Ознакомительная версия.
– Пастор Нейреттер! – крикнул кто-то. – Душой и телом кузнеца Ганса овладел демон!
– Он пропал для нас, отче! – заголосил другой.
Пастор нахмурился и внимательно посмотрел на Ганса, по-прежнему обводившего людей лютыми, безумными глазами, в которых не было и проблеска мысли. Затем сказал:
– Пропустите меня к нему!
Один из общинников, длинный, кадыкастый, тот самый, по приказу которого Волчка привязывали к кровати, глухо пророкотал:
– Отче, вам не следует этого делать!
– Возможно, – отозвался пастор, – но я слышу голос Господа, и он велит мне подойти к Гансу. Или ты хочешь поспорить с Богом, страж Отто?
Кадыкастый с хмурым видом опустил меч и шагнул в сторону.
Пастор прошел чрез разомкнутое кольцо общинников, остановился в трех шагах от обезумевшего кузнеца, посмотрел ему в глаза и проговорил властным голосом:
– Ганс? Ганс, ты слышишь меня?
Обезумевший кузнец вздрогнул и уставился на священника. Тот разомкнул уста для новой фразы, долженствующей отвратить заблудшего кузнеца от зла, но не успел произнести ни слова. Ганс вдруг поднял руки со скрюченными по-птичьи пальцами и, выкатив на священника налитые кровью глаза, медленно двинулся на него. Из оскаленного рта Ганса вылезли кривые, острые клыки.
Пастор Нейреттер попятился, вскинул руку, перекрестил кузнеца и быстро проговорил:
– Да сжалится Господь над твоей душой, кузнец Ганс!
Затем развернулся и зашагал прочь, а общинники, подняв оружие, бросились на обезумевшего кузнеца. Тот вдруг повернулся и кинулся к овину. Общинники, воодушевляя друг друга воинственными криками, побежали за ним. Вскоре вся толпа скрылась в овине.
Остановившись перед Волчком, человек в рясе посмотрел ему в глаза и сухо проговорил:
– Ступай в дом. Тебе не следует на это смотреть.
В ту же секунду из овина донесся отчаянный вопль, затем раздались сразу несколько криков. Одна из стен овина с треском проломилась, и на двор выкатился общинник с вывернутой головой. Он упал на спину, дважды дернулся и затих. С лицом его что-то было не в порядке, и когда Волчок пригляделся лучше, он понял, что лица у общинника больше нет, а на его месте зияет багровая дыра.
В следующую секунду еще один общинник выскочил из овина и принялся с криками метаться по двору. Не успели пастор и Волчок ничего предпринять, как общинник в разбегу наткнулся на столб, отлетел в сторону и рухнул на землю с расколотой головой.
Какая-то женщина громко заголосила и бросилась к мужику с проломленным черепом. Только сейчас Волчок заметил, что во двор выскочили другие общинники. Он перевел взгляд на пастора и сипло спросил:
– Что там происходит, отче?
Человек в рясе не ответил. Он подозвал голоногого сорванца в дырявом картузе и коротко приказал:
– Принеси мне Книгу!
Мальчишка, весь пунцовый от волнения, кивнул и опрометью бросился в дом.
Теперь хор кричащих голосов из овина слился с причитаниями и воплями женщин во дворе. В это мгновение мальчишка подбежал к пастору и передал ему толстую книгу в потертом, темном кожаном переплете. Пастор зашагал к овину и через несколько секунд скрылся в темном зеве дверного проема.
Некоторое время ничего не происходило, и крики не смолкали, затем из овина стали выбегать люди. Вскоре девять человек, окровавленные, стояли во дворе, хрипло дыша. Несмотря на текущую из ран кровь, никто из них не уходил. Все они готовы были прийти на помощь пастору, если такая просьба прозвучит.
Оружие все еще было при них, однако Волчок заметил, что от лопаты, которую держал в руках один из общинников, остался лишь обломок черенка, а острия вил, которые держал другой общинник, изогнулись под самыми немыслимыми углами, и с концов их капала кровь.
Из овина донесся нечеловеческий вой, столь пронзительный, высокий и долгий, что у Волчка сдавило сердце. Он посмотрел на общинников, ожидая, что они бросятся на помощь пастору, но никто из них не сдвинулся с места. Мужчины и женщины словно оцепенели, а на лицах их, обращенных к овину, застыло выражение ужаса.
И вдруг вой оборвался. Несколько секунд стояла полная тишина, а затем послышались негромкие шаги, и из темного провала дверного проема вышел пастор, живой и невредимый.
Руки его были черными, словно их покрыл толстый слой сажи. Книга, которую пастор держал в черных пальцах, дымилась.
– Кто-нибудь! – проговорил священник хриплым, словно надломленным голосом. – Принесите мне воды!
Несколько женщин тут же бросились исполнять его просьбу, и вскоре вода была принесена.
Пастор наклонился и подставил руки. Женщина принялась лить воду ему на руки, и он стал их мыть. Смешавшись с сажей, почерневшая вода падала на землю. Пастор мыл руки неторопливо и сосредоточенно, и пока он это делал, общинники хранили молчание, словно боялись нарушить важность момента.
Закончив мыть руки, пастор выпрямился, обвел общинников строгим взглядом и громко сказал:
– Кузнец Ганс отправился в лучший мир. Теперь все позади. Лекарь, окажи помощь всем, кто в ней нуждается!
– Меня зовут отец Нейреттер, – представился человек в рясе, усадив Егора за стол и усевшись напротив. – Я пастор и глава этой общины.
– Вы начальник тех людей, которые мучили меня? – негромко уточнил Волчок.
– Прости за это. Мы должны были убедиться, что ты не представляешь для нас угрозы.
Волчок кивнул, давая понять, что принимает извинения, и спросил:
– Что случилось с кузнецом Гансом?
Глаза пастора Нейреттера сверкнули, и он ответил глухим, предостерегающим голосом:
– Ты ведь слышал – в него вселился злой дух.
– Это в самом деле так?
– Да. Эльстарский лес, из которого ты пришел, называют Адским. Именно поэтому наши люди отнеслись к тебе настороженно.
– Они подумали, что я – злой дух?
– А ты их за это осуждаешь?
Волчок нахмурился и покачал головой:
– После того, что я увидел, – нет.
Взгляд пастора стал более благосклонным, словно он убедился, что имеет дело с адекватным человеком, и это принесло ему удовлетворение.
– Как тебя зовут? – спросил отец Нейреттер. – Ты назовешь мне свое имя?
– Меня зовут Волех.
– Как? – не расслышал пастор.
– Волех, – повторил Волчок имя своего далекого пращура, в чье тело он вселился.
Пастор прищурил карие глаза:
– Трудное имя. Ты не против, если я буду называть тебя Вольфганг? Это имя созвучно твоему, но мне и моим людям будет гораздо легче и привычнее его произносить.
– Я не против, – сказал Волчок.
– Значит, договорились. А теперь расскажи мне, Вольфганг, что же с тобой произошло?
– Я странник. Шел через лес. Собирался пройти его до темноты, но не успел. Ночью на меня напали дикие звери.
Ознакомительная версия.
