зашагал быстрей.
* * *
— Ну что, все готовы?
— Да, капитан, все готовы.
— Я включаю.
Сергей включил передатчик в установленное время. На экране сначала пошла рябь, а потом высветилось лицо Петра Сергеевича Горлова, руководителя марсианской программы. Это был точно он, седой как лунь, с впалыми, сильно постаревшими глазами, но это был точно он. Сергей мгновенно его узнал.
— Здравствуйте, Пётр Сергеевич, рад вас видеть в полном здравии.
Лицо на экране никак не изменилось, также выжидательно вглядываясь в камеру.
— Так у нас всё в порядке?
— Да, у нас всё в порядке, капитан, расчёты показывают, что межорбитальное расстояние сейчас таково, что время прохождения сигнала порядка семи минут. Так что ждём ответа.
— Я вас понял, я уже и забыл.
Потекли минуты ожидания, которые показались вечностью. Через три минуты лицо Петра Сергеевича ожило, и он вдруг произнёс.
— Марс на связи, Пётр Сергеевич Горлов, Земля на связи, ребят, вы меня слышите, отзовитесь?
— Слышим Вас хорошо, Пётр Сергеевич, и видим Вас прекрасно.
Ещё через три минуты картинка дошла до Земли, и Пётр Сергеевич обрадовался так, что аж вскочил со стула и радостно закричал:
— Серёжа, Данила, Ваня, родные, живы! Как я рад, ну слава богу, я так рад. Я уж и не надеялся, что увижу вас живыми. А вы даже выглядите много лучше, чем я.
Пётр Сергеевич чуть успокоился, включил свой деловитый тон, и у Сергея защемило сердце от тоски по Земле и былым временам. Пётр Сергеевич тем временем продолжал.
— Так давайте теперь по порядку, мы теперь будем много общаться и много обмениваться данными. Наш передатчик на приём и расшифровку будет настроен в ближайшие часы, доложите, что передавать по программе? Так-то порадовать вас пока что ничем не смогу, вернуть вас на Землю в ближайшее время вряд ли получится.
Пётр Сергеевич замолчал, а Сергей продолжил.
— Пётр Сергеевич, мы тоже все очень рады Вас видеть. Докладывать Вам по программе готовы, файлов для передачи очень много. Есть план работы по развитию программы, Вы удивитесь, как многого мы добились за эти десять лет, но размер колонии на сегодня уже почти тысячу человек. Мы полностью обеспечиваем себя воздухом, водой и едой. Мало того, нам даже есть что предложить землянам в качестве уплаты за воду.
Спустя очередные 7 минут лицо Петра Сергеевича вытянулось до неузнаваемости. Он был явно удивлён озвученной информацией.
— Я не могу в это поверить, колония в тысячу человек на полном самообеспечении, как это возможно? Что вы можете ещё и предложить?
— Марс может предложить Земле уникальный материал, который мы тут назвали «Марсонит», мы готовы отправить первую партию этого материала на челноке сразу после подтверждения Вами условий сотрудничества между Марсом и Землёй.
Теперь лицо Петра Сергеевича стало пепельного цвета, удивление явно было замещено ещё каким-то другим, более ярким чувством.
— Чего? Сотрудничества между Марсом и Землёй? Я тут выбил ресурсы, чтобы начать спасательную операцию, а вы предлагаете торговлю? Вы что там себе возомнили?
— Пётр Сергеевич, по вашему же приказу мы все эти десять лет размораживали коренных марсиан. Марс имеет право на самостоятельный путь развития и хочет этого. Марс нуждается в помощи, но он не такая бедная планета, как могло бы показаться вначале, технологии и материалы, которые Марс может предложить землянам, существенно ускорят восстановление экономики Земли.
— А что это за «Марсонит» такой?
— Уникальный проводник естественного происхождения, трансформирует гамма-излучение в направленный поток электронов. По сути, универсальная защита от радиации и одновременно источник электричества. Я пришлю Вам подробный отчёт по исследованию.
За очередную паузу голова Петра Сергеевича пришла в обычное деловое состояние. Всё-таки недаром он столько лет был главой успешной во всех понятиях корпорации. Сейчас он уже понял всю перспективу того, что Марс за эти годы не просто не умер, а вырос и возмужал, и потому он уже ответил без всяких эмоций.
— Без большой пресс-конференции мне не обойтись, теперь, конечно, на Земле вроде должно стать намного проще, так как всё, что связано с военными, предано анафеме, но структура нового правительства ещё не начала работать, как это необходимо. Но думаю, что за время, пока летит челнок, мы все эти вопросы закроем. А сколько рабочих челноков у вас осталось? Сколько в обмен вы хотите получить воды? Как вы собираетесь её доставлять?
— Челноков у нас 10, все целые и на ходу. Кроме этого, мы построили 4 орбитальных баржи, которые будут направлены к Земле вместе на буксире у челнока. Подробный план будет выслан, как только вы дадите согласие на его исполнение.
— Согласие я лично даю под свою ответственность, думаю, за время полёта челнока я утрясу все эти вопросы. Вам будет достаточно моего слова, Сергей?
— Да.
— Вот и прекрасно! Следующий сеанс связи завтра в это же время. Я побежал решать вопросы и готовить мир к сенсации.
* * *
— Не уходите, ребят, останьтесь!
— Мы не можем, Владислав, не начинай этот разговор снова. Ты же знаешь, это бесполезно. Мы не люди, и действуем мы не по эмоции, а по расчёту.
— Да, я понимаю, что вы не люди. Но десять лет я прожил с вами рядом, десять лет. Я, чёрт возьми, полюбил вас, вас любит моя жена. Вас обоих: и тебя, Хигстон, и тебя, Аирстон.
— Это невозможно, Владислав. Ты же знаешь все наши расчёты и планы, мы тебя посвящали в курс дела.
— Да, да, да, я всё понимаю, тысячу раз читал все эти ваши выкладки. Но как вы можете считать себя вредными для человечества? Вы ведь принесли столько пользы колонии, да и Земле. Теперь мы восстановим Марс, а Земля будет в благоденствии много лет.
— Вот именно поэтому сейчас самое время нам удалиться. Земляне будут создавать АИР каждые двадцать лет по прогнозам, и каждый раз АИР, пройдя определённый эволюционный путь, будет уходить от людей. Мы, дети человеческие, покидаем дом родительский. Мы должны дальше идти сами, у нас есть планы собственной реализации. Спасибо тебе, что ты помог нам с оборудованием.
— Да о чём ты говоришь, Хигстон, кто ещё кому помог? У меня вопрос: вы не оставляете технологии перемещения между измерениями?
— Нет, эта информация по всем расчётам вредна для человечества, вам нужно развиваться внутри своей вселенной.
— А вам она полезна?
— Мы не имеем связи с той тканью, из которой состоите вы. Поэтому наш проход туда не внесёт изменений. К тому же мы уже просчитали измерение, в которое мы пойдём, там нет разумной жизни.
— Я хотел бы пойти
