в тревожные или грустные моменты, может быть воспринят странно и неоднозначно. На самом деле Ви не испытывала каких-то очень уж положительных эмоций. Скорей, это она таким образом пыталась защититься от творящегося вокруг кошмара. С точки зрения психики, если ты улыбаешься или смеёшься, то вокруг всё не так страшно, как тебе кажется на первый взгляд. Смех, пусть даже такой, порождённый нервной реакцией, способствует выходу из стресса, снижая нагрузку на психику.
А стрессовых моментов с нами приключилось хоть отбавляй: схватка с Ордой ургов, перестрелке с алгурами, гибель товарищей по отряду, наше бегство верхом на тауро через снега… Вариантов не много. Или истерика, или смех. Так что, пусть уж лучше смеётся.
Я усмехнулся и снова подначил, когда Ви уже было начала успокаиваться:
— Так почему офицер ван дер Брюква так важен?
Я не ошибся. Она снова залилась смехом.
— Ты… Ха-ха… Ты такой… Ха-а-хах! Смешной ты, небесный! Ха-ха! Офицер Брюква! Ха-ха!
Когда эхо звонкого смеха начало затихать под пещерными сводами, спросил её снова:
— Флотский из Арминума. Почему его взяли в город, а не тебя?
— Потому что, небесный, — вдруг посерьёзнела Виториа, — Сведения, которыми он располагает, могут оказаться ценней и важней, чем моя и твоя жизни.
— Что это за сведения такие?
Я слегка напрягся, но постарался скрыть это за напускной ленью.
— Да как тебе сказать? Я и сама ничего не знаю и ни в чём не уверена, но, скажи, тебе не кажется странным, что мы его прихватили прямо около стойбища ургов? Подозрительно ведь…
— Думаешь, что это он их подговорил?
— Кого? Ургов? — Виториа задумалась. — Я не знаю. Мне вообще урги никогда не казались интеллектуальными ребятами. Не тянут они на единую силу. Их много, да, но они всегда действовали разрознено, а ни, как сейчас, единым кулаком. Если Арминум договорился с ними или ими управляет — нас ждёт очень долгая и тяжёлая война.
— Арминум… Этот другой город. Почему у Аркадона с ним плохие отношения? — попытался разобраться я. — Они же ваши соседи и находятся примерно в такой же ситуации, как и Аркадон. Правильно?
— Правильно, — легко согласилась со мной Ви. — Арминум контролирует часть торгового пути из Империи Трёх Древ в Круг Жизни Грусандриса.
Я вспомнил, что в шатре Кронка видел карту, и вызвал её снимок на своём мнемоинтерфейсе для наглядности. Вверху на условном севере карты, располагалась граница Малого Круга Жизни Грусандриса. На далёком юге карта заканчивалась у границ Империи Трёх Древ. Арминум на карте тоже нашёлся, и он действительно стоял на пути из Империи Трёх Древ в Аркадон.
— Так в чём проблема? — не понял я.
— Проблемы никакой нет, просто Арминум хочет контролировать весь торговый путь. Раньше, ещё задолго до рождения моего пра-пра-прадеда крылатая кавалерия Аркадона защищала купцов и караваны на всём протяжении торгового пути. — спокойно объяснила Виториа. — Пока в Арминуме не поселились иланы. Их предков согнали с насиженного места кочевники алгуры. Они считают себя прямыми потомками Кел и возводят свои династии к одному их благородных Созвездий, но если их кровь так чиста, как они сами утверждают, то почему их не взяли в Вечность?
— Погоди… Ты мне потом расскажешь про чистоту крови, — улучил я паузу, чтобы направить разговор в нужное мне русло. — Мы остановились на том, что алгуры пришли в Арминум. Что произошло потом?
— Они не умели приручать гиппоптеров, поэтому они построили несколько воздушных кораблей, и сами начали предоставлять защиту от ночных тварей, монстров, пиратов, разбойников и кочевников.
— Так, а что же крылатая кавалерия Аркадона? — спросил я, уже догадываясь о причинах вражды. — Неужели так это оставили?
— Какое там! — развеселилась ван дер Аристер. — Кавалеристы сожгли несколько летающих калош.
— И?
— Началась война…
— И?
— Что «и»? — равнодушно спросила Ви.
— Кто победил?
— Да никто. Аркадон на месте, с Арминумом тоже ничего не случилось. Война то затихает, то разгорается снова, но не прекращается насовсем. Мир между двумя городами едва ли возможен.
— Ещё вопрос…
Виториа остановила меня жестом.
— Хватит вопросов, небесный. Потри мне спину и давай спать. Сегодня мы с тобой подписались на самую настоящую авантюру. Мыться и спать в безопасности нам, может выпасть ещё не скоро.
Я открыл глаза и упёрся взглядом в выдающийся крепкий бюст с напрягшимися сосками. Организм на подобные виды среагировал немедленно и однозначно. Чтобы не было видно моей естественной физиологической реакции, поспешно взял кусок мыла.
— Поворачивайся, — сказал и сам удивился тому, как внезапно сел мой голос.
— Угу…
Это было ошибкой. Как только она повернулась ко мне спиной и чуть вышла из воды, виды на женственную фигуру младшего офицера открылись такие, что сдерживать себя, стало совсем уж сложно. Собрав все остатки самообладания в кулак, я быстро намылил ван дер Аристер спину, касаясь нежной бархатистой кожи и изнывая от желания обладать этой женщиной. Закончив с нехитрой процедурой, я, отвернувшись от неё, вылез из бассейна и начал вытираться. Немного успокоившись, намотал полотенце на бёдра, бросил плещущейся девушке что-то невнятное вроде:
— Спокойной ночи…
И ретировался к своей лавке, устраиваться на ночь. Я задремал и даже увидел сон. Связь между Роем Бина-Ши, Родом Диггеров и местом моей прошлой службы. Наш экипаж тоже был живым существом. Тело этого существа составляли служившие в нём люди. Наши правила и традиции были разумом и памятью этого существа. И, естественно, мы были верны ему. Как может быть левая нога неверна голове или правой руке? Мне уже казалось, что я вот-вот пойму нечто важное, прикоснусь к какому-то очень глубокому пережитому опыту. Не хватало совсем немного времени, как меня из состояния трансцендентальной мудрости выдернул металлический скрежет.
В Единстве я уже привык спать с оружием, поэтому однокаскадный гаусс-пистолет оказался в моей руке даже раньше, чем я проснулся. Хорошо ещё, что не выстрелил, потому что это была Виториа ван дер Аристер во всей красе. То есть, совершенно нагая с ворохом своего барахла в руках. Из тюка свисала портупея с ножнами. Это они скребли по камню. Она абсолютно не смущалась наготы в моём присутствии, чего нельзя было сказать обо мне. Убрав пистолет, я поспешил отвести взгляд от соблазнительных очертаний обнажённой женственной фигуры.
— Я
