— Отбой, Йозеф! Процедура завершена! — громко крикнул он.
Послышались несколько скачущих тяжёлых шагов, — в комнату забежал совершенно заведённый Йозеф, чрезвычайно быстро и тяжело дышащий от переизбытка адреналина в крови.
— Ты деактивировал заряд? — с радостью и облегчением спросил он.
— Да, всё кончено! Мы победили! — немного опустошенно повторил Ганс, сидя на стуле, опустив голову и приходя в себя от остаточного шока.
Общее состояние было таким, как будто их вдвоём сейчас только что пропустили через какую-то адскую шкатулку с внутренним механизмом насильственного выполнения издевательских физических упражнений.
— У меня такое чувство, Йозеф, что мной только что отыграли кукольный спектакль в театре марионеток, — задумчиво произнёс Ганс, спустя некоторое время.
Йозеф немного по-идиотски хмыкнул в ответ, совершенно не осознавая в данный момент логики естественных реакций, а просто постепенно успокаиваясь, стоя на месте, как вкопанный. Затем он наклонился вперёд и упёрся руками в колени, чтобы окончательно перевести дух и лишь спустя ещё некоторое время понял, что можно принести стул из первой комнаты и тоже сесть на него, как это сделал его напарник.
Так они просидели около десяти минут, постепенно переходя в абсолютно естественное и даже комфортное состояние. Система автоматического выравнивания внутренней атмосферы термокомбинезонов постепенно сбросила повышенную температуру разгорячённых до предела организмов. Теперь у них было время не только для того, чтобы привести в порядок системные данные, такие как, например, температура внутри базы и примеси в воздухе, но и от души насладиться серьёзным фактором преодоления наверно самого опасного этапа на протяжении всей их миссии. В принципе им уже ничего не угрожало, а вокруг таился целый мир, который никто ещё не видел, и они сейчас были единственными, кто мог вдоволь насладиться историей столь скрытого и фундаментального сооружения.
Видеокамеры, встроенные в гермошлемы конечно же всё это время вели сохранение и передачу происходящего через спутник в командный центр на станцию Ноймайер, но всё это было лишь отдалённым не естественным прикосновением, которое имело исключительно документальный характер, совершенно не передающий истинных ощущений от пребывания здесь, среди настоящих, практически даже не тронутых временем, свидетельств существования и деятельности особо засекреченной антарктической миссии Третьего Рейха, воплотившей в реальность гениальный проект Адольфа Гитлера под названием «Новый Берлин».
Отдохнув и насладившись самыми воодушевлёнными чувствами своей первой нелёгкой победы в этой опасной миссии, Ганс и Йозеф отправились на осмотр и более тщательное ознакомление с внутренней обстановкой базы. Уже выходя из первой комнаты, они обратили внимание на знакомый образ висящего на вешалке для одежды автомата «MP-40». Выйдя в ремонтно-технический зал, в который они спустились снаружи и, обведя световыми лучами всё пространство перед собой, они увидели привычное для таких военных коммуникаций Трётьего Рейха огромное изображение Орла Вермахта на противоположной длинной стене.
— Куда пойдём сначала: налево или направо? — спросил Ганс.
— Пошли туда, — ответил Йозеф, указав рукой в правую сторону.
Учитывая строгий режим операции по времени и то, что сейчас они были не на романтической прогулке возле Брандербургских Ворот в центре Берлина, их ознакомительный маршрут проходил в довольно интенсивном темпе без особых остановок с постоянными обзорными движениями головой и приближением вплотную к трудно заметным объектам. Такой режим обхода был также спланирован и согласован заранее именно для того, чтобы оставить документальные видеоматериалы с максимальными подробностями, так как база по плану должна была быть в конце уничтожена с помощью того же самого кодового детонатора.
