каждой шутке только доля шутки. Юрист не просто так это сказал. Видимо, догадался откуда у нас столько бесхозных фиксаторов.
— Вы нам очень помогли, мистер Коул, — ответил я. — Соблюдайте свою часть сделки, и все у вас будет хорошо.
* * *
Город, в котором мы остановимся, «выбирала» Софи. Мы купили атлас с картой Седьмой, и девчонка, закрыв глаза, ткнула в него пальцем.
— Праджис, — прочитал я.
— Первый раз слышу, — призналась Софи.
В атласе информации тоже был самый минимум. Население около пятисот тысяч, национальности: китайцы, американцы, русские, индусы, поляки… и еще много кто. Причем процент китайцев заметно меньше, чем в среднем по Седьмой, а значит и мы выделяться не будем.
— Там даже внутреннего портала нет, — заметила девчонка.
— Не место красит человека, а человек место, — хмыкнул я.
Я уже предвкушал, как наконец высплюсь. Оставалось только билет на поезд купить — часть пути можно будет на нем проехать…
Выйдя из кафе, в котором изучали атлас, мы свернули в сторону ближайшей остановки, как вдруг…
…даже не дрожание, а громогласный звон струн мира донесся до моего сознания.
Я остановился.
Огляделся.
— Что? — Софи с удивлением посмотрела на меня.
— Нас нашли.
Мгновенно в ее глазах отразился испуг… или даже отчаяние. Она, конечно, тоже устала, и получить такой удар, когда мы уже почти были в безопасности…
— Бежим?
— Нет, не получится, — поморщился я.
Единственное, что меня успокаивало — на нас почему-то не напали сразу. Ждали удобного момента? Хотели проследить?
Я оглянулся вокруг еще раз… и увидел машину. И не просто машину, а Фаэтон. Не на стихийном двигателе, о каком мечтал Алекс, а на обычном бензиновом, но все равно в ряду простых легковушек Фаэтон так или иначе выделялся. Хотя и был чуть потрепан и прибит грязью.
— Пойдем, — сказал я Софи, беря ее за руку.
Мы перешли на другую сторону улицы — туда, где стояла машина. Подошли к ней вплотную. Спустя несколько секунд задняя дверь открылась.
— Садись, — сказал я сестре.
Та даже спрашивать ничего не стала — просто повиновалась. Я забрался внутрь вслед за ней. А после…
— Это же…
Глаза сестры округлись как будто даже не в удивлении, а в полном шоке. Смотрела она на водительское сидение.
Сидевшего за рулем мужчину я точно видел впервые. С ходу я мог бы о нем сказать только, что ему явно была нужна машина другого размера. Он едва не упирался по-армейски короткостриженой макушкой в потолок, а плечи торчали шире не такого уж и маленького сидения.
Осторожно его «прощупав», я определил в нем стихийника, но только какого-то странного. Я ощущал исходящую от него энергию, а вот заглянуть внутрь… не мог. То есть он был первым влияющим в этом мире, что мог от меня закрыться. Выходило, что мне не почудилось там на улице: от этого человека мы бы никак не сумели ускользнуть. По крайней мере, не без принятия экстренных мер.
— Здрасьте, — поздоровался я.
Софи бросила на меня пораженный взгляд, будто я… не знаю, английской королеве «дать пять» предложил. Так…
— Добрый вечер, молодые люди, — ответил мужчина, глядя на нас в зеркало. Голос у него оказался гулкий, грудной. Было видно, что он старался его сдерживать, будто какое-то чересчур мощное оружие, но получалось у него лишь частично.
— Гм… вы не могли бы представиться? — произнес я.
— А вы?
Я замолк, лихорадочно соображая. Это был намек? Вот же…
— Лена, кто это? — повернулся я к Софи.
Та, кажется, не сразу поняла, что я обращаюсь к ней, а когда поняла, у нее изо рта раздалось что-то вроде писка, но внятно она ничего не сказала.
— Меня зовут Василий Юрьевич, если вам так будет удобней, — произнес мужчина.
После этого его взгляд приобрел выжидательное выражение. Блин, ну ладно…
— Михаил, — представился я. — Это моя подруга Лена.
— Михаил и Лена, — проговорил «Василий Юрьевич», будто пробуя эти имена на языке. — Что ж, как вам будет угодно. Михаил, скажи, почему ты подошел к моей машине?
— Вряд ли это ваша машина.
— Это почему же?
— По размеру не подходит.
— Ах это… — сдавив на секунду руль, отчего тот жалобно заскрипел, Василий Юрьевич изобразил голосом легкую досаду. — Да, тесновата… Так почему ты подошел?
Не получилось тему сменить.
Но и не отвечать было нельзя. Я явственно ощущал дрожание струн мира, уходящих куда-то в неизвестность будущего. Заглянуть я туда не мог, но точно понимал, что от этого разговора многое зависело. Одна ошибка — и беседовать с нами будут в другом месте. Не таком удобном.
— Я ждал нападения, — ответил я. — Потом увидел Фаэтон там, где его быть не должно. Понял, что это слежка, но следить за нами не должны были.
— Значит, понял, что это слежка, по машине, — подвел итог мужчина.
— Да.
После этого он замолчал. Надолго. Прошло не меньше трех минут — Софи вся изъерзалась за это время — прежде чем он произнес:
— Сердце у тебя?
— Сердце?
Он изменился в лице, кажется даже не шелохнулся, но я явственно ощутил, как дрожь нитей мира усилилась.
Выждав несколько секунд, я залез в рюкзак и достал куб.
— Я не знал, что там Сердце, — сказал я. — Понимал только, что что-то ценное.
Я протянул руку с кубом вперед, но Василий Юрьевич не сдвинулся с места.
— Высшее Сердце Огня — крайне редкий предмет, — произнес он гулко. — Сердце предназначалось женщине, для которой оно, возможно, единственный шанс на выздоровление. Множество людей трудились не один год, чтобы добыть его. И когда это наконец удалось, злоумышленник похитил его. Во время нападение погибло несколько моих сотрудников.
— Мне ничего не было об этом известно, — ответил я серьезно. И повторил. — Я не знал, что там Сердце. Нам нужны были документы, чтобы пройти через портал. Я вышел на контрабандистов, они предложили документы в обмен на перевозку. Уверен, если вы нашли нас, то их и подавно…
— Они все мертвы, — перебил Василий Юрьевич.
Софи вздрогнула от этих слов. Не знаю из-за этого или нет, но еще через секунду он добавил:
— Мы нашли их такими. Кто-то зачистил следы.
— Понятно.
Чуть подождав, я снова протянул куб мужчине. На сей раз он его взял.
— А нас вы как нашли?
Спрашивал я наугад, особо ни на что не надеясь, но Василий Юрьевич неожиданно ответил:
— Мы проверяем всех эмигрантов из Русской Республики. Особенно в таких местах, как Новый Гонконг, где упрощен процесс получения нового имени.
Черт…
Не то, чтобы я был удивлен, что
