Ознакомительная версия.
– Я не против, – сказал Волчок.
– Значит, договорились. А теперь расскажи мне, Вольфганг, что же с тобой произошло?
– Я странник. Шел через лес. Собирался пройти его до темноты, но не успел. Ночью на меня напали дикие звери.
– Волки?
– Да. Кажется, волки. Была ночь, и я не разглядел почти ничего, кроме светящихся в темноте глаз.
Пастор посмотрел на Волчка с сомнением.
– Откуда ты родом, Вольфганг?
– Из… славянских земель.
– Это в самом деле так?
– Да. А что?
Пастор усмехнулся.
– Я никогда не видел славян, но наши воины говорят, что славяне кровожадны и злы и что лица у них так уродливы, что на них невозможно смотреть без содрогания.
– Значит, вам повезло встретить славянина с человеческим лицом, – заявил на это Волчок.
Пастор Нейреттер несколько секунд молчал, разглядывая Волчка, а затем улыбнулся и сказал:
– Понимаю, о чем ты думаешь. Мы – простые люди, никогда не надевавшие доспехов, – легковерны и склонны доверять каждому сообщению, которое не можем проверить сами. Даже когда сообщение это смахивает на полную дичь. Я вижу, ты такой же человек, как я, и верю тому, что ты славянин. Что же заставило тебя уйти так далеко от дома, Вольфганг?
– Страшная болезнь выкосила всю нашу деревню, – соврал Волчок. – Я остался один. Мимо деревни проходил караванный путь, по которому наши купцы возят в Германию подводы с рыбьим клеем и пенькой. Я пристал к одному из обозов. Помогал купцам перегружать товары, водил коней к водопою, разжигал костры от ночной стужи. Потом, скопив денег, отправился дальше и несколько месяцев был толмачом на большом торжке близ Вюрцбурга.
Волчок удивился тому, что может так легко и беззаботно лгать. Должно быть, этот кузнец Волех – отличный брехун.
Пастор с большим интересом выслушал рассказ Волчка, а когда тот замолчал, спросил:
– Чем ты занимался до того, как отправился в странствия?
– Я был кузнецом. Работал с железом.
Дверь распахнулась, и в комнату вошла молодая девушка. Красивое лицо ее было таким же смуглым, как лицо пастора, а глаза – такими же серыми и спокойными. Темно-русые волосы подхвачены белой сеткой, расшитой голубым бисером. Бисерная нитка охватывала стройный стан. Верхнее платье из камчи имело широкие откидные рукава, нижнее было сшито из белого льна, и узкие рукава его плотно облегали тонкие руки девушки. На поясе у нее висел кинжал в деревянных ножнах, обтянутых коричневой кожей.
– Я слышала, что случилось с Гансом! – крикнула девушка с порога. – Бедный, бедный Ганс!
Пастор взглянул на девушку недовольным взглядом и спросил:
– Ты опять совершала конную прогулку без сопровождения, Габриэла?
– Я не катаюсь там, где опасно, папа.
– Габи, в наше время опасно везде, – с упреком возразил пастор.
Обратив, наконец, внимание на Волчка, девушка остановилась и уставилась на него широко открытыми глазами. Потом улыбнулась и с некоторым смущением проговорила:
– Папа, давай не будем выяснять отношения при посторонних. Простите нам нашу неучтивость, сударь. – Эти слова относились уже к Егору. – Значит, вы и есть тот самый человек, которого страж Отто нашел на границе Эльстарского леса?.. Что же вы молчите? – удивленно спросила девушка.
– Я… Простите, я просто растерялся. – Волчок заставил себя учтиво улыбнуться, хотя душа его пребывала в большом смятении. Дочь пастора напомнила ему другую девушку – ту, которую он встретил возле клуба «Догилефф». – Вы… так внезапно появились, – с трудом договорил Волчок.
«Выражение глаз, поворот головы, жесты… Все, как тогда у Ники!»
Габриэла хотела что-то сказать, но пастор остановил ее плавным, но властным жестом руки.
– Габи, оставь нашего гостя в покое. Он еще слишком слаб.
– Слаб? – Девушка на мгновение задумалась, а затем лицо ее просияло. – Я заварю ему целебную траву по рецепту безумной Греты! А заодно разогрею похлебку. У твоего гостя вид очень голодного человека, отец.
Габриэла развернулась и направилась к печи. Там она, не дав себе ни секунды на отдых, начала хлопотать по хозяйству, и Волчку стоило больших усилий не смотреть на нее.
Спустя полчаса Волчок и пастор сидели за столом и ели молочную похлебку, заедая ее черным, но беспримесным хлебом. Сама же Габриэла, выставив еду на стол, умчалась во двор по делам.
– Знатный у вас хлеб, отче, – сказал Егор.
– Да. Хлеб хороший. Паства старается приносить мне только такой хлеб. Поначалу я протестовал, но люди стали обижаться. – Пастор Нейреттер улыбнулся. – Они уверены – раз я пастор, наместник Бога на земле, то должен получать только лучшее.
– А вы с этим не согласны?
– Не думаю. У меня за спиной немало грехов, Вольфганг. Я ведь не всегда был пастором.
– А кем вы были раньше?
Пастор вздохнул, и Волчку показалось, что по лицу старика пробежала тень.
– Сейчас не стоит говорить об этом, Вольфганг. Кстати, как тебе похлебка?
Волчок улыбнулся и ответил, что ничего вкуснее в жизни не ел. Щеки пастора зарумянились от удовольствия.
– Это еще что, – не без гордости заявил он. – Попробовал бы ты ее пирожки с луком и капустой. Она готовит их по воскресеньям. Впрочем, у тебя еще будет возможность их попробовать. – Пастор облизал деревянную ложку и положил ее на стол. После чего снова воззрился на Волчка и продолжил: – Воскресенье будет послезавтра, Вольфганг, а ты еще слаб. Куда бы ты ни собирался, тебе придется отложить путешествие на несколько дней. Иначе ты просто не сможешь продолжить свой путь.
Волчок не стал возражать. Чувствовал он себя и впрямь неважно. Кроме того, ему совершенно некуда было идти. Пастор вытер губы льняной салфеткой и грустно проговорил:
– В наше неспокойное время монастыри берут пример с торговых домов и допускают в свои пределы лишь тех, кто достаточно богат, чтобы дать обет бедности.
– А у вас не так? – осторожно спросил Волчок.
– У нас не так, – ответил пастор Нейреттер серьезным и спокойным голосом.
– На что же вы живете? Где берете средства к существованию?
– В нашей общине есть отличные ремесленники, их товар востребован горожанами. Кроме того, община владеет обширными виноградниками, Вольфганг. Мы делаем хорошее вино.
Егор отправил в рот очередную ложку похлебки и спросил:
– У вас большая община?
– Не очень, – ответил пастор. – Нас пятьдесят восемь человек. Половина – люди пришлые. Мы никому не отказываем в приюте, Вольфганг. Часто странники просятся переночевать на одну ночь, а потом остаются здесь навсегда.
Помолчав немного, пастор вздохнул и добавил, как бы следуя внутреннему диалогу, который вел с собой беспрестанно:
– Дьявол ходит меж нами ежечасно, Вольфганг. И набор его уловок безграничен.
Ознакомительная версия.