это делали, можете поделиться?
Сказавши «А», пришлось говорить и «Б».
— В печи дан, — пожал я плечами.
— Вы создали печь дан?! — в глазах преподавателя было предвкушение, как у гончей, которая почуяла зверя.
— Да, создал, — ответил я и добавил: — По совету моего учителя.
— Подождите… — преподаватель протянул вперёд руки. — Дайте угадаю! Ваш учитель тот самый китаец?
Я кивнул.
Преподаватель выдохнул. В его глазах было неподдельное восхищение.
Вытерев уголки губ, он торжественно сказал:
— Владимир Корнев! Переводной экзамен по моему предмету вы сдали! Мне больше нечему вас учить!
Я бы с ним, конечно, поспорил. Даже на том кусочке лекции, на котором успел побывать, я и то услышал новое для себя, что здорово может подтолкнуть мою культивацию.
Про практическое занятие вообще молчу! Столько пользы за один день! Я же, по сути, получил не просто защиту, а активную защиту, которая в любой момент может стать оружием для нападения! Во всяком случае в ближнем бою. Надо только потренироваться создавать эту технику быстро.
Ну и выяснить, что произойдёт, если я «обожгу» защиту истинным пламенем, мне тоже хочется. Ведь если у меня сейчас не получилось использовать истинное пламя, то это совсем не значит, что такое в принципе невозможно.
— Вот ведь везёт Володьке! — прошептал за моей спиной Глеб.
— Везёт тому, кто везёт! — рассудительно оборвала его Полина. — Володя много культивирует, вот и результаты есть. А ты? У тебя хоть что-то получилось?
Под конец Полина говорила уже не шёпотом, а довольно-таки громко.
Не мудрено, что преподаватель услышал её. И с интересом повторил:
— Да-да! Я хотел бы знать, что у вас получилось! — а потом обвёл рукой аудиторию и добавил: — У всех у вас!
К моему удивлению, Глеб начал рассказывать о своих успехах на этом практическом занятии. И к ещё большему моему удивлению, у него получилось увидеть средоточие, ци и даже собрать небольшой защитный слой. Тоненький и не стабильный. Который рассыпался, едва медитация Глеба нарушилась. Но тем не менее, если учесть, что прошло всего два месяца с тех пор, как я пробудил его силу, то результат просто офигенский!
Меня прям гордость распирала за результат Глеба!
А потом точно так же распирала гордость за результат Данилы. У него итог медитации был чуть получше, чем у Глеба. Но защитный слой тоже быстро распался.
И у Василя всё вышло! Он даже смог ненадолго удержать защитный слой на своей коже.
Про Полину и Анастасию вообще молчу! Они обе умнички! Прям душа радуется!
Но самый интересный результат был у Сени. Ему удалось не только увидеть средоточие и напылить ци, что меня абсолютно не удивило, особенно если вспомнить, из какого Сеня рода, но ещё ему удалось покрыть ци не только кожу, но и внутренние органы.
Я сначала удивился, зачем ему это? Но потом понял — это для защиты внутренних органов в то время, когда Сеня превращается в зверя.
Естественно, Сеня не стал говорить, для какой цели он защищал органы, но преподавателю это было и не нужно. Его интересовал только результат. Всё остальное не имело значения.
А по результатам Сене переводной экзамен тоже зачли. Как сказал преподаватель:
— Вы, Арсений Волков, знаете, чего хотите от медитации и идёте точно к цели! Это важное знание для культиватора. Не просто возвышение, а понимание для чего вы это делаете, понимание своей цели.
И хоть Сеня на самом деле и не сказал, для чего именно он так распределил защитный слой, преподаватель зачёл ему переводной экзамен.
А мы и рады! Теперь Сене нужно сдать ещё один переводной экзамен, и он сможет участвовать в большом турнире.
Преподаватель расспрашивал других студентов о их результатах, но мы уже никого не слушали. Мы поздравляли друг друга и радовались за Сеню, как за себя.
Теперь Сене нужно выбрать второй предмет и попытать счастье с ним. Глядишь, и получится!
Единственное, у нас изначально была цель всех наших довести до большого турнира. Что ж, цель не поменялась. Просто мы увидели, что это возможно.
Как говорил Остап Бендер во время обсуждения с Кисой Воробьяниновым обшей стоимости драгоценностей мадам Петуховой, спрятанных в стульях, в романе Ильфа и Петрова «12 стульев»: «Лёд тронулся, господа присяжные заседатели!»
Лёд тронулся! И это обнадёживало! И вселяло уверенность, что и другие смогут!
Наконец, преподаватель закончил опрос.
Результаты у остальных моих однокурсников в подавляющем большинстве были скромными. У нескольких человек вообще не получилось. Ну и четверо вроде как даже получили защитный слой, хотя больше никому переводной экзамен зачтён не был.
— Еремей Евгеньевич! — обратилась к преподавателю одна из девушек, у которой ничего не получилось. — А что нам теперь делать?
— Медитировать, Любава, медитировать! — ответил ей преподаватель. — Снова и снова медитировать!
— Но у меня не получается! — надула губки девушка.
Еремей Евгеньевич снисходительно посмотрел на девушку и вдруг сказал фразу, от которой у меня сразу всё вылетело из головы.
— А вы, Любава, попросите Володю Корнева, пусть он вам поможет. Вы же видели, как хорошо у него получается? Думаю, он вам не откажет… — и этот гад посмотрел на меня: — Правда, Володя? Не откажете же такой симпатичной девушке?
Я ничего не успел ответить, как между мной и Любавой появились Полина с Анастасией. Как будто через телепорт переместились. И заявили одновременно:
— Володя ещё не оправился после ранения, — сказала Анастасия.
— Любава, подключи своё воображение! — сказала Полина.
Любава же, выставив нижнюю губу балкончиком, ответила девушкам:
— Вам-то хорошо! Володя помогает вам. А как нам быть? Кто нам поможет?!
Пока девушки выясняли, кто кому помогает, преподаватель шустренько поднялся с подушечки и быстренько слинял из кабинета. Сволочь!
Я тоже попытался слинять вслед за ним, но у меня ничего не вышло. Любава и её подруги перекрыли выход. Пробиваться можно было только с боем, но я как-то не привык драться с девушками, тем более, с симпатичными.
Парни, кстати, тоже стояли вторым фронтом у самой двери, намертво запечатывая выход.
— И что теперь делать? — чуть слышно пробормотал я, в бессилии опускаясь обратно на пол.
— Ох, что же ты на пол садишься? — тут же запричитала Любава и кинулась к поджопной подушечке преподавателя. Схватила её и понесла ко мне.
Но дорогу ей преградила Полина. Она молча протянула руку:
— Давай! Я передам! — сказала она, как отрезала.
Любаве ничего другого не осталось, как только передать Полине подушечку для меня. Хотя я видел, что ей это очень даже не понравилось.
Нужно было как-то решать эту ситуацию. Становиться преподавателем для всего первого