Пройдя небольшой коридор, они вышли к центральной основной части базы с причалами, где на огромном пространстве располагался уже естественно полностью замёрзший бассейн судового дока, заканчивающегося такими же замёрзшими огромными гидрозатворами батопорта для выхода судов в область разлома. В толще льда тупиковой стороны дока, как в застывшем бетоне, своей подавляющей боевой грациозностью и грозной силой непревзойдённого эпохального дизайна морских подводных судов, навевая чувство некоторой элегической скорби, красовалась верхняя палуба с командной рубкой подводной лодки класса «7С» с промёрзшим скомканным флагом Вермахта на флагштоке и белой эмблемой на борту в виде Пингвина на льдине с бутылкой. Лодка использовалась не только, как транспортное средство, но и как мобильный генератор, питающий базу. На противоположной стороне причала располагался танк с дизельным топливом, от которого к заправочной секции на палубе до сих пор ещё тянулся кусок развалившегося от старости толстого замёрзшего топливного шланга.
— Полезем внутрь? — спросил Йозеф.
— Нет! К тому же это не безопасно, — категорически ответил ему Ганс, и, сделав небольшую паузу, добавил, — надо начинать искать хранилище с сейфами, всё остальное не важно. Не будем оттягивать время на обратный путь!
После этого он снова достал план расположения внутренних помещений базы и указал пальцем на отдалённую область через несколько секторов, разделённых коридорами, похожими на предыдущий.
— Думаю нам сюда, — предположительно произнёс Ганс, — это самый отдалённый участок с хорошей оборонительной способностью.
Они осторожно перешли на другую сторону причала по замёрзшему бассейну дока. В некоторых местах вновь образовавшегося под ногами ледника были глубокие чёрные трещины от неравномерного и долгого перераспределения тепла, соли и давления при замерзании стоячей воды внутри неестественного слишком объёмного пространства, изолированного от периодически меняющихся снаружи погодных условий. Ближе к батопорту на обоих причалах сверху располагались огневые пулемётные точки, обложенные мешками с песком. На одной из них был виден свисающий c пулемётного станка дулом вниз «MG–42», как настоящий ветеран — свидетель тех событий, устало и покорно склонивший свою голову перед временем и историей.
Немцы подошли к арке небольшого тоннеля высотой пять метров, ведущего в другой корпус базы. Из тоннеля к причалу выходил рельсовый подкат для быстрой транспортировки тяжёлых грузов.
— Внимательней смотри под ноги, Йозеф! — внезапно сказал Ганс, — не известно, в каком режиме покидалась база. Возможно, консервируя её командование минировало подступы к главному центру, где должно находиться хранилище, а запирающий механизм крышки люка просто взвели и поставили на комбинацию ударного срабатывания запоров, захлопнув снаружи.
— Я понял! — прозвучал короткий ответ.
Через тридцать метров тоннель раздваивался, на образовавшемся встречном углу висел двухсигнальный семафор, снизу располагался ручной механизм стрелочного перевода. Уже с первых минут пребывания в центральной части базы «Новый Берлин» сразу отчётливо осознавался её конструкционный фундаментализм.
— Да-а… Гитлер хорошо постарался! — размеренно произнёс Йозеф, постепенно продвигаясь вперёд по тоннелю, — будет жалко пустить это всё на дно.
— Ты просто не понимаешь, о чём идёт речь! — строго возразил ему Ганс, — то, зачем мы пришли сюда — это ключ к будущему Германии! Будущему целых поколений после нас. Неужели ты думаешь, что командование заставило бы нас так рисковать своими жизнями ради простого музея? При этом, если мы доведём поставленную задачу до самого конца, ни один ферзь Британской Короны не докажет потом, что эта база вообще когда-либо существовала!
Йозеф промолчал в ответ, именно в таких случаях он придерживался достаточно сухой и примитивной тактики максимально выполнять текущие рекомендации по делу, не отвлекаясь на посторонние размышления. Сбоку в стене показалась пулемётная брешь, расположенная под углом к основной плоскости стены навстречу идущим, в двух метрах за ней был вход в расположение оборонительной огневой позиции. Из бреши торчал тот же «MG-42» на пулемётном станке.
