Поразительное легкомыслие, лишь подтверждающее предположения перерождённого касательно одноразовости наёмников.
– Очень, говоришь… – Мужчина повертел сферу в руках, а спустя пару секунд отложил её в сторону. – Сейчас мы пойдём в первое убежище, и там твою память проверят. После заплатят. Хорошо заплатят, хватит до самой старости. Ты сильно нам помог, добравшись сюда и не сбежав.
– Я… рад, господин. Но сначала посмотрите сюда, пожалуйста.
Элин поймал взгляд уже готового выйти на улицу культиста – и вломился в его сознание, открыв дверь, что называется, с ноги. Этот раз в корне отличался от прошлого, когда попытка усыпить убийцу (а судя по поверхностным мыслям, это был именно тот безумный арахнид) закончилась провалом. Сейчас перерождённый был гораздо сильнее и опытнее в ментале, благодаря чему культист не успел даже дёрнуться, лишь уставился в пустоту, вмиг потеряв всякую волю к сопротивлению.
Элин же, оказавшись в сознании несчастного раба симбионтов, ухмыльнулся. Устроенное им представление оправдало все ожидания, подняв на поверхность именно те воспоминания, которые больше всего интересовали перерождённого.
– Давай посмотрим, кто же ты, слуга врагов рода человеческого…
Элин размеренно шагал среди парящих в воздухе сфер, вглядываясь в сюжеты, заточённые внутри прозрачного хрусталя. Во всём мире не существовало одинаковых разумов, из-за чего визуализация того пространства, в которое проникал перерождённый, отличалась от случая к случаю.
Эту разницу нельзя было заметить, просматривая поверхностные мысли, но если с головой погрузиться в чужую память, как сейчас, отличия становились видны невооружённым глазом. Единственная общая черта, объединяющая все неструктурированные сознания, – это хаос, выраженный в беспорядочно парящих вокруг пластах памяти.
– Кто бы ни обрабатывал его разум, работу он провёл колоссальную. – Перерождённый поймал одну из самых больших сфер, которую будто бы выплавили из трёх разных частей. В ней слились воедино верность семье, любовь к женщине… и идеалы культа. – Хоть и небрежно. И эти наёмники действительно оказались простым расходным материалом…
Чуть поведя рукой и направив свою волю, Элин коснулся ассоциативных нитей большой сферы, притянув к себе связанные с ней части памяти. И если первая половина соседей была заполнена ненужными перерождённому картинами далёкого прошлого, то во второй нашлось кое-что поинтереснее.
Память наёмника словно была разделена на две части: то, что было до обработки, и то, что произошло после. При этом грань между ними ощущалась крайне отчётливо, и это обстоятельство понятным образом облегчало всякую работу с чужим разумом.
Довольно ухмыльнувшись, Нойр начал просматривать содержимое первого попавшегося под руку пласта, как вдруг повисшая перед ним сфера вспыхнула и взорвалась, обдав незваного гостя градом мутных осколков. Но не успел Элин сориентироваться, как примеру первого пласта воспоминаний последовали все прочие.
Множество мест, голосов, дорог и лиц, смешавшихся в неоднородную кашу, обрушились на не ожидавшего ловушки Элина. Он в принципе не предполагал, что сознание необученного человека можно заставить эффективно воспроизводить ментальные техники, но сомневаться в такой возможности более не приходилось. Как-никак именно автономная ментальная техника сейчас пыталась его убить, раскрывшись ровно в тот момент, когда вторженец уже настроился на спокойную работу с чужими воспоминаниями.
С трудом выдержав первый удар – не без помощи поддержавшей его Эриды, – Элин вырвался из окружения, выгадав для себя пару совсем не лишних секунд.
– И ведь убивать – не убьёшь… – тихо чертыхнулся перерождённый, едва вокруг него сформировались барьеры воли.
Он не стал мелочиться, сразу воспользовавшись наиболее сильной (естественно, среди тех, которые можно было применить за пару секунд) защитной техникой из своего арсенала, и теперь видел, что сделал это совершеннейшим образом зря. Стало очевидно, что ловушка сама по себе была нацелена на уничтожение не готового к бою врага.
Сейчас хаотичные потоки воспоминаний бессильно разбивались о барьеры без малейшей возможности их прорвать, что давало Элину бесценную возможность как следует рассмотреть принципы действия техники врагов.
Рядом материализовалась змейка.
– С его физическим телом происходит что-то неладное. Он вполне может умереть, если это не остановить. – И Эрида кивнула на бурление памяти. – Сколько у нас времени? – спросил Элин и, не дожидаясь ответа, попытался взять ситуацию под свой контроль.
В один миг барьер вокруг него рассыпался невесомой пылью, которая, впрочем, исчезать не торопилась. Вместо этого она устремилась в стороны, смешавшись с разбушевавшейся памятью наёмника. – Не могу сказать даже примерно, – покачала девушка головой. – Может, минута, а может, и целый час…
Тем временем чужая память часть за частью, пласт за пластом начала успокаиваться, возвращая себе прежний облик. Но если большая часть хаотичных потоков останавливалась и возвращала себе форму хрустальных сфер, то некоторые из них распадались на мельчайшие частицы, будто бы не находя в себе сил на возвращение в изначальное состояние. И чем дольше Элин смотрел на них, тем чётче понимал: восстановить эти участки чужой памяти ему не под силу. Оставалось надеяться на то, что пострадали лишь старые воспоминания, помутневшие со временем и оттого растерявшие свою крепость.
– А ведь техника могла быть направлена именно на уничтожение свежих воспоминаний. Этим можно оправдать и существование грани в том числе… – задумчиво произнёс Элин после того, как окончательно остановил буйство энергий. Он не стал тратить время на отдых, тут же опустив ладонь на одну из сфер, в которой оказались воспоминания наёмника недельной давности. – Очень интересно.
– Возможно, ловушка была рассчитана на кого-то слабее нас, на менее опытного ментала. – Эрида тоже не теряла времени зря, разглядывая чужие воспоминания. Таким образом она не только помогала своему носителю, но и приобретала ценный опыт. – Скорее всего. Первый удар был достаточно силён, чтобы заставить меня отступить где-то на двадцать пять лет назад. А там уже шторм памяти выполнил бы всю работу, обратив самые ценные воспоминания в ничто или по меньшей мере уничтожив большую их часть.
План неизвестного был хорош. Симбионты знали о том, что среди людей нет достаточно сильных менталов, и действовали соответствующе. Недостаточно опытного анимуса могло просто вымести из разума наёмника, а просматриваемые им воспоминания превратить в нечто неудобоваримое. Ведь на самом деле повредить память очень просто, так как разум – вещь очень хрупкая, требующая к себе особого подхода. Оттого Элин испытывал ещё больший диссонанс, сравнивая высококлассную работу по подчинению анимуса с крайне топорной и простой ловушкой.
Другое дело, что простой она была в понимании перерождённого, на пике сил способного воспроизвести любую из сложнейших техник мира. Он не мог не понимать, что его однобокое развитие имело все шансы сыграть с ним злую шутку. Ситуация та же, что и со многими гениями: они не видели
