— Нравится? — весело спросил Зи-А.
— Да, роскошно… но я все равно не понял: я же не такой горячий, как печь!
— Но я же не такой деревянный, как некоторые! Мне хватает твоего тепла — тем более, мы близко стоим.
— А если далеко?
— Далеко — я слышу. Ты ведь не можешь не дышать — а пыхтишь, как запряжённый тяжеловоз.
Элсу усмехнулся, хотя слова Зи-А его вовсе не позабавили. Он всё-таки был не в силах себе представить, как Зи-А может жить. Как вообще можно жить, не видя?! Боец, потерявший глаза во время сражения, попросил бы себя добить; как отец мог оставить в живых младенца, который обречён жить без глаз?! И тем ужаснее и удивительнее был постоянный тон Зи-А — спокойный и весёлый, будто вечная беспросветная темнота, в которой он существует, совсем не ужасна…
— Я люблю зиму, — сказал Зи-А. — Мне очень нравится запах снега… и это ощущение, когда с мороза возвращаешься в тёплую комнату. Когда горят щёки — и становится радостно без всякой настоящей причины. Когда в жаровне трещит огонь, а за окном воет ледяной ветер — как-то особенно уютно, правда?
— Не люблю холод, — возразил Элсу. — Дыхание смерти этот твой ледяной ветер, так старики говорят… Хорошо ещё, что у вас тут не такая длинная и тёмная зима, как далеко на севере… Э, послушай, а по какому случаю такое печенье? — вдруг спохватился он. — Что вдруг?
— Это — подарок для меня, — сказал Зи-А с непонятным выражением лица. — А я хочу сделать подарок тебе. Мы скоро расстанемся.
— Ты уезжаешь? — с сожалением спросил Элсу. — Надолго?
— Это ты уезжаешь, — Зи-А легко дотронулся до его руки. — Государь прислал за тобой людей. Ты уезжаешь в Столицу — за тобой скоро приедут твои родственники и ты вернёшься домой. А я… — он выдержал многозначительную паузу и, не выдержав, счастливо улыбнулся и торжественно сообщил. — Я получил письмо от Официального Партнёра.
Здешний безумный обычай. Двое парней-ровесников искушают судьбу. И какой-то мерзавец вызвал на бой Зи-А! А этот дурачок — радуется!
— Зи-А, ты, наверное, с ума сошёл! — выпалил Элсу, совершенно забыв о себе и собственной судьбе. Он схватил северянина за руку и подтащил к себе, прижав к решётке. — Как ты собираешься с кем-то драться — ты слепой! Тебя просто убьют — и всё! Ты смерти ищешь?
— Не дёргай меня так, — преувеличенно возмутился Зи-А, отстраняясь. — Это было неожиданно, я колено ушиб, — и сбился с тона, рассмеявшись. — Видишь ли, Львёнок, ты напрасно думаешь, что я никогда ни с кем не рубился. Мои Братья и солдаты Отца…
— Они тебя жалеют! — выдохнул Элсу. — Они тебе подыгрывали! А этот гад — он не сможет тебя жалеть: кто даст тебе победить, это смешно!
— Я не слишком надеюсь на победу, — сказал Зи-А просто. — Но я страшно рад, что Юноша Эр-Нт из Семьи Тья — они живут в городе, его отец — Председатель Департамента Добродетели, так вот — что Эр-Нт вызвал меня на настоящий поединок.
— А если ему приказал отец? — Элсу сморщил нос.
— Нет! — Зи-А мотнул головой, и его бледные щёки вспыхнули. — Его отец не слишком одобряет нашу близость. Я слишком хорошо знаю Эр-Нта, хоть и не верил, что он мне Официально напишет. Это он сегодня привёз мне печенье. И мы утром… попробовали… — и хихикнул. — Не печенья, а спарринг — мы уже год не рубились.
Вкус печенья моментально стал отвратительным. Элсу положил свёрток на край стола и с трудом проглотил сладкую слюну.
— Ты что… — еле выговорил Элсу, — ты хочешь быть его рабыней?
— Если проиграю — буду его подругой, — сказал Зи-А. — Он не жалеет меня — я чувствую такие вещи. Ему нравится… что я готов драться всерьёз.
Элсу взмахнул рукой, намереваясь ткнуть Зи-А в плечо — но северянин подставил ладонь, быстро и чётко, как в бою.
— Я всё чувствую, — сказал Зи-А. — Я чувствую твои движения, я чувствую лицом движение воздуха. Не думай, что я беззащитный. Ты когда-нибудь видел, чтобы я спотыкался?
— Он может убить тебя случайно! — Элсу несло, он никак не мог успокоиться, чувствуя досаду, злость на неизвестного Эр-Нта и такой же мучительный страх за Зи-А, какой в день своего первого и последнего боя чувствовал за себя. — А если не убьёт — тогда… ты хоть знаешь, каково это? Какой это грязный ужас — переламываться?!
— Для настоящего бойца поражение — не повод для паники, — улыбнулся Зи-А. — И это вовсе не грязно — не грязнее, чем любой бой. И даст нам возможность уже никогда не разлучаться — что бы не говорили наши Старшие Родственники.
— Даст ему возможность смотреть на твои конвульсии? — спросил Элсу, содрогаясь.
