произошла при странных, можно сказать, подозрительных обстоятельствах. По данным разведки место, куда они направлялись, не имело никаких ловушек и минных полей. А они, двигаясь маршрутом, известным только нескольким офицерам штаба, нарвались на самое настоящее минное поле.
Их не стали отлавливать или заманивать в ловушку. Их просто уничтожили, как бешеных зверей. Это могло означать сразу несколько вариантов. Первый, разведке слили очень грамотную дезу, заставив командование направить на смерть лучшие боевые единицы. Второй, в штабе завёлся «крот», который и скинул противнику информацию о маршруте передвижения группы. Но почему тогда от его сообщения так просто отмахнулись?
Ведь получить информацию о гибели группы из первых рук вполне нормальное явление для любого спецподразделения. Исходя из этого отказа принимать его воскрешение из мёртвых, получался третий вариант. Командование узнало о наличии в штабе «крота» и списало его, чтобы не спугнуть добычу раньше времени.
Значит, всё-таки «крот». А если так, то спустя столько лет он имеет полное право сделать очередную попытку воскреснуть из мёртвых и попытаться вернуть себе свою прежнюю жизнь.
«Как сказал товарищ Берия: попытка не пытка», – усмехнулся про себя Никита, вспомнив старую хохму, широко известную в узких кругах со времён самого незабвенного товарища.
Оставалось только избавиться от девчонки и попытаться выйти на бывшего командира группы. Если и стоит с кем-то говорить, то только с ним. Верить кому-то ещё Никита просто не мог. Но куда девать эту потеряшку? Уж больно несчастной была эта несносная девчонка, особенно когда начинала плакать. Бросив на девушку быстрый взгляд, парень в очередной раз вздохнул и вернулся к своим размышлениям.
Бросить её на дороге он просто не мог. Ночи становились всё холоднее, и девчонка просто замёрзнет. Единственный выход – оставить её в ближайшем крупном поселении. В конце концов, она такой же гражданин страны, как и любой другой, и не её вина, что в стране творится такой бардак. Она явно рвалась ехать с ним и дальше, но допустить этого Никита тоже не мог. Как не мог рассказать ей, по какой именно причине не может взять её с собой.
Парень отлично понимал, что гнать перепуганную до икоты девчонку жестоко, но втягивать её в игры, где человеческая жизнь стоит меньше старого окурка, было ещё страшнее. Допустив одну-единственную ошибку, он обречёт её на допрос в подвалах своей конторы, откуда ещё никто не уходил, не рассказав даже то, что и сам давно уже не помнил. А если выяснится, что девчонка просто случайный свидетель, то ей точно не жить.
Ещё раз мысленно пробежавшись по этой логической цепочке, Никита убедился, что не выдаёт желаемое за действительное, а принимает обдуманное, а главное правильное решение, и, в очередной раз вздохнув, решительно подытожил: «Так и сделаю. В ближайшем городе оставляю её, и к Москве. На базу. Попробую с Хромым Волкодавом встретиться».
Именно так между собой они называли командира их отряда. Сам полковник отлично знал это прозвище, но старательно делал вид, что не обращает внимания. Несмотря на то, что выход в поле был ему заказан, он всё равно оставался настоящим командиром группы. Доводившим группе все задания и тщательно следившим за подготовкой и его исполнением.
И именно к нему собирался вернуться Никита. Никому другому он не верил. Но его задумчивые вздохи не прошли незамеченными. Смотревшая в окно Таня не удержалась и, развернувшись к нему всем телом, спросила:
– Чего ты всё время вздыхаешь?
– Думаю, что дальше делать.
– И поэтому вздыхаешь? – не поняла девчонка.
– При глубоком вздохе кровь интенсивнее насыщается кислородом, а обогащённая кровь стимулирует мозговую деятельность, – пояснил Никита, не отрывая взгляда от дороги.
– И о чём ты думаешь?
– Я же сказал, думаю, что делать дальше.
– И чего надумал? – не удержавшись, осторожно спросила она.
– Что принял правильное решение. В ближайшем большом поселении я тебя оставлю и отправлюсь дальше.
– Куда?
– Решать свои проблемы.
– А что это за проблемы? Если не секрет, конечно?
– В том-то и дело, что секрет. Точнее, военная тайна, – криво усмехнулся Никита, услышав, как глупо прозвучала эта фраза.
– Так ты военный?
– Бывший, – коротко кивнул парень.
– Теперь понятно.
– Что тебе понятно?
– Понятно, где ты так научился всяким оружием пользоваться.
– Как ты можешь судить, если не видела?
– Зато посмотрела, сколько его у тебя. Я, может, и не особо умная, но и не совсем дура. Человек не станет собирать кучу автоматов, ножей и гранат, если не умеет ими пользоваться.
– Просто чудеса дедукции, – усмехнулся Никита, ловко вписываясь в поворот.
* * *
Полная луна висела над азовской степью, освещая её, словно огромный жёлтый фонарь. Два десятка странных существ неслись по степному ковылю, преследуя небольшое стадо джейранов. И хотя скорость бега этих копытных давно уже стала притчей во всех сказках и охотничьих байках, существа уверенно догоняли стадо.
Бежали они на двух ногах, но очень часто переходили на звериный бег, опираясь на все четыре конечности. Неожиданно перед стремительно несущимся стадом возник ещё десяток таких же существ, и над степью раздался крик смертельно раненных джейранов. Существа пировали, жадно глотая куски горячего, трепещущего мяса. Вскоре от полудюжины пойманных животных остались только обглоданные скелеты и внутренности.
Насытившись, существа не спеша направились в сторону крохотного ручья. Умывшись и утолив жажду, они всё так же молча скрылись в ночи, словно стая призраков. В ту же минуту на вершине одного из холмов медленно опустился под землю телескопический подъёмник, к верхушке которого крепилась видеокамера с функцией ночного видения.
Выключив монитор, сидевший у компьютера высокий, невероятно худой мужчина отодвинулся вместе с креслом от стола и, с довольным видом потерев руки, сказал:
– Великолепно! Просто замечательно. Эти звери просто невероятно сильны и быстры. Пора начинать второй этап эксперимента.
Находившийся тут же человек в военной форме без знаков различия с сомнением покосился на погасший монитор и, побарабанив пальцами по столешнице, ответил:
– Нам нужно быть осторожнее. Слишком много народу пришлось отправить в небытие ради этого эксперимента. Нельзя, чтобы их кто-то увидел.
– В этой степи их никто не может увидеть, – решительно ответил худой.
– Всё равно это слишком опасно, – упрямо повторил его собеседник. – Вы и представить себе не можете, что с нами сделают, если всё это откроется.
– Ничего с нами не будет. Победителей не судят. Вы хоть представляете, что мне удалось совершить?
Это же гигантский прорыв во всей мировой науке. Так что перестаньте ныть и не мешайте мне работать, генерал, – презрительно фыркнул худой.
– Похоже, вы не понимаете, что с нами будет, узнай хоть кто-нибудь посторонний об этом деле, – продолжал настаивать генерал. – Куча отлично подготовленных, здоровых бойцов, вместо того чтобы сражаться с врагом, живут где-то в степи. Это саботаж, и судить нас будут по законам военного времени. И никакие ваши научные прорывы вас не спасут. Нас просто расстреляют.
– Не будьте таким паникёром,
