мысленно оскалился я, понимая, что во враги мне достался жалкий выпендрёжник. Слишком много дуэлился и мало включал голову. Иначе бы знал, что из четырёх стихий для призыва лучший выбор — земля, то есть камень.
Ярослав выпучил глаза. Ну, ещё бы — он никогда не видел такой комбинации из заклинаний, ведь учителя преподавали кастрированную версию магии, а я сконструировал произведение искусства.
Заминка выиграла мне несколько секунд, и поэтому я бросил в Шеина воздушно-пылевой диск. Как и предполагалось, тот ответил снова огнём. Голубчики-аристократы напирали лишь на одну стихию, чтоб если долбануть, так от души, ухх…
Идиоты.
В общем, диск разорвался пополам, но это сделало ситуацию для Ярослава только хуже, ведь он оказался в центре пылевого облака. Я забыл упомянуть, что воздушная оболочка как раз таки сдерживала эти самые частицы песка.
Впрочем, я не зевал и на место уже использованных кругов запускал создание следующих. Не стоит недооценивать отсутствие мозгов. Добром это никогда не кончится.
Так и вышло. Ярослав удивил скорее не знаниями физики, а каким-то внутренним чутьём. Он создал вокруг себя огненный стержень и заставил вращаться, разгоняя пыль. Если бы он ударил по мне обычным пламенным плевком, то только усилил бы турбулентность пыли, и усугубил ситуацию для себя.
Огненный вихрь вырвал его из плена песка, и пухлощёкий дикарь с перекошенным лицом побежал на меня, держа меч обоими руками.
Осталось три огненных круга. В подкрепление к ним я уже комбинировал два водных, земляной и воздушный.
Огонь против огня такое себе, а по ощущениям процентиль у противника гораздо выше моего. Надо будет достать хоть какие-то данные по аристократам.
Обычный огненный кокон ничего мне не даст. Нужно скинуть эти круги как неликвидные карты. Я быстро соображал, как это сделать, ведь ещё чуть-чуть, и этот дуралей, с ног до головы покрытый пламенем, врежется в меня. Казалось, даже его глаза изрыгали огонь.
Я сделал шаг назад и масштабировал свои круги, влив в них по пятьдесят маны. Да, большие траты если учесть, что у меня всего пятьсот и осталась сотка после всех манипуляций, но выхода не было. По всей площадке начали вылезать огненные блоки стен.
Они не причиняли вреда Шеину, но их предназначение было в другом. Я создал самый настоящий лабиринт, и пока мой противник ревел от ярости и прыгал туда-сюда, я преспокойно его видел и смещался всё время к нему за спину.
«Отлично, четыре круга готовы, пора заканчивать».
Я воздел руки вверх и создал самый обычный водный шар в трёх метрах над головой Ярослава.
Расстояние материализации сожрало всю доступную мне ману для заклинания, ничего не оставив под гибкие настройки — пришлось бы влить больше энергии, но задумка заключалась в другом. Шар плюхнулся на голову аристократа, мгновенно обдав горячим паром. Огненные стены лабиринта растворились.
Пока Ярослав мотал башкой, я возвёл позади него каменную платформу. Аристократ с удивлением обернулся.
— Какого чёрта…
Договорить он не успел, потому что получил от меня струю воды в грудь. Дворянин больно ударился всем телом о пресловутую преграду и качнулся, едва не упав. Я подошёл как можно ближе и создал воздушную руку. Копию своей. Она делала те же движения, что и хозяин.
Схватив за голову Шеина, она с глухим звуком впечатала мага в глыбу, и тот окончательно потерял сознание. Всего бы этого не получилось, знай соперник обо мне чуть больше. На затылке красовалась кровоточащая рана. Как только дворянин безжизненно упал на землю, поединок тут же остановили, и к парню на всех порах подбежало два некроманта.
— Победитель дуэли — Артём Барятинский! — басисто и нараспев объявил клирик.
Шеина унесли, и под всеобщие ошарашенные взоры меня провели в центр арены, откуда из-под земли выехал шпиль с чёрным как смоль камнем. Барьер отключился, и на меня, наконец, обрушился шквал звуков. До этого была кромешная тишина.
Мне показали, что надо коснуться реликвии, и по телу прошла приятная волна энергии.
«Вот так, значит, получатся процентиль. В обучении я ничего такого не испытывал. Видимо, потому, что он открывался постепенно, по мере роста моей квалификации. Здесь же моментальная отдача».
* * *
Тем временем в зрительском секторе.
— А кто этот юноша с симпатичным лицом? Я не поняла, он так быстро победил господина Шеина.
— Ты что, прослушала вступление святого отца? — спросил свою спутницу Владимир Скаржинский. — Это Барятинский Артём, тот самый, что подпалил медведя на охоте.
— А-а-а-а, — протянула смазливая провинциальная дамочка.
Если честно, дворянки ему порядком поднадоели, вот и решил взять в оборот купеческую дочку. Глупа не в меру, но зато не обделена другими… кхм… достоинствами.
Владимир совершенно случайно оказался рядом, когда объявили готовящийся бой. Он до последнего не знал, кто с кем будет сражаться, но хотел хоть как-то разбавить унылый денёк. Ночью он, конечно, возместит потерю времени сполна, но душа требовала зрелищ.
Увидев старого знакомого, Скаржинский изрядно удивился, но то, что последовало потом, и вовсе отняло у него дар речи. Откуда такие способности у ещё вчерашнего блаженного домоседа? И словно вдогонку своим мыслям он услышал диалог двух впереди сидящих престарелых джентльменов, обсуждавших победителя.
— Четыре насчитал. Откуда Барятинский сынок столько стихий достал?
— Похоже, Борис постарался. То-то его в городе не было видно — выбивал младшему места силы.
— Навскидку процентилей шестьдесят…
— Бери больше — все семьдесят. Похоже, специально пустили слух…
— Глянь, что вытворяет, стыдоба, тьфу ты.
Владимир от смеха чуть не поперхнулся. После присвоения процентиля Артём вместо того, чтобы поклониться, отобрал у священника кадило и бегал с ним по арене, размахивая, словно пращей.
— Пойдём, мне нужно поговорить с ним! — сказал Владимир своей спутнице.
— Что сейчас? Ты же обещал рэсторан.
— Будет тебе рэсторан, лапа, только помолчи, пожалуйста, — вздохнул Владимир, уже пожалевший, что ввязался в этот мезальянс — проще было купить девку на ночь.
Взялся за гуж, не говори, что не дюж. Поправив панамку, Скаржинский пробился сквозь сутолоку на входе и взглядом отыскал Барятинского.
— Артём! Артём, стой!
Рядом с ним стояла его сестра, Анна. Как же красива, чертовка. Он не раз видел её на балах и всё облизывался. Однако знакомые ему сделали предупреждение, что не его полёта птица. Скаржинского мало что останавливало в этом плане, но вот опала от императорской семьи…
«Да с рук такой девы хоть яд принимай», — с удалью подумал он и погладил себя по щеке,
