартные особенности.
– Женщина? – удивился Вася.
– Выносите! – приказал Антон формехам.
Глава 8. Меч смерти
Перед походом по узлам разумной цепи соседей он провёл в родной системе два цикла, насыщаясь энергией гигантского красного солнца, чем понизил температуру его поверхности на пятьсот градусов. Создатели интегрировали во все клетки его сложного организма (их роль играли тела церротов) механизмы подзарядки прямо из звёздных атмосфер, что некоторые разумники посчитали бы архаическими технологиями, так как их боевые роботы качали энергию непосредственно из вакуума. Однако для целей разрушения инфраструктуры противника Мечу Смерти было достаточно и того, что он скачивал из звёзд. Для уничтожения планет хватало всего одного-двух импульсов из инфлятора, наиболее мощного оружия из всех придуманных Древними систем вслед за нульхлопами и замерзателями. Не успев обуздать механизм вакуумчерпалки, церроты всё же сумели разработать инфлятор, хотя Меч Смерти его ни разу не использовал в прошлой войне. Удар по тюрьме, превративший астероид в «цветок», был всего лишь первым испытанием инфлятора на самой низкой мощности.
Не оглянувшись ни разу на «родные пенаты», где он родился как искусственно созданный разумный рой, не имеющий никаких эмоций в базе «чистого интеллекта», робот в считаные мгновения преодолел расстояние, отделявшее звезду-гигант от соседней – красного карлика, и включил все имеющиеся в его распоряжении системы контроля среды.
Времени на это ушло немного. Несмотря на возраст робота, просидевшего в бункере (вовсе не тюремном, а засадном) полсотни миллионов лет, Меч Смерти управлялся почти таким же квантовым компьютером, какими овладели и люди, если не принимать в расчёт его биологическое происхождение, и мог посоревноваться с ними в скорости и точности принимаемых решений.
Он обнаружил одиннадцать планет, три пушистых кольца пыли и колоссальное сооружение размером с планету, плывущую вокруг звезды на близком расстоянии, но – искорёженную взрывами до состояния мусорной свалки. Здесь тоже прошла война, уничтожив цивилизацию, и Мечу предстояло лишь доуничтожить то, что могло стать чьим-то оружием. Хотя на многие десятки, тысячи и миллионы световых лет вокруг не осталось в живых ни одной разумной системы.
Впрочем, он об этом не знал, просидев в режиме «суперсна» десятки миллионов циклов, и лишь отметил положение разрухи в своей памяти как нечто вызывающее не досаду и недоумение, если бы он был человеком или другим эмоциональным организмом, а озабоченность.
Воскресив базу данных о соседях церротов, Меч развернул виртуально полноцветное изображение системы и сделал вывод, что соседи – практически такие же дракончики, только крылатые, добились немалого прогресса в строительстве технологического фонда, однако не выдержали атаки врага. Все их сооружения на планетах красной звёздочки оказались разрушенными, и искусственная планета (вторая от звезды, представлявшая центр управления цивилизации) была разрушена внутренним взрывом.
Однако это не остановило робота, включившего основную программу действий, и он зачистил планеты дополнительно, а взорванную метрополию покромсал на части, хотя это было лишнее. Ничего живого на этом «кладбище разума» не осталось.
Закончив, весьма удовлетворённый результатом зачистки, Меч Смерти отправился дальше по вектору развёртки звёздной стрелы и объявился на границе системы ещё одного небольшого солнышка, вокруг которого тоже вращалось немалое количество планет – десять, а также пылевые хвосты, кометы и астероиды.
Активированная память подсказала, что система тоже принадлежала когда-то летающим церротам, раса которых была уничтожена тем же оружием, что и родина создателей Меча. Тем не менее он и её не пощадил, завершив разрушение остатков сооружений на семи из десяти планет. Отдохнул, выкачав из звёздочки порядочное количество энергии и снизив её температуру на тысячу градусов, и двинулся вглубь звёздного шара, ощутив нечто вроде азарта. Создатели, хотя и не снабдили робота эмоциональной сферой, всё-таки вставили в его «душу» нечто вроде наркотической мотивации убивать всё, что движется, и потребность в увеличении масштабов разрушения противника. Когда он закончил зачистку мира, в космической черноте ещё долго полыхали ядерные и плазменные костры на обломках растерзанных планет.
Следующая система его озадачила.
Звезда была совсем крохотная, в четыре раза меньше жёлтых звёзд с температурой в шесть тысяч градусов, и обладала всего одной планетой. Имеется в виду – целой. Остальные, судя по всему, были разрушены, превратились в кольца обломков. Зато уцелевшая, вращавшаяся в поясе жизни, представляла собой ровный шар, разделённый по экватору горным поясом, а по сути – равнину со множеством лугов, поросших травой. Никаких сооружений на ней не было, равно как другой флоры, только сочные, зелёные с жёлтым, цветущие луга, приспособленные для пастбищ, если бы на ней существовали стада травоядных.
Первым желанием Меча было уничтожить планету, бросавшую вызов злобной силе космоса, которую кто-то явно предназначил для каких-то целей, не то в качестве запасника для переселения, не то ради райского уголка для отдыха. Покопавшись в памяти, робот обнаружил лишь небольшой файл о существовании таких миров по всей Вселенной, оставленных ещё Предтечами сотни миллионов циклов назад. Сохранились даже сведения о попытках заселения «заказников» другими расами. Но данных в базе Меча, чем закончились эти попытки, не было. Пришлось довольствоваться констатацией факта. Мало того, идея разрушать планету внезапно исчезла, когда пульсирующий как сложнейший фрактал, связанный из тел церротов, гигант опустился на равнину где-то на полюсе: здесь располагалось плато, прорезанное красивыми речными долинами, озёрами и водопадами, а в самом центре находилось чашевидное углубление, – и ощутил необычное для себя волнение. Создавалось впечатление, что, будь у Меча собеседник, он с удовольствием посидел бы с ним на дне чаши и побеседовал. Хотя, что такое беседа, Меч, по сути, и не знал. Во всяком случае, создатели с ним этой необычной деятельностью не занимались.
Планета осталась целой. Последняя мысль робота была – обследовать все звёзды этого куста в скоплении и вернуться, чтобы без