Зи-А провёл пальцем по костяшкам его кулака, сжатого на пруте решётки.
— Разве ты стал бы так говорить о раненом друге? Разве это правильно?
— Зи-А, ты ещё ничего не знаешь о жизни — и ты слепой! С того момента, как у тебя выбили меч — ты не друг! Ты — никто. А этот гад — он врёт тебе! — сказал Элсу с горечью. — Он нашёл себе лёгкую добычу, как ты можешь не понимать?! Наверное, он рад, что ему придётся рубиться со слепым — ведь это всё равно, что поймать котёнка…
Оживление погасло на лице Зи-А, будто кто свечу задул.
— Если бы Эр-Нт считал меня слабаком, он побрезговал бы со мной драться, — сказал северянин глухо. — И уж во всяком случае, не написал бы мне такого письма… "Ты будешь слышать за двоих, я буду видеть за двоих"… и не приехал бы, чтобы прочесть его вслух. Ты несправедлив, Элсу.
— Просто — ты милый! — в отчаянии Элсу врезал кулаками по решётке. — И вместо того, чтобы дружить с тобой, твой Эр-Нт думает о тебе всякое разное! А ты — ты ведь его лица не видишь!
Зи-А неожиданно рассмеялся.
— Зато слышу его дыхание! Послушай, Элсу, я же не маленький ребёнок, я знаю, откуда женщины берутся — я даже знаю, откуда берутся дети… Знаешь, что я придумал? Я упрошу послов позволить тебе посмотреть на поединок. Не сбежишь же ты с крепостного двора — и потом, тебе уже ни к чему бежать: ты и так скоро поедешь домой. Хочешь взглянуть?
— Я хочу, — в волнении Элсу ухитрился пропустить мимо ушей большую часть сказанного. — Я хочу посмотреть на этого типа. Ты, Зи-А, был моим другом всё это время… если бы не ты, я всё это время не разговаривал бы ни с одной живой душой, тут — все враги мне… и я… мне тяжело думать, что с тобой могут поступить подло.
Зи-А улыбнулся и тряхнул головой, закинув за спину толстую косу удивительного цвета — тёмно-рыжую, как кора северных кедров.
— Не поступят — ну, ты же захочешь выйти отсюда в такой замечательный день! Мне не давали ключ от твоей… камеры… но сегодня всё уже решено, тебя всё равно выпустят. Жди, за тобой придут!
Элсу кивнул, сообразил, что Зи-А не видит его движений, и сказал: "Да, я жду" — Зи-У просиял и сбежал с лестницы. Элсу стоял у решётки, слушал его быстрые шаги — такие уверенные, будто его товарищ-северянин видел ступеньки — и пытался сладить с тревогой и болью в сердце.
Зи-А казался Элсу своего рода членом братства северян — если можно так говорить о язычниках, вовсе не состоящих друг с другом в родстве — с ним можно было общаться, не роняя себя. И этот слепой язычник, который приходил поболтать с врагом как с приятелем — он много стоил, но болтовня Зи-А о поединках казалась Элсу совершенно дикой; у него не выходили из головы образы собственных изменяющихся волчат, жалкие и ужасные — а Зи-А с наивной непринуждённостью болтал о метаморфозе, словно новое тело для него не более значимо, чем новая одежда. Зи-А не понимал! Он не представлял, на что идёт, соглашаясь рубиться со здоровым парнем! Зи-А не видел — и не мог себе представить, что его тело может превратиться в комок сплошной боли; он не видел — и не знал, что такое женщина, соблазнительная и ничтожная вещь мужчины…
И Элсу, оскорблённый и встревоженный за Зи-А, метался по камере, как пойманный лис по клетке, пока с лестницы не донеслись шаги и голоса. Элсу остановился у узкой бойницы, скрестив руки на груди и стал дожидаться гостей.
Гости Элсу удивили: с комендантом и парой примелькавшихся офицеров крепости пришёл О-Наю, который, насколько Элсу знал, покинул крепость через пару дней после стычки, но ещё удивительнее было то, что Зи-А держал маршала под руку.
— Привет, О-Наю, — сказал Элсу холодно.
— Тебе повезло, Львёнок, — отвечал маршал в том же презрительно-надменном тоне, каким разговаривал с Элсу и раньше. — Не думаю, чтобы ты имел какое-нибудь серьёзное значение для своей родни, но Лев, по-видимому, решил не допускать прецедента…
— Дорогой Дядюшка, — Зи-А тронул О-Наю за руку, — пожалуйста, я прошу вас — Элсу не виноват во всех бедах, которые творили южане с начала времён!
Комендант нахмурился и прикрыл ладонью глаза, но жестокое лицо маршала чуть оттаяло.
— Что ж смущаться, дорогой Господин О-Бри, — сказал он коменданту с тенью улыбки, — вы ведь и вправду приходитесь мне троюродным братом, а ваш Младший достаточно смел, чтобы быть достойным вашего рода… — и повернувшись к Элсу продолжал другим тоном. — Лошади готовы, но Младший О-Бри хочет создать другой прецедент — варвар, присутствующий при поединке. Ты будешь иметь возможность его поздравить… хотя я и сомневаюсь в благодетельности твоих благословений.
